– Каник! – воскликнул пораженный увиденным Тимка. – Вы чего там празднуете?
– А-а, Тимка! – обрадовался дракон. – Наконец-то. Давненько я тебя не видел и не слышал. Друзья, – обратился Каник к сидящим за столом, – я пойду побеседую с моим юным другом. Я скоро, – он взял свой драконий стаканчик и вышел из зала.
Как оказалось, Тимка был прав: дракон отчаянно скучал в пустом волшебном замке. Да и страшновато было одному, особенно по ночам – а ну как Лурда из картины выпрыгнет? А Каник в это время спит… Не мог же он, в самом деле, круглосуточно, без сна, все время охранять и охранять! Так ведь и заболеть недолго.
И дракон, произведенный королем Бонифацием в генералы, данной ему властью собрал личное охранное войско из своих друзей и хороших знакомых. Единственной загвоздкой оказалось призвать на службу Штота – архивариус ни в какую не хотел расставаться со своей любимой библиотекой. Так что пришлось заодно и все библиотечные книжки перенести через волшебные зеркала в замок. Да оно и к лучшему оказалось – кошачьи нежити уже много хороших книг попортили! А теперь до книжек они никогда не доберутся, за что от Штота всем спасителям было объявлено большое народное спасибо.
Вся живая мебель – из-за того, что Олаф был заколдован – хоть и неохотно, но признала в драконе временного хозяина замка, и на его гостей не нападала. Так что дела шли просто замечательно и скучать не приходилось.
А вот с Лурдой происходило что-то не то! Каник каждый день проверял картину, там все было как обычно: разгромленный бильярдный зал, ободранные стены, выбитые окна, грязь и мусор на полу – нормальная ведьминская обстановка… А на днях кто-то там, в бильярдном зале, нарисовал на стене зеленой краской кукиш! Большой такой, великанский… К чему бы это?
Тимка как мог успокоил дракона. Незачем было объяснять Канику, что ведьма все-таки удрала из своей картины и шастает сейчас по нарисованным мирам, где ей только вздумается… Дракон-то в этом не виноват, а переживать, что недоглядел, будет. Хотя как можно было доглядеть за хитрющей ведьмой?! Тем более за нарисованной.
Тим подробно рассказал о своих и бониных приключениях. Не забыл и о невидимом дракончике упомянуть, чем очень удивил Каника – тот никогда и слыхом не слыхивал о подобных чудесах. Тимка хотел было позвать Огника к переговорному стаканчику, но сонный дракончик наотрез отказался. Сказал, что он не зверушка в зоопарке, чтобы его разглядывать. Тем более что и разглядывать особо нечего, невидимость – она и есть невидимость. И вообще ему все лень после вкусной золотой ложечки.
Переговорив с Каником, Тимка спрятал волшебный стаканчик в рюкзак и с чистой совестью уснул. И ему всю ночь снились хорошие сны.
Утро было прохладное и росистое: трава, куда только ни глянь, блестела хрустальными капельками росы под неяркими солнечными лучами. Хозяйственный с умилением посмотрел на это мокрое природное чудо и сообщил Тимке и дракону, что нет ничего полезнее на свете, чем утреннее купание в свежей росе. Мол, от него становишься умным, смелым и сильным. И красивым.
Тимка тут же разделся до трусиков и вместе с Огником немедленно нырнул в густую траву, где они всласть навалялись, основательно перемазавшись сырой землей и травяным соком; вылез Тимка из мокрой травы, лишь когда окончательно замерз. Хозяйственный, онемев от изумления, посмотрел на трясущегося от холода мальчика в тигриных зеленых полосках, на Огника, ставшего от грязи вполне видимым и очень липким, и решил, что ему, Хозяйственному, такое купание не нужно. Он и так вполне умный, смелый и сильный. А без красоты уж как-нибудь да обойдется! Приняв это командирское решение, Боня объявил завтрак.
