Стандартно, взял да и заснул.
Я смотрю, перебивать – это ещё не самое худшее. У тебя миллион других неприятных привычек, например, засыпать на середине сказки без всякого уважения к сказочнику. Ты меня сбил, я не поведал тебе беседу с Сиддхартхой о философских материях и сути божественного понятия смерти. Для него это гибель устаревшей оболочки, переход в более прекрасную стадию ЖИЗНИ. Он верил, что способен возродиться в любом качестве, и посему игнорировал мой визит. Гаутама утверждал: в зависимости от своих поступков, ты можешь стать быстроногим оленем, порхающей бабочкой, могучим слоном. О, касаемо тебя, будь уверен – ты превратишься в пакет чипсов или банку пепси. Ладно, о Сиддхартхе поговорим после. Я ухожу, в Небоскрёбе предстоит встреча с парочкой нерадивых клерков. Впрочем, разве тебя интересуют мои офисные сложности? Я никому не нужен.
Тьфу. Вот только жалеть себя мне и не хватало.
Спокойной ночи. Уж её-то ты точно переживёшь».
…Лимос хищно улыбнулся. Он взял бутылку вина не за стеклянное «туловище», как обычно делают остальные, а стиснул горлышко, словно пытаясь её душить. Полемос и Никао заворожённо смотрели, как тягучее красное вино наполняет бокалы. «Очень старое, – подумала про себя Полемос. – На вид лет пятьсот, а то и больше. У брата всегда превосходные запасы. Рефрижератор Лимоса готов развалиться от самых дорогих деликатесов, полки забиты белужьей икрой, фазанами и трюфелями, он выписывает вкусности со всего мира… Но никогда их не пробует. Зачем? Брат лишил людей возможности их съесть, вот где для Лимоса высшее гастрономическое удовольствие». Отпив глоток, она оценила сладость вина – так уж устроены их ощущения, что квартет чувствует только самое-самое… Значит, сок винограда – попросту отличный. Полемос перевела взгляд на Лимоса и кивнула в знак благодарности, облизнув губы. Белёсые ресницы хозяина дома слегка дрогнули. Восковая кожа обтягивала череп так, что треснула в нескольких местах. Глаза глубоко ввалились. Остатки волос цвета воронова крыла неряшливо прилипли к вискам… Зубы в почерневшем рту казались неестественно длинными, будто у лошади. Рука Лимоса – тощая, с паучьими пальцами, наклонила бутылку второй раз. Казалось, его тело высушено до прозрачности – в человеческом облике брат весил не более тридцати килограммов. Да, у него простейшая диета, укладывающаяся всего в два слова: «не жрать». Стены квартиры завешаны фотографиями в рамках – Лимос, демонстрируя лошадиные зубы в улыбке, красуется рядом со своим чёрным «мустангом», вытянувшись в струнку, словно солдат… Настоящий номенклатурщик, обожающий служебные автомобили. Он вкрадчиво лизнул кусочек сыра бри и тут же с шумом сплюнул – в отличие от братьев и сестры, Лимос не мог есть даже формально. Никао равнодушно отпил из своего бокала. У него всегда был заложен нос, и вкус он чувствовал реже остальных: когда забивал обе ноздри фаршем стручкового перца.
Полемос привычно огляделась по сторонам.
