Поднявшийся ветер, раздувая пламя костров, приносил с реки гулкие крики и оружейный звон, пахло горькой полынью и свежим конским навозом. Смеркалось… точней – только еще начинало смеркаться. Багровое солнце уже коснулось нижним своим краем земли, и Вожников неожиданно вздрогнул – показалось, что степная трава вот-вот вспыхнет, рванет до небес вселенским пожаром, в котором сгинут все – и Хаким-мирза, и Джелал-ад-Дин с непобедимым туменом, и сам заозерский князь вместе со своими людьми. Пожар в степи – страшное дело. Однако не сейчас, не в это время – весной, когда кругом еще полно влаги, а пересыхающие летом реки могучи и широки.
Снова сдавило грудь – перелом есть, похоже, а может, и просто обширный ушиб, некогда сейчас поглядеть, проверить. Потом все, потом – к лекарю, сейчас нужно ждать… а ждать и догонять, вот уж, поистине, хуже нет! Молодой человек невольно вспомнил, как лет пять назад вот так же сидел в засаде, в лесу, поджидая конкурентов, сволочей, повадившихся вдруг пилить чужие делянки. Пилили по-наглому, не особо скрываясь – как потом выяснил Вожников, начальник местной полиции был в доле. Появлялись всегда внезапно, в разных местах – пилили, грузили на лесовозы – и ищи их, свищи. А тогда – попались! Не зря Егор в засаде сидел. Правда, тогда удалось разойтись мирно – «крышами».
Чу! В степи, за оврагом, вдруг послышался стук копыт, и туча серовато-желтой степной пыли поднялась вверх, к золотисто-оранжевому небу. Кто-то ехал. Гонец. Больше просто некому.
– Княже? Где князь?
– Сюда давай, Федор! Что случилось?
– Меня Никита Купи Веник прислал. Видно с холмов – идет сюда целое войско, всадники, пушки на телегах.
– Так… – князь на секунду наморщил лоб. – Никите передай – по тем телегам в первую очередь и палить, ясно?
– Я все понял, княже. Так поскачу?
– Давай. И удачи вам там всем… всем нам удачи.
Федька унесся, младой рыцарь степных трав, а Вожников неожиданно улыбнулся – когда-то он прозвал сам себя «Капитан Удача». А ведь не зря прозвал, выходит! Едут враги, едут – все так, как и виделось… Впрочем, нет, теперь уже все будет не так!
Враги вылетели внезапно, из-за холма, протиснулись по ложбине, рассыпались грозной лавой и с гиканьем понеслись вперед, сверкая шлемами и саблями, опустив копья. Быстро мчатся, черти. Сейчас главное – не дать подтянуться их артиллерии…
Князь обернулся к сигнальщикам:
– Четыре раза трубить!
Утробно завыл рог. Стих. И через пару минут – ухнуло, да так, что, казалось, взорвалась сама мать-земля! Заложенная в ложбине пороховая мина рванула – словно разом извергся вулкан, разбросав по сторонам коней и людей! Впрочем, те, кто вырвался на простор – мчались.
Следя за быстро приближающимися всадниками, Егор облизал губы:
– Три раза рог!
Вой. С синих холмов гулко громыхнули пушки. Никита Купи Веник. Все! Можно не сомневаться – у врагов теперь нет артиллерии. И большей части пехоты – тоже нет. Однако и одна конница – «черный тумен» – вполне может натворить бед… вон как несутся, как скачут, как реют стяги… Красавцы! Давайте, давайте – прямо в овраг! Ага!!!
– Рог!!!
Разом ухнули – совсем рядом, аж заложило уши – гаковницы, тюфяки, ручницы… Все вокруг заволокло едким пороховым дымом и гарью, загорелась трава.
– Заряжай! – выхватывая из ножен саблю, распорядился Егор и бросил коня вскачь, навстречу врагу.
