Хирург встал и потянулся через стол.
– Я горжусь возможностью снова пожать руку, сокрушившую ряды итонцев.
– Славное было время, – невесело вздохнул Эдвард. Он сел. – У вас хорошая память на лица, сэр.
– У меня хорошая память на крикет. Вы убили Тимоти Боджли?
– Нет, сэр.
– Вы изменили нашему королю?
– Нет, сэр.
Радуясь тому, что на него не обращают внимания, Смедли тоже сел, трясясь, как желе. Он сделал это! Он передал записку!
– Возможно, сигарета мне сейчас не помешает, сэр. – Он взял ее сам и наклонился вперед к спичке, всасывая в легкие благословенную струю дыма.
Стрингер тоже затянулся, разглядывая своего пленника.
Экзетер, не дрогнув, встретил его взгляд.
Хирург выпустил колечко дыма.
– Вы говорите, что вы не изменник, и я принимаю ваше слово. Но когда вы столь эффектно объявились на поле боя, вы говорили…
– Это шок, сэр. Такое случается с теми, кто… Просто шок.
– Допустим. Но вы бормотали что-то про предательство и шпионов. Если вы обладаете важной информацией, она мне нужна. Это ваш долг перед…
Эдвард покачал головой.
– Это не имеет никакого отношения к войне, сэр.
– И все же?
– Это касается моих друзей в другой войне. Я не ожидал попасть туда, где оказался. Меня обманули, предали.
– Вам стоило бы объяснить подробнее.
– Не могу, сэр. Вы все равно отвергнете это как бред сумасшедшего. Это не имеет никакого отношения ни к немцам, ни к Империи, ни к французам… Это никак вас не касается, сэр. Даю вам слово.
Двое холодно смотрели друг на друга через стол.
– Вы говорили, что кто-то желает вашей смерти, не так ли?
– Совершенно верно, сэр. Но мне не стоит даже пытаться объяснить.
Нога Экзетера мягко наступила на носок Смедли.
Тот чуть не поперхнулся дымом, вспомнив, как Джинджер Джонс сидел на той скамейке в субботу.
«Кто-то пытался убить его в Фэллоу, – говорил тогда учитель. – Они копьем проткнули его матрас. Кто-то пытался убить его в Грейндж, но вместо него попался молодой Боджли. Когда он исчез из больницы Альберта, я боялся, что они наконец поймали его. Теперь вы утверждаете, что он возник на поле боя? Похоже, его не так-то просто убить».
Стрингер?
Уж не пытается ли Экзетер сказать, что это хирург хочет убить его?
Возможно, у капитана Смедли все-таки не самая тяжелая контузия в Стаффлз.
Стрингер сдался первым, издав свой покровительственный смешок.
– Надеюсь, не палач?
– Гм, возможно, и он, сэр. Но также и личные враги.
– Идет! Я принимаю ваше слово и в этом. – Он улыбнулся и сел обратно на свой удобный стул. – Так и так, это еще одна причина, чтобы вытащить вас отсюда.
Смедли поперхнулся.
Выражение лица Экзетера совершенно не изменилось.
– Зачем? Зачем вам рисковать своей карьерой, помогая беглецу от правосудия?
Хирург усмехнулся спокойной, профессионально-холодной улыбкой.
– Не правосудия, только закона. Мы ведь не можем позволить, чтобы доброе имя школы смешали с грязью, нет? И если за вами охотятся какие-то тайные головорезы, то мы тем более должны вам помочь. Если мы сумеем вытащить вас отсюда, найдется ли кто-нибудь, кто сможет упечь вас обратно?
Экзетер бросил на Смедли горький взгляд.
– Думаю, может найтись. Хотя скорее всего нет.
– Мне кажется, я знаю одно безопасное место, – сказал Смедли.
– А! Действительно безопасное? – ласково спросил хирург.
Чего это он спрашивает? И нога Экзетера снова предостерегающе пнула его.
– Язык на замке – меньше взысканий, сэр.
Стрингер снова усмехнулся, но глаза его беспокойно забегали – или это только кажется?
– Если его задержат, капитан, мое участие в этой афере может выплыть наружу. Я должен быть уверен, что у вас имеется надежное убежище для него.
Застрелен при попытке к бегству?
Нет, это какое-то безумие! Выдающийся хирург предлагает подозреваемому в шпионаже и убийстве бежать из-под его опеки? А вышеупомянутый шпион намекает, что вышеупомянутый хирург на деле хочет убить его, – и Джулиан Смедли верит им обоим? Он окончательно рехнулся.
– У школьного друга, сэр. У Алана Джентила. Мы с ним вместе были при Сомме. Он получил благословение.
– Что-что? – удивился Экзетер.
– Ранение. Благодаря ему он вернулся на благословенную Родину – в Англию.
– А-а…
Где же он был все эти три года, что ни разу не слышал этого выражения? Алан Джентил умер от скарлатины в тринадцатом, и Экзетер наверняка помнит это – он поймет, что все это блеф.
Похоже, Стрингера это удовлетворило.
– Отлично. Дальше. Как вы предлагаете вывести его за пределы больницы?
– Он может выйти под моим именем. – Смедли вытащил свое портмоне и помахал им в воздухе. – У меня талон на бесплатный проезд в автобусе до Кентербери и далее поездом до Чичестера. – Он повернулся к Экзетеру, наступив при этом ему на ногу. – Окошко твоего сортира как раз выходит на навес купальни. Вылезешь перед рассветом в пятницу.
Экзетер невозмутимо ждал. Внешне он все еще выглядел мальчиком-персиком из лета четырнадцатого года, но что-то внутри него постарело, должно быть, на сотню лет.
– На полпути к воротам, слева, есть какой-то древний летний домик, – продолжал Смедли. – Встретимся там. Выйдешь за ворота по моим бумагам.
– Времени маловато, – невозмутимо сказал Экзетер. – Меня хватятся при утреннем обходе.
– Сначала они обыщут дом, – буркнул Смедли. Весь план был шит белыми нитками. Он никого не убедит, если сам Экзетер начнет выискивать в нем слабые места.
Стрингер нахмурился, стряхивая пепел с сигареты узловатым пальцем профессионального хирурга.
– Я попробую подъехать завтра к вечеру и задержаться здесь до утра. Тогда утром, я, возможно, и смогу немного замутить воду.
Нет, это уже слишком! Хирург, похоже, и впрямь поверил в эту белиберду. Смедли ощутил острый приступ радости, словно корректировщики сообщили, что он накрыл цель. Он толкнул Экзетера ногой.
– Я буду в твоей одежде пугало-пугалом, – возразил Экзетер.