– Ты рули, – недовольно приказал Боня, – не отвлекайся. Увидели и все! Зоркие мы.
– Глазастые, как совы, – поддакнул Тимка. – У нас гляделки натренированы для невидимого зрения. В инфракрасных лучах видим! И в инфрасиних тоже глядеть можем. И в ультрасерых – запросто!
– А-а, – многозначительно протянул гном, так ничего и не поняв, повернулся к рулю и надолго замолчал.
– Все ясно, – задумчиво сказал Хозяйственный, – наши зверята продолжают буянить. А драконы – спать. Придется их будить! Ох, не хотелось бы… Не хотелось бы самому это делать, – пояснил Боня, заметив удивленный взгляд мальчика. – Они спросонья наверняка разбираться не станут, кто и зачем их будит. Съедят нахалов – нас то есть – и снова спать завалятся. На сытый желудок.
– Огника в Драконью Главу первым запустим, – решил Тимка и легонько похлопал себя по плечу с драконом, – для дипломатических переговоров. Пусть он сначала всем драконам объяснит, что к чему, а уж затем и мы подойдем, тогда нас точно не съедят. Может быть, оближут для знакомства, но есть не станут.
– Что-то мне лизаться с драконами не хочется, – признался Хозяйственный. – Я и с людьми целоваться не очень-то люблю. А тут с ящерами! Тем более с огнедышащими.
– Жить захочешь – поцелуешься, – заверил его Тимка, – и не поморщишься. Улыбаться будешь!
– Ох-хо-хо, – вздохнул Боня и пригорюнился, даже педали стал крутить медленнее. Наверное, представил себе жаркий драконий поцелуй, долгий и пламенный.
В тоннеле стало тихо: и Боня, и гном-механик молчали, думая каждый о своем – в тишине раздавались лишь частый цокот колес и негромкий скрип педалей. Поэтому Тимка сразу обратил внимание на какой-то слабый шум, доносившийся издалека, как раз из той части тоннеля, куда ехала повозка. Спереди.
Шум нарастал, превращался в невнятный гомон большой толпы. Механик нервно заерзал на своем сиденье.
– Не понимаю, – наконец пробормотал гном, – что там такое происходит? Что за крики? Странно.
– Засада? – встрепенулся Хозяйственный, хватаясь за меч. – Ты нас что, обманул? В западню завез, вредитель!
– Ох и надоели вы мне с вашей подозрительностью, – раздраженно буркнул механик. – Разве ж в засаде так шумят? В засаде сидят тихо-тихо. А тут орут, как будто ракушечной воды перепились! Словно празднуют что-то, – гном приложил ладонь к уху и прислушался. – Точно, празднуют, – забыв убрать ладонь от уха, ошарашенно сказал механик, ловко руля одной рукой. – И где? В проходной пещере, в самом запретном месте! А где же стража? Ну все, кто-то мне за это крепко ответит, – гном зло засопел. – Всех уволю! В грибы разжалую! Вот только доберусь до них, – механик в негодовании затопал ногами по педалям управления, отчего повозка чуть не пошла юзом.
– Тихо ты, разжалователь, – всполошился Хозяйственный, – того и гляди перевернешь нас! Не суетись, успеешь еще всех в грибы, никуда они от тебя не денутся. Тим, – Боня перешел на шепот, – приготовь-ка на всякий случай камень. Вдруг понадобится?
Тимка кивнул и положил руку на ножны зрачкового камня.
Тоннель закончился просторной, ярко освещенной пещерой. Через всю пещеру, от горловины тоннеля до высокой каменной двери в противоположной стене, тянулся высокий бронзовый помост. Он явно был предназначен именно для колесного транспорта – на нем даже имелись два желобка-колеи для узких колес.
А слева и справа от длинного помоста, от одной далекой стены до другой, вся пещера была битком набита гномами. Возбужденные гномы пищали, свистели, орали, подпрыгивали на месте – в общем, бурно выражали свои чувства. Над головами у гномов там и сям торчали привязанные к длинным палкам разнообразные транспаранты и плакаты.
