– Никаких обедов! – решительно подал голос Шутик. – Есть вредно. Тем более перед боем. Я, между прочим, брюхо себе не набиваю, как некоторые.
– Потому тебя ветром и качает, – усмехнулся Боня, – бескостный ты наш. – Боня неторопливо прошел к пролому в стене замка, заглянул в ночную темень, повернулся и призывно махнул рукой:
– Двигайтесь потихоньку!
Люпа кивнула и сама, не дожидаясь Тимкиной команды, пошла к рыцарю: захрустел камыш, попадая в спицы колес; спрятавшись в лужи испуганно примолкли лягушки.
– Вот это, Шутик, и есть тот самый замок, – деловито, словно экскурсовод, знакомил Тимыч резинового человечка с мрачными развалинами, – вон там мы ночевали, видишь? Здесь же, за стеной, как раз находится зал, где призраки книжку Олафа пытались открыть. А она их лучами как ударила!
– Знаю, – отмахнулся Шут, – ты мне эту историю в сто восемьдесят третий раз рассказываешь. Надоело. Сам сейчас все увижу.
Хозяйственный развернул лошадь повозкой к лазу в замок, мордой к проему бывших ворот в защитной стене – на случай поспешного бегства. После выгрузил заранее припасенные смоляные факелы из дворцового склада. Тим озадачился:
– Факелы-то зачем? У нас же драконий стаканчик есть! Попрошу Каню, он посветит.
– На Каню надейся, а сам не плошай, – Бонифаций вручил каждому по паре факелов, резко воняющих нефтью, – пригодятся. Ну-ка, звони дракону!
– Але! – Тимыч подул в стаканчик. – Але-е! Каня, ты где там? Отвечай давай.
– Ну? – рыцарь сложил руки на груди. – Где обещанный дракон, где свет?
Тим развел руками:
– Наверное, за водой для чая пошел.
– Вот видишь. – Бонифаций достал кресало, принялся старательно высекать искру. – Прячь стакан в сумку, и пошли.
Тимыч положил драконий стаканчик в свою кожаную сумку, где у него вместе с каниным подарком лежали другие весьма ценные вещи: пара даллеров, дежурная сухая галета и зеркальце, единственное на все Королевство. Не считая колдовского зеркала Лурды.
– Поджигай, – Хозяйственный протянул Тиму горящий факел, – скоренько. Время не ждет!
Тимыч подпалил пропитанную смолой паклю, оглянулся на Шута. Тот, насупясь, стоял поодаль, небрежно держа факелы под мышкой.
– Вы как хотите, а я к огню ни на шаг не подойду, – сердито сказал Шут.
– Ах да! – Боня с пониманием поглядел на резинового человечка. – Я же забыл, что огонь для тебя опасен. Ладно, тогда бери еще пару запасных факелов и иди за нами следом. Будешь на подхвате.
Хозяйственный шагнул в темноту, растворился в ней: неровный огонь высвечивал только его поднятую руку и шлем. Тим с сожалением оглянулся на залитый солнцем унылый двор – хоть и неприглядно, зато светло – и последовал за рыцарем.
Сырой стоялый воздух захолодил Тимкино лицо. Позади мальчика мягко шлепал ногами Шут, то и дело тыкая Тима факелами в спину. Тишина стояла гробовая, лишь едва потрескивала горящая смола и звучала далекая непрерывная капель, словно в глубине замка, в колдовской кухне призраков, подтекал водопроводный кран.
– Тим, – шепотом позвал рыцарь, – где та дыра, через которую ты книжку видел?
– Вот тут, – Тимыч опустил факел ниже к полу, – здесь, кажется. Точно! Вон и ветка от нашей лежанки, а вот и… – Тим встал на колени, потрогал рукой стену. – Боник, щели-то нету! Кто-то кирпич на место поставил да цементом замазал.
– Вот как, – тихо сказал рыцарь, – ладно, пошли дальше, – он шагнул в глубь коридора.