Вновь задрожала земля, на этот раз не от взрыва, а от топота тысяч копыт – конница заозерского князя, обойдя овраг слева, неожиданно ударила на врагов тем самым «косым ударом», чем так славился давний враг ордынцев Тимур!
Ввухх!!! Всадники сшиблись. С холмов снова ухнули пушки. Завязалась сеча, и Вожников, показывая пример, дерзко орудовал своей тяжелой саблей… как и положено воину, князю.
Вокруг сгрудились верные ратники, готовые без колебаний отдать жизнь за своего командира. Однако в этом отнюдь не было необходимости – князь Егор вовсе не рисковал зря. Лишь иногда – кровь разогнать, да лишний раз авторитет свой упрочить. Вот как сейчас… Пригнувшись, пропустил над головой копье, не снижая скорости, ударил своим – так, как действовал бы любой западноевропейский рыцарь. И как почему-то не любили воевать татары – для сокрушительного таранного удара их посадка в седле была слишком высокой. Зато из лука стрелять удобно… если успеешь. Этот вот вражина не успел, вылетел из седла, словно выбитый из лузы бильярдный шар!
Кругом только треск стоял – копья тоже имели свойства ломаться! А вот треск сменился звоном клинков – войска схватились врукопашную, только теперь – не как в видении – перевес был на стороне заозерского князя.
А у реки уже взвились к небу победные стяги, и закатное солнце осветило стоявших на коленях врагов, взывающих о пощаде. Булат-хан, скривив тонкие губы в улыбке, посмотрел на Темюра, которого предпочитал не отпускать от себя ни на шаг – и воинам накрепко наказал приглядывать. Верно, не зря старый эмир послал его сюда во главе своего лучшего тумена. Что, больше командование поручить некому?
– Каждому десятому отрубить голову, остальных – в полон, – презрительно оглядев пленников, приказал Булат.
Темюр-мирза одобрительно кивнул:
– Согласен с тобою, великий хан. Так и сделаем. И поспешим на помощь князю. Там битва – неужели сам Джелал-ад-Дин пожаловал?
– Пожаловал, так не уйдет, – усмехнулся Булат-хан и махнул рукой своим сотникам: – Давайте, приступайте к казни. Посмотрим, а уж потом – поможем.
Связанных пленников поставили на колени. Обнаженный по пояс батыр, мускулистый, с поросшей густой шерстью грудью, взял в руки тяжелую саблю… взмахнул… покатилась по речному песку срубленная голова, за ней – другая, третья… Толчками вытекала из обезглавленных тел красная тягучая кровь. Булат-хан смотрел на это, не отрываясь, видать, нравилось. А вот Темюр-мирза больше наблюдал за другим – показалось, один из пленных – почти совсем еще мальчик – как-то странно повел плечами. Словно бы разминал руки… а как он мог их разминать, коль они у него связаны? Развязался? Определенно, так… Молодой мирза уже собрался было бросить коня к реке да самолично отрубить хитрецу голову… однако сдержался. Если этот парень развязался, тогда почему не бежит? Сиганул бы сейчас в реку, нырнул – скорее всего, поймали бы или достали б стрелами, но… На все воля Аллаха, может, и убежал бы. Если бы только попытался. А он не пытался, а… такое впечатление, ждал, когда воины, в числе прочих невезучих, потащат его к копытам ханского коня. Что же он такое удумал? Ишь, как блестят глаза – звереныш! Или это река блестит? Нет! Не река – кинжал! Ах ты ж… Что ж, на все воля Аллаха! Если Булат-хану суждено умереть, то уж Темюр-мирза точно не встанет на пути божьей десницы. Что будет, то и будет… И он, Темюр, здесь ни при чем – старому эмиру это непременно расскажут.
Молодой мирза закусил ус и поскреб бородку – узенькую и короткую, чтоб не мешала в сражениях и утехах любви. Ну, давай же, давай, парень! Спрячь получше свой кинжал… Ах, шайтан!