Вдоль помоста с обеих его сторон, крепко сцепившись руками, стояли стражники; стражи порядка умело оттесняли живой цепью буйную гномью толпу от бронзового возвышения. Судя по всему, стражникам приходилось туго: передние ряды гномов крепко напирали на них, подталкиваемые сзади другими гномами. Незадействованные в цепь стражники бесцеремонно лупили гномов по мятым шляпам короткими резиновыми дубинками, но не сильно, а так, для острастки, и пихались-толкались не хуже самой напирающей толпы. Порядок наводили, стало быть.
– Это чего здесь такое происходит? – возмущенно заорал во весь голос механик, едва повозка выехала на помост. – Что за сходка? Бунт?! Бунтовать не позволю! Стража, всех арестовать!
Но никто механика не услышал. Лишь только педальная повозка выкатилась на бронзовое возвышение, как крики и вопли переросли в единый оглушительный рев.
– Разорвут ведь! На кусочки растащат, – Хозяйственный затравленно озирался по сторонам, то и дело зря хватаясь за бесполезный в такой ситуации меч. – С ума они тут все посходили, что ли? Слушай, Тим, а может, у них сезонное бешенство началось? Грибное.
– Нет, что ты, – Тимка дернул Боню за рукав. – Это они нас так приветствуют. Вернее, бога Па. Быстро же у них здесь слухи расходятся! Сообразили, что я, скорей всего, через главный выход буду уходить… Ты лучше на плакаты внимательно посмотри. Прочитай, что там написано!
Хозяйственный взял и посмотрел. И прочитал. И стал растерянно подкручивать усы, не представляя, что же делать дальше – то ли удирать назад в тоннель, то ли бегом-бегом мчаться к каменной двери. Пока их и впрямь не разорвали в куски – на сувениры.
Плакатов было много. И написано на них было разное. Но все сводилось к одному: что гномы любят и обожают великого Па, надеются на его заступничество и отеческую помощь, и всенепременно хотят, чтобы он, бог Па, немедленно благословил их на великую войну с драконами. Тимка вертел головой по сторонам и с удовольствием читал вслух самые интересные надписи:
– «Здравствуй, Па, батюшка всегномий», «Бог Па завсегда роднее всех родных!», «Наш Па – всему голова!» Так, с этим понятно. А вот: «Бритый гном – счастливый гном!» – к чему бы это? Ого! Боня, гляди – да они же почти все бритые! Напрочь безбородые. Во дают… и когда только успели? – Тимка расхохотался. – А как тебе, Боник, нравится: «Я уколов не боюсь, если надо – уколюсь!»? Здорово, да?
– Угу, – Хозяйственный, стараясь больше не смотреть на гномов, крутил педали. – Ты на другие плакатики посмотри. Где написано: «Каждому гному – по шприцу в руки, каждому дракону – по игле в брюхо!» Очень мило. Они же воевать настроились! До победного конца. И хотят, чтобы ты им в этом помог.
– Ну нет, – Тимка замотал головой, – такого безобразия я никогда не допущу. Боня, стой! Я сейчас речь говорить буду. Умную.
– Нет, только не это! – ужаснулся Хозяйственный. – Никаких речей! Удирать надо, пока не поздно, а не вразумлять этих вояк. Все равно ты их не переубедишь.
– Я сказал – стой, значит – стой! – категорически потребовал Тимка. Боня вздохнул и убрал ноги с педалей.
Тимка встал в полный рост и приветственно помахал гномам рукой. Толпа в ответ так громко завизжала, засвистела и затопала ногами, что Тимка от неожиданности чуть не упал обратно на сиденье; Огник тревожно зашевелился у мальчика на плече и что-то невнятно пробормотал сквозь сон. Наверное, ему как раз привиделись гномы, потому что Тимка ясно услышал негромкое: «…бороды поотрываю». Дракон даже во сне тоже был не прочь повоевать с подземным народом.