– Эй, Хозяйственный! Что-то я не слышал, чтобы привидения умели стены ремонтировать, – просипел из темноты Шут.
– Я тоже не слышал, – не оборачиваясь, ответил рыцарь, – так что у нас сейчас может случиться очень даже неожиданная встреча. Тим, будь начеку! – Хозяйственный переложил факел в левую руку, правой достал из ножен меч. Обычный, не волшебный. Магическая сабля пока не требовалась.
Тимыч проверил, на месте ли скакулий кинжал, пощупал карман куртки – там лежали надежная рогатка и запас голышей. Рогатку Тим случайно нашел в бездонном возке, в старой корзинке с ремонтной мелочевкой. Конечно, не оружие, но все же!
Они долго шли по бесконечному черному коридору. Замшелые двери, изредка попадавшиеся им на пути, оказывались либо заколочены огромными медными гвоздями, либо вели в пустые пыльные комнаты, совсем не похожие на большой зал, где собирались призраки.
– Где же наконец вход в их чертово логово? – с досадой пробормотал Боня. – Идем все и идем, словно крысы в лабиринте. Надоело, честное слово!
– Да вот же он! – Тим остановился, поднес факел к стене. – Ты его пропустил. По-моему, это и есть вход.
В стене, там, где когда-то стояла дверь, светлым прямоугольником выделялась кладка из желтого кирпича. Совсем свежая, еще сырая.
– Нда-а, – Хозяйственный постучал рукоятью меча по кирпичам, – замуровали, стало быть. Неужели нас ждали? Ох, не нравится мне все это, очень не нравится. Бестелесные так не работают… Ну-ка! – он сунул факел Тиму, отошел в сторону, разогнался и боком, плечом, врезался в желтую кладку. Несколько кирпичей шумно упали внутрь, в зал; стена заметно прогнулась, сырой цемент комками посыпался на пол.
– Эх, пропали мои латы! – огорченно заметил рыцарь. – Теперь не отрихтуешь, – и снова грянулся об стену. Кирпичный прямоугольник весь, как есть, с грохотом рухнул на пол, подняв облако пыли.
– И вся недолга, – удовлетворенно сказал Тим, – все так просто. А я боялся…
Чего боялся мальчик, никто не услышал. Потому что его слова потонули в глухом реве: внутри зала кто-то был! И этот кто-то ревел низким вибрирующим голосом, страшно ревел, точно разъяренный медведь-гризли. В темноте слышался грохот ломаемой мебели, падающих кресел – чудовище шло к ним, на свет.
– Тим, мигом поджигай новый! – Боня далеко кинул свой факел в зал. Прочертив огненную дугу, пылающий снаряд упал в кучу тряпья, которое немедленно загорелось, вспыхнуло, как сухая древесная стружка.
– Вот это да! – изумился Хозяйственный, на миг застыв от неожиданности. Тим нырнул ему под локоть, заглянул в дверной проем.
Тускло освещенный мерцающим заревом от начинающегося пожара, громадный зал походил на съемочную площадку фильма ужасов: с потолка свисали густые космы паутины, вдоль бурых от плесени стен на черном мраморном полу валялись серые человеческие черепа, кости. Груды разломанных шкафов вперемешку со рваными, распотрошенными книгами грязными холмами возвышались там и сям. Посреди зала стоял знакомый Тиму стол, на котором под истлевшим тряпьем хранилась книга Олафа, вокруг стола в беспорядке валялись резные кресла.
А перед столом, поблескивая острыми шипами панциря, подслеповато моргало неестественно зелеными треугольными глазами странное существо: размером с теленка, все закованное в металл брони, с когтями-ножами на лапах, тяжелое, грозное. Похожее то ли на ожившую башню танка без орудийного ствола, то ли на железную черепаху. Черепаха отвернула голову от занявшегося огня, прикрыла морду когтистой лапой: ее клюв непрестанно щелкал, зубастый, точно медвежий капкан.