– Куда делись мои ботинки?
Алиса завязала ему шнурки.
Гордо отказавшись от помощи Экзетера, он кое-как доковылял до колонки. Собственно, все, что он чувствовал сейчас, – это легкое головокружение. Наклонившись к трубе, он пил, пил и пил. Это заметно помогло. Небо покрылось серебристыми облаками, луна играла в прятки. В ее свете он увидел, что вся одежда его в крови. Кутаясь в шинель, подошел Экзетер. Черт, кровь была даже на шинели. Когда они вернулись к машине, Джонс, взяв в руки керосиновую лампу, осматривал ее обшивку. Салон напоминал бойню.
– Простите за вопрос, – сказал Экзетер, – но чья это машина?
– Краденая! – поспешно ответила Алиса.
Он взвыл, как гиена.
– Потише, балда! – шикнула она, косясь на окна коттеджей, выходившие на дорогу.
– Нет, серьезно, чья она?
– Пусть тебя это не беспокоит. Нам еще далеко, мистер Джонс?
– О, мы где-то на полпути, почти в Четеме. Когда проедем Медуэй, сможем свернуть на А-два.
– А вы как считаете, генерал Смедли? – спросила Алиса.
– По второстепенным дорогам быстро не поедешь. А нам сейчас лучше улепетывать со всех ног.
– Не спорю, – устало вздохнул Джонс. – Я как-то лучше разбираюсь в неправильных французских глаголах, чем в стратегии. Да, а куда нам ехать в Лондоне? Может быть, к вам, мисс Прескотт?
– Почему бы не бросить там наших тюремных пташек, а мы съездим с вами вернуть машину?
Он что-то буркнул в знак согласия и убрал фонарь. Потом повернул рукоятку – мотор сразу же завелся. Некоторое время он работал ровно, без этого угрожающего чихания. Машина плавно съехала с обочины, и они продолжили свое путешествие.
Смедли снова устроился на заднем сиденье, между Алисой и Эдвардом. Он немного приободрился. Правда, они в любой момент могли напороться на полицейский патруль. Иногда копы умеют очень даже быстро реагировать, но что будет на этот раз – неизвестно. Официально Экзетер оставался пока контуженным солдатом, страдающим амнезией. Переквалифицировать его в беглого немецкого шпиона потребует некоторых объяснений. Должно быть, весть о его исчезновении уже дошла до Уайтхолла, но кто и кого будет будить в такой час, чтобы найти соответствующую папку?
Чья же это все-таки машина? Вчера Алиса умолчала об этом. Сегодня она почему-то вовсю старалась, чтобы они не узнали этого.
– Значит, мне не стоило волноваться! – безмятежно проговорила она. – Я-то считала, что это сам дьявол утащил тебя в ад, а ты все это время просто-напросто бегал, размахивая копьем, и крал скот?
– Нет, это был не ад, – признал Эдвард, борясь с зевотой. – На самом деле это было почти забавно. По-своему неплохие ребята. В некотором роде колледж.
– Но чем же вы занимались целый день? Метали копья и угоняли скот?
– Угонять не угоняли. Чем занимались?.. Ну, день начинался с купания в реке – всех, за исключением дежурного повара, который готовил завтрак. После этого мы, как правило, занимались работой.
С ума сойти! Смедли вздрогнул при мысли о том, что сказал бы его отец о семье Экзетеров, доведись ему услышать это признание. Похоже, парень там совсем одичал – шрамы и боевая раскраска, и все такое. Этот рассказ про Нагленд ничуть не напоминал те отрывочные сведения, что он узнал про Олимп, где люди держат слуг и переодеваются к обеду.
– Что за работа? – поинтересовалась Алиса. – Ты говорил, чеканка по серебру?
– Самая разная работа, – усмехнулся Экзетер без тени смущения в голосе.
– Собственно, особо никто и не переутруждался, просто по утрам полагалось потрудиться для разминки. После обеда мы обычно переключались на рыбную ловлю или метание копий. Спорт, физические упражнения… Мы учили младших, старшие учили нас. Вечерами мы мастерили оружие, играли или просто трепались о девушках. Разумеется, мы почти ничего о них не знали.
– Сколько ты там прожил? – спросил Смедли, стараясь не выдать своего неодобрения.
– Гораздо дольше, чем собирался вначале. Очень скоро я узнал, что Калмака Плотника убили за то, что он спутался с новой сектой, Церковью Неделимого. Я догадывался, что за ней стоит Служба, – единственным способом свергнуть тиранию Пентатеона было бы появление совершенно новой религии, так что все представлялось вполне логичным. Однако эти гонения не ограничились одним Соналби, это произошло по всему Нагленду. Приказ исходил от Карзона, но за этим, несомненно, стоял Зэц, так что вполне возможно, настоящей причиной этого послужил я. Не могу сказать, чтобы мне было очень весело, когда я думал обо всех невинных людях, погибших из-за меня.
Новая церковь могла бы помочь мне связаться со Службой, но в Нагвейле ее просто выжгли, так что никто, похоже, ничего о ней не знал – не хотел даже говорить об этом. И если бы о моем нездоровом интересе к ней стало известно не тому, кому нужно, то в одно прекрасное утро я проснулся бы покойником. Никаких других зацепок у меня не было, так что мне ничего не оставалось, как только ждать, что Служба сама придет мне на помощь. Надежды на это, конечно, было маловато. Я знал: в Службе верили, что Жнецы убили меня в ночь моего перехода, в Святилище. Они послали Онику Мезон проверить эти сведения – она тоже исчезла. Поэтому шансов на то, что они меня ищут, было ноль целых хрен десятых.
Все, что я мог сделать, – так мне, во всяком случае, казалось, – это узнать о Вейлах как можно больше. И изучить язык, конечно. Возможно, рано или поздно до меня дойдут какие-нибудь слухи о Церкви Неделимого, по которым я смог бы понять, где ее искать. Мои братишки-однополчане знали не больше других, то есть почти ничего. Но по крайней мере им-то я мог верить в отличие от всех остальных. Большинство из них никогда в жизни не покидали Нагвейла и не собирались этого делать, но имелось человек десять – двенадцать, которых заставляла путешествовать работа – в основном коробейники и табунщики. Двое из них даже работали в столице – Наге. Когда они заглядывали домой, я знакомился с ними и расспрашивал. Я мало что узнал. То ли я расспрашивал слишком неумело, то ли еще почему-то. Поскольку идти мне все равно было некуда, я откладывал свой уход.
Само собой, мне нужно было найти работу. Моя братия обсудила это и решила, что с моим ростом от меня будет больше пользы на крышах, так что меня познакомили с родственником Гопенума, Пондаржем Саманщиком. Они предложили ему нанять меня. Он не спорил, поскольку деревня обязана поддерживать свое ополчение. И потом, у него была дочь.
– Ага! – вмешалась Алиса. – Ну-ка, опиши эту дочь.
– Абсолютно неописуемая. Лет этак десяти, кажется… точно не знаю, я к ней особенно-то и не приглядывался. Впрочем, я и заработка своего почти не видел. Он шел в счет калыма, платы за невесту. Меня это мало беспокоило, пока меня кормили два раза в день. Все, что от меня требовалось, – это подавать связки камыша кровельщикам на крышу. Работа вполне по силам.