Золота на скатерке в этот раз не оказалось, и Огнику пришлось удовольствоваться полупрожаренной отбивной. Чему дракон очень возмутился – мол, зажимают некоторые скатерти полезный для драконьего организма металл, жадничают! Но отбивную съел и даже попросил добавки; Тимка с Боней обошлись чаем с дежурными пирожками, на том завтрак у них и закончился.
– Ну-с, господа путешественнички, – сказал Бонифаций, упаковывая скатерть в рюкзак, – поели, можно теперь и погулять. Пошли, что ли?
– Пошли, – охотно согласился Тимка. – А куда? В какой стороне драконья гора? Огник, нам хоть в какую сторону шлепать-то?
– Вон в ту, – дракон мотнул дымчато-серой от грязи головой, – куда гномий король рукой указывает… Тимка, оботри меня травой, пока роса не высохла!
– Что, не нравится быть видимым? – заботливо поинтересовался мальчик, срывая толстый пук мокрой травы.
– Не нравится быть грязным! – отрезал дракон и расправил крылья, чтобы удобнее было его обтирать.
Они шли по степи уже довольно долго, а никакой горы все еще и в помине не было, и Хозяйственный понемногу начинал нервничать.
– Что такое, – наконец возмутился Боня, когда солнце основательно напекло ему макушку, – что это за гульки у нас такие бестолковые получаются, а? Идем, идем и никак не придем. Огник! Может, гномы твою гору напрочь срыли и по камушкам растащили? Пока мы спали. Слушай, а может, и нет никакой горы, а… – тут Хозяйственный крепко стукнулся лбом обо что-то невидимое и от неожиданности сел на землю.
– Есть гора, – удовлетворенно сказал сверху дракончик. – Ощутимо, правда?
– Правда, – Боня осторожно потрогал шишку на лбу. – Очень даже ощутимо, аж искры из глаз. Значит, пришли… Эт-хорошо. А где тут дверь? Ты хоть знаешь, что теперь нам делать? – Хозяйственный поискал глазами дракона, но, конечно же, увидеть его не смог.
– Не-а, – безмятежно ответил Огник, опускаясь к Тимке на плечо, – не знаю. Если бы у меня прежняя волшебная сила была, тогда бы знал. А дверей в магическом щите не бывает, не предусмотрено это. Он, щит, или есть, или его нету. Без вариантов.
– Мило, – буркнул Хозяйственный. – Замечательно. Будем тогда думать. Соображать будем. Нда-а…
– А чего там думать! – завелся Тимка, – я сейчас из зрачкового камня ка-ак врежу по этому щиту, одни рожки да ножки от него останутся. Щитовидные.
– Да ну тебя, – устало сказал Боня. – Фу-у, жара какая… Еще и ты со своими рожками-ножками. Я сказал, что надо думать, значит, садись и думай. Шевели мозгами, если они у тебя есть.
– Верно, – подтвердил Огник, – нельзя по щиту вот так вот из камня, не думая. В гномьи двери я тебе не советовал пулять, а в щит и подавно не порекомендую. Понятия не имею, что из этого может получиться, но ничего хорошего не выйдет, я уверен.
– Тимка, ты у нас вроде как неколдучий ребенок будешь, – поразмыслив, предложил Хозяйственный, – попробуй-ка в этот окаянный щит сунуться. Вдруг он тебя пропустит?
– Запросто, – Тим подошел к невидимой стене, для начала постучал по ней ногой, потом рукой. Потом привалился к стене боком, боднул спиной. После основательно уперся в стену руками и, пыхтя от натуги, забуксовал ногами по траве.
– А ты головой, головой, – серьезным голосом посоветовал Огник, порхая где-то над Тимкой, – она у тебя, небось, бронебойная. Постучи лбом три раза и скажи: «Откройся!». Навроде как по скатерти-самобранке кулаком. Глядишь, и сработает.