И все же он не покривил душой. Оказавшись здесь, я тоже проникся этим по-полной. Мундир и оружие — вот два предмета особых забот любого военного. То, что они любят иной раз больше всего на свете.
Глядя, на Густава Бирона, я вспоминал тот разговор, машиной времени перенесший меня в бандитские девяностые.
— Барон, вы случайно не задремали? — голос подполковника прозвучал неожиданно резко.
Я встрепенулся:
— Никак нет, господин подполковник. Задумался просто.
— Я уж подумал, от сытной пищи тебя разморило. Вернемся к прожекту. Огород без лишней надобности городить не будем. Фузеи для роты оставим гвардейского образца, — уверенно произнес подполковник.
— У меня есть предложение, даже три.
— Интересно, — Густав выжидающе замолчал.
— Надо что-то делать с креплением штыка.
— С ним что-то не так?
— Сами знаете, господин подполковник. Очень неудобная конструкция. Менять надо и чем быстрей, тем лучше. Глядишь, обгонят нас французы или англичане. Негоже русской армии в хвосте плестись.
С 1709 года русская армия вместо багинетов, вставлявшихся в дуло, и потому не позволявших вести стрельбу, постепенно перевооружалось более практичными втулочными трехгранными штыками. Все части переоснастить пока не удалось, но гвардия снабжалась в первую очередь. Минусом явилась непродуманная система крепления — штыки часто падали во время выстрела, их с легкостью сдергивали в рукопашной схватке.
— Не ты один озаботился, — на лице Бирона появилась широкая улыбка. — На, почитай, что прапорщик первой роты Козюренков пишет.
Он извлек из выдвижного ящика письменного стола два исписанных бисерным почерком листа бумаги. Я углубился в чтение, и понял: это не что иное, как грамотно составленный технический документ.
Козюренков подробно описал недостатки крепления штыка и предложил изменить конструкцию, введя продольную пружинную защелку на трубке. Нарисовал чертеж, снабдил подробными комментариями. Такой штык сам не свалится, и в бою не подведет.
— Все хорошо, в чем заминка? — удивленно спросил я.
— Надо пройти апробацию, — пояснил Бирон. — И деньги нужны.
— Давайте изготовим малой партией, предъявим царице, поясним, что и как. Если она одобрит, найдутся и деньги. Козюренков дело пишет.
— Экий ты прыткий. В России таких Козюронковых пруд пруди. Ежели каждого слушать, да по ихнему делать, изнищаем. На всех денег не напасешься.
— Так это и хорошо, что в стране много толковых людей. Их поощрять нужно.
— Нужно-нужно, — пробурчал себе под нос Бирон, но я видел, что он мои слова одобряет. — Закажем у сестрорецких оружейников с десяток таких штыков. Ежели недорого получится, матушка-императрица войдет в положение.
Бирон набросал поверх записки Козюренкова реляцию и приобщил к проекту.
Я скорчил грустное лицо.
— Ах да, — спохватился офицер. — Ты еще о чем-то молвить хотел. Говори, коль не забыл.
— Мои солдаты обратили внимание, что чистка ружей кирпичной крошки приводит к постепенной порче: меняется калибр, пропадает меткость. Пробовали стрелять из старых фузей и обнаружили, что с расстояния в пятьдесят шагов в мишень попасть уже невозможно. Лучше бы заменить толченый кирпич на что-то другое. Мы стали в капральстве вместо него использовать веретенное масло, оно почитай у каждого в хозяйстве имеется, да и стоит недорого. Стволы полируем суконкой. Благодаря таким изменениям фузеи и прослужат дольше, и в бою не подведут. Кругом экономия выходит, — я не стал уточнять, что в действительности на это «открытие» меня натолкнула знаменитая фраза Левши, что «нельзя ружья кирпичом чистить». — Такое бы в «Экзерцицию пешу» внести да в остальные полки разослать.
— Дельное замечание, — кивнул Бирон.
— Только надо бы это по уму сделать. «Эзерциция» в армию поступила в рукописном виде. Я для интереса сравнил наш экземпляр с тем, что попал в Ингерманландский полк и обнаружил, что они сильно отличаются. Какой является правильным, а какой нет — осталось загадкой. Чтобы не было разных толкований надо сей документ напечатать большим количеством и заменить им все рукописные.
— Был такой разговор. Господин фельдмаршал, чьей властью и был сотворен этот документ, давно хотел произвести в войсках замену, но война вмешалась. Есть вещи куда важней, но я, пожалуй, поговорю с теми, кто может принять такое решение. Еще чего скажешь?
— Мушки бы надо на ствол фузейный наклепать.
— Это еще что за напасть?!
— Чтобы огонь прицельный вести, в белый свет не палить и пуль попусту не расходовать, — сказал я и не поленился пояснить на рисунке.
— Делов-то, навел на супостата, да пали. Ежели он далеко, выстрел твой пропадет, ну а как подле тебя будет, мушка без надобности. Ты харю его всегда разглядишь, без мушки.
— Это сейчас, а я подумываю о том, чтобы прицельный огонь не с двухсот шагов вести, а разика в два-три подальше.
— Так не убьешь никого. Улетит твоя пуля, поминай, как звали, — недовольно сказал Бирон.
— А мы так сделаем, чтобы пуля та как можно далече летела, и урон неприятелю большой наносила.
— Чудите, барон, — фыркнул подполковник.
— Почему же?! Есть у меня задумка с артиллеристами пообщаться. Они в науках сильны и сумеют такую пулю изготовить, что превзойдет нынешние.
Логика была проста: я не химик, при всем желании не смогу ничего сделать с черным порохом, хотя в перспективе работы в этом направлении вести надо. И ученые нужны серьезные, а большой уверенности в том, что я сыщу таковых в нынешней России, нет: Ломоносов делает первые шаги, кругом одни иноземцы, способные быстро передать секреты на сторону в пользу настоящей родины. Так что работы над новым видом пороха отложим до лучших времен.
Переоснащение армии дальнобойными нарезными ружьями обойдется в копеечку, дорогие слишком. Гладкоствольные фузеи обходятся намного дешевле, массовый выпуск налажен, солдаты к ним приучены. В здравом уме Анна Иоанновна и ее министры не пойдут на огромные траты. Получается надо выжать по максимуму из того, что есть, а единственной вещью, которую можно подвергнуть изменению без больших денежных затрат остаются пули, вернее их конструкция. Раз гладкоствольные ружья прослужили в армии аж до Крымской войны, и стреляли, насколько помню из книг и телевизионных передач, гораздо дальше, значит, определенный простор для модернизации существует. Найду хорошего баллистика, пускай поколдует, а где его искать, я для себя решил. Самые подкованные в этом плане — офицеры-артиллеристы. Отношение к ним со стороны остальной братии такое же почтительное, как через сто лет к путейцам. И русских среди них, что немаловажно, хватает. Тогда на какое-то время утечки можно избежать. Понятно, что шпионы будут держать нос по ветру, но они в основном занимаются шпионажем политическим, к России с давних пор укрепилось скептическое отношение: ничего путного они не придумают, эти варвары. Пока суд да дело… Да и к новинкам долго настороженно относятся. Если мы внедрим первыми, другие страны только будут раскачиваться.