— Не мели чепуху, Гэбрил. Ты просто не в курсе. Убийство Хэмптона раскрыто. Мы нашли убийцу, — заявил Колман.
Я замер, как поражённый громом.
— То есть как — нашли убийцу?
— А так, — важно сказал полицейский. — Провели тщательное расследование, установили кое-какие факты. Подозреваемый арестован и даёт показания. Он уже во всём сознался. Скоро передадим материалы в суд.
— Это для меня новость, — сказал я, хлопая глазами.
— Мы не трубим о своих успехах на каждом углу, — горделиво произнёс Колман. — Просто делаем своё дело, как и полагается настоящим профессионалам.
— Я могу узнать личность убийцы?
— Нет смысла скрывать, тем более что убийца уже признался. Майора убил Гибсон.
— Капитан Гибсон?! — второй раз за сегодняшний день поразился я.
— Представь себе. Бывший сослуживец майора.
— Но почему?
— Из-за денег, конечно, — удивился вопросу лейтенант, как будто других мотивов в природе не существует. — Из-за денег и желания выйти сухим из воды.
— Вы хотите сказать… — Я остановился, не имея сил продолжать дальше, но Колман меня понял и закончил начатую фразу до конца:
— Да, наш бравый капитан оказался банальным шантажистом. Он вымогал у Хэмптона деньги, а когда тот отказался платить и пригрозил разоблачением, Гибсон его убил.
— Что, просто так — прибил, как муху, старого боевого товарища?
— Говорит, что действовал в состоянии аффекта, что на него нашло помутнение. Дескать, сам не ведал, что творит.
— А свидетели были? Кто-то может подтвердить его слова?
— К сожалению, само убийство прошло незамеченным. Все приглашённые на помолвку слишком загляделись представлением, поэтому Гибсон сумел подкрасться к жертве и вонзить в спину обычный столовый нож.
— На ноже остались отпечатки пальцев? — осторожно спросил я.
— Нет, — усмехнулся Колман, — но это легко объясняется, если вспомнить, что капитан никогда не снимал перчаток.
— Верно, — вспомнил я. — Он говорил, что перенёс какое-то редкое заболевание и теперь вынужден постоянно носить перчатки. Должно быть, это жутко неудобно. Но каким образом удалось на него выйти? Есть улики?
— О, улик у нас предостаточно. Во-первых, есть несколько свидетелей, слышавших, как Гибсон и майор спорят друг с другом. Это произошло во время помолвки, когда гости выходили подышать воздухом на балкон. Гибсон угрожал Хэмптону, обещал расправиться.
— Неужели капитан был столь неосторожен?
— Вероятно, впал в ярость. Между Хэмптоном и Гибсоном что-то произошло. Это подтверждают многие. Они специально выбрали укромное место для разговора, но не заметили, что по соседству миловалась влюблённая парочка.
— Значит, эти двое влюблённых всё вам рассказали.
— Да, — подтвердил Колман. — С их помощью мы получили первые ниточки, которые позволили размотать весь клубок. Я сделал обыск в доме Гибсона и нашёл интересные бумаги, проливающие свет на некоторые обстоятельства, связанные с обороной города от баронов-мятежников.
— Гибсон говорил, что они с майором тогда здорово отличились.
— Как сказать, — хмыкнул Колман. — Это официальная версия, согласно которой Хэмптон и Гибсон проявили себя героями, за что были щедро вознаграждены. Их отряд охранял центральные ворота и храбро отражал атаки мятежников. Однако найденные при обыске бумаги свидетельствуют, что оба офицера вступили в сговор с бунтовщиками и обещали открыть ворота и впустить войска баронов в столицу. Только нелепая случайность помешала предателям (да-да, я могу смело называть их предателями) привести коварный план в исполнение. Накануне Гибсон серьёзно заболел, а Хэмптон был ранен шальной пулей. В итоге вылазка бунтовщиков провалилась, а спустя время бароны были отбиты от стен города и разгромлены. Разумеется, никто не узнал о предательстве двух офицеров. Их даже посчитали героями. Гибсон получил повышение, а Хэмптон орден из рук самого монарха.
— А изобличающие бумаги? Почему они сохранились?
— Всё дело в том, что Гибсон на свой страх и риск сохранил всю переписку с бунтовщиками. Он не был богат, в отличие от своего командира, и очень тяготился бедностью. Когда наступил мир, Гибсон стал шантажировать майора, угрожая передать материалы в королевскую службу безопасности. Сам знаешь, что у нас делают с предателями короны.
— Конечно, — согласился я. — У нас в стране за нарушение большинства законов полагается только одно наказание — смертная казнь. Наверное, чтобы юристам легче жилось — голова не так сильно забита. Но если бы Гибсон передал все материалы в службу безопасности, он бы сам поплатился жизнью.
— Верно, однако, капитан утверждал, что смерть его страшит куда меньше нищеты. Думаю, он был достаточно убедителен, и майор ему верил. Кстати, перед обыском мы навели кое-какие справки. И майор, и его бывший подчинённый пользовались услугами одного банка. Управляющий поведал интересную вещь: ежемесячно майор снимал со своего счёта приличную сумму денег, а спустя некоторое время Гибсон клал на свой ровно столько же, сколько снял Хэмптон. Это сразу навело на мысль о шантаже. Как видишь, мы оказались правы.
— Вы проделали большую работу, лейтенант, — кивнул я. — Но в этой истории не всё сходится. Вспомните о покушении на сына покойного. Голову даю на отсечение — капитан тут ни при чём. А убийство бродяги?
— Отстань от меня с этим бродягой, — нахмурился Колман. — Мне на него плевать. У нашей «золотой» молодёжи в последнее время появилось модное развлечение — издеваться над нищими, бить их, пытать. До меня дошли слухи, что кое-кого даже убили. Возможно, ваш бродяга стал жертвой подобной банды, сколоченной из отпрысков знатных семейств.
— И вы не можете с ними ничего поделать? — удивился я.
— У меня связаны руки. Стоит мне только сделать опрометчивый шаг в сторону богатенького ублюдка, и я тут же поеду за компанию с моим предшественником — лейтенантом Морсом на север, туда, куда ещё не ступала нога человека. Думаю, ты меня понимаешь.
— Понимаю, — кивнул я. — Хорошо, я напишу заявление и оставлю вам. Надеюсь, что кто-то из ваших сотрудников всё же соизволит осмотреть труп как положено по инструкции.
— Гарантирую, что этого не произойдёт, — усмехнулся Колман. — Некому заниматься твоим бродягой. Мы второй день на ушах стоим.
— А что случилось? — заинтересовался я.
— Я могу тебе доверять, Гэбрил, поэтому скажу, — снисходительно произнёс Колман. — В город должна поступить крупная партия оранжевой дури. Это надёжные сведения от наших информаторов. Но никто не знает, куда именно. Мы с ног сбились в поисках, объявили облаву, прочесали город частой гребёнкой, но пока ничего не нашли. Так что, если тебе станет что-то об этом известно — дай нам знать. Я в долгу не останусь.
— Хорошо, — заверил я.