Миленькая квартирка. В который раз убеждаешься: Лимос обладает чувством стиля. Стены не из камня, а бордово-матового стекла, просматриваются скульптуры в соседних комнатах. Мебель сплошь стеклянная – стол на кухне, стулья, диван в гостиной, кровать в спальне. Даже шкафы, сверху донизу заставленные книгами по диетологии, – сверкают бордовыми полочками. Зачем всё это? К ним не приходят гости, и они не спят… Однако, пребывая среди людей, квартет постепенно перенял их привычки. С точки зрения Полемос, основная прелесть призрачного мира в другом – тебя никто не видит. Можешь побыть самим собой, среди душ мертвецов это не возбраняется. Деловые встречи квартета Лимос назначал не в рабочем кабинете, а на кухне, предпочитая беседовать среди продуктов. С потолка свисали вяленые свиные ноги, в каждом из четырёх углов примостились мешки с мукой и рисом, громоздились ящики с консервами, стояли кадушки, доверху полные солёных огурцов, – и это помимо холодильника, до краёв переполненного снедью. Лимос не мог есть физически, но охотно поглощал еду мысленно. Стоило ему появиться, пища отовсюду исчезала: начиналась засуха, прилетала саранча. Полемос подумала: пусть брат и не в жутком замоте, как в раннее Средневековье, хлопот у него достаточно – летает на «мустанге» в Индию и Судан, активно посещает Северную Корею и Бирму.
Раньше они слаженно работали в единой связке, полным квартетом, будто в песне «Скованные одной цепью». Начинает Полемос, затем подключается Лимос, на подхвате – Никао… а Танатос только и успевал оформлять свежие душеньки. Однако после Второй мировой в отношениях квартета возникла холодность. Лимос ушёл в свободное плавание и теперь не так зависит от старшего брата Танатоса, как прочая родня. Более того, похоже, ситуация очень медленно, со скоростью улитки, но меняется. С ухудшением климата на планете и бешеными ценами на жратву Лимос, кажется, имеет все шансы стать главным.
– Отличное вино, брат, – произнесла Полемос вслух. – На вкус – почти как кровь.
Кожа черепа Лимоса натянулась – он сделал попытку улыбнуться.
– Спасибо, сестра. Я всегда тебе рад, ты знаешь. Жаль, мы до сих пор встречаемся лишь по довольно печальным поводам. Вроде того, что сейчас собрал нас вместе.
Она кивнула, выражая огорчение. Никао отхаркался и вытер грязным платком рот.
– Итак, всех нас вновь постигла неудача, – подытожил Лимос, отпихнув лежащую прямо под локтем банку фуа-гра. – Наш дорогой и нежно любимый Танатос, как и в прошлые разы, наотрез отказался выслушать разумные доводы, которые мы привели, убеждая старшего брата в ошибочности его решения. Это очень грустно. К сожалению, я отдаю себе отчёт: моё участие бесполезно, он проигнорирует и мои слова тоже. По правде говоря, милая веснушка Полемос, я надеялся, тебе повезёт больше, но…
Он на секунду прервался, понюхав бокал.
– Вы удивитесь, брат и сестра, но отчасти я его понимаю. Танатос по уши увяз в декадансе, он одержим скукой и упадочным настроением… Конечно же, ему хочется перемен, вырваться из клетки, поступить вопреки строгой инструкции. Мы наблюдаем у Танатоса по-настоящему человеческий нервный срыв. Он самая мятущаяся натура среди нас, постоянно желает совершенствоваться, – однообразие давно его утомило. Вспомните, неужели никто из вас за всё время бытия не задавал себе вопросов: «кто я такой?» и «зачем я здесь?». Не забудьте, пожалуйста, и вечный дух противоречия брата. Уверен, вы напомнили ему, к чему однажды привело мерзкое благодушие. Впрочем, каждый осознаёт, мы слишком долго находимся среди людей. Мы не такие, как они, но схожи с ними в привычках, одежде и поведении. А как поступают люди? Женщина пробует один и тот же тип любовников – да, с этим не повезло, но вдруг новый окажется лучше? Меломан слушает новые альбомы некогда любимой группы – хоть Uriah Heep, хоть Scorpions – с затаённой надеждой: может, хоть сейчас старички зажгут? Да что там, сколько народу тут пролетело с МММ, но стоило Мавроди объявить новую пирамиду… они вприпрыжку и пачками потащили ему свои денежки. Гербом здесь должен быть не двуглавый орел, а скрещенные грабли. И брат Танатос пропитался людским духом.