– Понял, Саня. Действую, – отозвался Белых.
Толик пробурчал что-то неразборчиво, но пререкаться не стал, послушно встал справа.
Мне все больше попадались стекляшки, какие-то ампулы, пузырьки. Я бережно укладывал их, не обращая внимания на название лекарства и срок годности. В любом случае хуже нам от просроченных таблеток уже не будет. Док говорил, что во всей медицинской дряни обычно заложен приличный запас пригодности. Даже если эта отрава формально стала ни на что не годной пару лет назад, от нее еще долго будет какой-то толк. Доку мы верим как самим себе. Я ж говорил, врет он лишь в исключительных случаях.
– Лось, глянь-ка. – Толик сунул мне под нос красочную упаковку с нарисованной костлявой, как смерть, девицей явно восточного типа. Китаянкой или японкой. Из одежды на ней были две тоненькие полоски ткани, которые ничего не скрывали. На мой вкус, красотка так себе, но у Толика глаза разгорелись.
Я прочитал надпись.
– Средство для похудания… «Жинь шао бао», тьфу… «Шао джинь чао» или… Да ну тебя, Толик, ерунда какая-то написана, язык сломаешь! Выкинь эту дрянь. Уж кому-кому, а нам точно средства для похудания не нужны: жрать все равно нечего.
– Да я картинку себе возьму, на стенку приклею. Девка ничего, фигуристая, – протянул Толик.
Взгляд у него при этом стал таким томно-маслянистым, что я не выдержал и отвернулся. Кто о чем, наш хорек всегда о бабах!
Бух! Негромкий такой стук от чего-то тяжелого, упавшего на пол, заставил меня подпрыгнуть. Я направил автомат в сторону источника шума и тут же сообразил, что не вижу Игоря Белых. Буквально секунду назад он был здесь и вдруг куда-то пропал, как в красном тумане растворился.
Кто-то тяжело задышал, с хрипом и бульканьем. Я заглянул за прилавок и оторопел. На грязном кафеле пола по-собачьи, на четвереньках стоял Игорь. Его грудная клетка опускалась и поднималась с неимоверной скоростью, причем движения ускорялись, становились все быстрее и быстрей. Острый кадык бегал вверх-вниз, как скоростной лифт в небоскребе. Лицо посинело, надулось. Он зачем-то сорвал очки. Глаза его выпучились, налились кровью. Казалось, кто-то душит Игоря невидимой удавкой.
Я не раз и не два видел такое. Симптомы безошибочные. Игоряха, примерный семьянин, муж и отец, мой добрый товарищ, надежное прикрытие, человек, которому я обязан жизнью, быстро мутировал. Еще немного, и вместо Игоря появится кровожадное и очень опасное существо, чем-то похожее на скелет, обтянутый синеватой пупырчатой кожей. Процессы обращения требуют массу энергии. Первоначально она тратится из собственных жизненных сил, а потом тварь начинает охоту на других живых существ, обычно на людей. И мозги у нее мало чем уступают человеческим. Одно счастье – если мутант своевременно не найдет подпитку, долго он не протянет. Сгорит на внутреннем огне, обратится в пыль и тлен. Но за те короткие, отпущенные ему моменты псевдожизни мутант способен натворить таких дел, что кровь стынет в жилах.
Кто-то из выживших ученых говорил, что все эти превращения противоречат законам природы, что естественные мутации – процесс длительный, длящийся тысячелетиями, но после того, как ему довелось увидеть своими глазами, что творится с поисковиком, задержавшимся на поверхности дольше обычного, привычные взгляды высоколобого интеллектуала коренным образом изменились.
А Игорьку было больно, нечеловечески больно.
– Игорь… Игорь, – не в силах отвести взгляд от дикого зрелища, тоскливо произнес я. – Как же так?
Создание, наполовину монстр, но наполовину еще человек, закашлялось и ответило:
– Саня, грохни меня. Умоляю, убей, пока я не стал этим…
Видя мою нерешительность, то, что еще недавно было Игорем, добавило:
– Это моя вина, я – дурак. Жену хотел спасти. Вся надежда на это. – Он показал на сложенные горкой возле тела коробочки. – Док сказал: без них она не протянет. А на Двадцатке, как назло, ничего нет. У соседей тоже. Полковник звонил, спрашивал. Или делал вид, что спрашивал… Я с ним договорился, вышел с другим караваном, но и тогда ничего не нашел.
Волосы у меня встали дыбом.
– Игорь, ты что, дурак?! Ты не выдержал карантин? – закричал я. – Какого… ты с нами пошел?!
– Знаешь, Саня, я верил, что мне повезет, что выпадет тот самый шанс из миллиона, что я не стану этой проклятой тварью!
– Ты идиот! Нет никакого шанса на миллион, это все сказки, байки!
Игорь, какого рожна!.. Ну почему ты не отказался, зачем ты пошел с нами?! Какого лешего скрыл от ребят, что выходил на поверхность с другой партией! Как это глупо, Господи! Как самонадеянно! Скольких классных мужиков подвела вера в эти дурацкие легенды о шансе выжить на поверхности без всяких карантинов!
– Понимаешь, я ради своих Наташек отдам все, что у меня есть. Жизнь отдам. Пристрели меня, а потом отнеси Доку вот это. – Игорь перевел взгляд на лекарство. – Пусть живут.
Глаза его стали мутными, он замычал жалобно и протяжно, как больная корова, вскинул подбородок. По губам потекла белая жидкость вперемешку с кровью. Процесс пошел.
Я дернул затвор и, направив ствол на ставшее корчиться в судорогах существо, плавно потянул спусковой крючок.
Бах! Отстрелянная гильза отлетела в сторону, запахло горелым порохом.
Прощай, Игорь! Прости меня, друг!
И сразу за выстрелом послышался призывный звук клаксона. Два долгих протяжных гудка. Гарпии. Атакуют.
– Все бегом в машину! Марш! – заорал Ботвинник, дублируя сигнал для непонятливых, но такие в караване, как правило, не водятся. Дураки вымирают быстрее мамонтов.
Как же все это некстати! Будто кто-то, видя, что дела наши и без того неважнецкие, решил добавить в огромную бочку дегтя еще пару ложек этой пахучей дряни. Да каких там ложек! Цистерну, не меньше.
Что такое атака гарпий, знает каждый поисковик. Знает и в душе молится, чтобы обошлось, чтобы опасность миновала. Надежда на благополучный исход появилась и тут же сгорела. Не обойдется.
Ботвинник зря переполох устраивать не станет. Если есть угроза, значит, она нешуточная.
Мы рванули к «газели», волоча набитые вещмешки. Хабар нынче богатый. С таким не стыдно и на станции показаться.
– Быстрее, быстрее! – подгонял Димка.
Мог бы и не надрывать глотку, мы и без того мелькали, как электровеники.
Гарпии были на подлете. Красивое зрелище, если не догадываешься о его смертоносности. Клин, похожий на журавлиный, стремительно разрезал безоблачное небо. Правда, вместо курлыканья писк и рев.
Но любоваться гарпиями мне совершенно не хотелось. Жить вот хотелось, а глядеть на пикирующих тварей – ни капли.
Славке, который садился в микроавтобус последним, пришлось выпустить в воздух очередь, и, похоже, небезрезультатно. Что-то шмякнулось на асфальт, окрасив его ошметками мяса и крови. Удар был мощным, не удивлюсь, если на месте падения образовалась вмятина. Еще одна подбитая гадина врезалась в стену и сползла, оставляя красный след.