– Не вели казнить, вели слово молвить! – отделился от толпы татарских царевичей Яндыз. – Наше дело – ратное, для походов мы рождены, в сечах живем, о битвах мечтаем. Но воина честного, с коим меч скрестить приходится, мы уважаем, даже когда убить пытаемся. Судьба переменчива, с недавним врагом опосля кумыс за одним дастарханом пить доводится. Князь Заозерский город твой на меч взял, в честном походе ратном. В том обиды нет. Отравить подло тебя не пытался, лазутчиков не подсылал, колдовством не пользовался. С мечом пришел, открыто…
– А что с женой князя учинил?! – вмешался князь Юрьев. – В монахини насильно постриг!
– Это верно, постриг, – согласился Чингисид. – Не глумился, не позорил, не насмехался. Постричь – постриг, но на честь ее не покусился. Разве это не уважение? Княгиню не обесчестил, стало быть, и мужу ее бесчестия не сделал. А в монахини постричься – в том позора нет. То дело богоугодное.
– Басурмане начали говорить о христианской богоугодности? – съязвил князь.
– Замолчи, Георгий! – осадил его Василий Дмитриевич и обратился к татарину: – Мне не нужно дружбы князя Заозерского, царевич Яндыз. Я хочу получить его голову!!! Хоть на подносе, хоть в миске, хоть поднятой за волосы, хоть на ремне, продетом в уши! – К концу своей речи великий князь окончательно сорвался на крик.
– Воля твоя, княже, – поклонился Чингисид. – Но опасно нападать на врага, когда он силен, а ты слаб. Воевать нужно, когда слаб враг, а сила за тобой. Сегодня сила в Новгороде, княже. Сегодня надобно проявить терпение. Сила княжеская – в серебре и злате. И то, и другое есть в Орде. Князь Заозерский воевода хитрый и храбрый, он способен победить Зелени-Салтана. Куда разумнее принять участие в дележе добычи, а не смотреть за этим со стороны.
– Я вижу тебя насквозь, Яндыз! – откинулся на спинку кресла Василий Дмитриевич. – Тебе нет дела ни до Москвы, ни до моего позора. Ты просто хочешь отомстить за свое изгнание!
– Да, я хочу отомстить, – не стал отрицать очевидного татарин. – Я и все мы, верные тебе ханы, знаем степь и ее дороги, знаем тайны и хитрости обороны Золотой Орды, у нас есть родичи и сторонники в тамошних кочевьях. Чтобы сесть в Орде, нам не хватает только мечей. Дай мне свою дружину, княже. Пусть твой враг подл, но вместе с ним мы справимся с любым поволжским ханом. Я утолю свою душевную жажду, а тебе отошлю полные телеги золота. Когда Москва станет прежней, ты сможешь вспомнить прежние обиды. Ныне же позволь твоей дружине встать рядом с новгородскими разбойниками. Сила общая будет таковой, какую никто ранее и не видывал. Зелени-Салтан против такой не устоит. Я – стану ханом Золотой Орды. Ты – станешь великим князем всего русского улуса. А расхрабрившийся тать… Тать получит то место, которое он заслуживает.
Великий князь Василий Дмитриевич надолго задумался, кусая губу.
Как ни жаждал он крови подлого и коварного ушкуйника, разорившего Москву, но не он един представлял опасность его власти. Чингисид уже прочно обосновался в должности воеводы, дружина слушалась его беспрекословно, царевичи были готовы поддержать в любой момент. А ведь всего пару недель назад он нашел способ обезопасить Яндыза… Послать его в Орду, на татарские пики. Коли ныне он рвется туда сам – отчего бы и нет? Для мести самозваному владетелю Заозерского удела великий князь все равно пока еще слишком слаб. Так почему бы для начала не избавиться хотя бы от Чингисида?
– Иисус, Господь наш всемогущий, принял смерть мученическую, избавляя нас от грехов смертных, – медленно произнес великий князь. – Сам прощал и нам велел прощать врагам нашим их прегрешения. Коли тать новгородский раскаивается в грехе своем и покровительства моего ищет, грех не ответить ему прощением. Будь по-твоему, хан Яндыз. Доверю тебе рати свои храбрые. Напиши этому хитрому атаману, что поведешь вместе с ним на Орду московское войско.
Сам Василий ничего писать не собирался, равно как и называть ватажника князем – тоже. Зачем? Это помешает повесить татя на перепутье, когда негодяй рано или поздно попадется к нему в руки. Равно как позволит легко откреститься от участия в войне, коли новый ордынский хан разгромит врагов. Наоборот, если чаша весов склонится в пользу Орды – он с удовольствием поможет добить «бунтарей», заслужив доверие нового татарского повелителя. Отрежет головы и пришлет в подарок. А ушкуйника Заозерского посадит на кол у Боровицких ворот. Славное, однако, из него выйдет украшение! Назидательное…
И великий князь мечтательно улыбнулся в ответ на приветственные крики татарских изгнанников.
Забросив руки за голову и тихо хихикая, княгиня Заозерская требовала:
– Теперь целуй выше… Левее… Да-да, там… И еще… Теперь ниже… Правильно, пупок…
Егор послушно ласкал свою супругу, только радуясь тому, что может доставить любимой удовольствие, но в конце концов все-таки не выдержал:
– Да что же там у тебя такое? Ради чего я стараюсь?
– А вот ради чего! – Елена вытянула из-под подушки грамоту с великокняжеской печатью и отдала мужу.
Егор, присев, развернул свиток, стал разбирать содержимое.
– Самое интересное там я для тебя подчеркнула, – ткнула пальцем женщина.
– Да ты что?! – ошарашенно охнул Вожников. – Он согласился! Великий князь Василий вправду согласился на дружбу и готов прислать свою дружину! Невероятно! Вот это да!
Отбросив письмо, он набросился на жену, целуя ее в губы, в глаза, подбородок, шею…
Елена поймала его за щеки, немного потрясла, подтянула вверх, тихо сказала глаза в глаза:
– Всегда и во всем слушайся свою маленькую княгиню, мой любимый. Будь послушным, и я сделаю тебя властелином мира!