— Если ты не заткнёшься и не последуешь за мной, то я буду перемещать тебя в нужном мне направлении в том же ключе. Вопросы есть? Вопросов нет. А теперь пошли к этой пафосной «консерве», немного пошутим.
Такое обращение мышке очень не понравилось, и она решила сбежать. Что, в свою очередь, не понравилось Эрику, которому пришлось стихийно применить магию. Учитывая, что дело это было Артёму абсолютно непривычное, то он лишь случайно зацепил вёрткого грызуна. Впрочем, тому хватило. Так Эрик и парализованная тушка одной из ипостасей демона Гордости, превращённая в ледяной шарик на мохнатой верёвочке, и пошли дальше.
Через пару минут с живописной тропинки открылся вид на небольшой пригорок, где явно скучал опять же знакомый до боли дух Доблести в виде призрачного латника с решительно завышенным чувством собственной важности.
— Привет тебе, мой консервированный друг. К тебе есть пара вопросов.
— Как ты смеешь, смертный, так разговаривать с духом Доблести?!
Эрик не стал доводить до греха, и ноги призрачного латника опутали корешки, стремительно вырвавшиеся из почвы. Такой поворот событий сильно насторожил вспыльчивого духа, и он сбавил обороты:
— Что ты хочешь знать, смертный?
— Почему дух Доблести служит демону Гордости?
Эрик продемонстрировал латнику свежезамороженную мышку, которую он продолжал держать за хвост. Тот потупился и начал что-то буровить про помощь в благом деле, дабы отсеять зёрна от плевел, и прочее. В конце концов наш переселенец устал и изо всех сил кинул в забрало шлема замороженную мышку. Та, само собой, раскололась на маленькие кусочки, начавшие стремительно таять и преобразовываться в некую подвижную субстанцию, которая не только шевелилась, но и росла, сливаясь в единую массу и раздуваясь. Через минуту перед Эриком стоял во всей красе огромный демон Гордости с совершенным недоумением на лице.
— Кто ты, чужак? — проревел он, заставляя буквально дрожать весь Фейд (так называли аборигены мир теней).
— Ты невежлив, демон Гордости. Назови своё имя, и я назову своё.
— Это невозможно, так как у меня нет имени в том смысле, в каком ты это подразумеваешь. Можешь меня называть как угодно.
— А в каком смысле оно у тебя есть? Я не желаю называть себя первому встречному-поперечному.
— У демонов нет имён, — опять недоумённо прорычало существо, впрочем значительно тише.
— То есть ты хочешь сказать, что у тебя, демона Гордости, нет имени? Тебе вообще не стыдно? Где твоя гордость? — Выждав небольшую паузу и видя стушевавшегося демона, Эрик продолжил: — Хорошо, я помогу тебе в этом конфузе и подарю тебе имя. Отныне тебя будут звать… хм… Макс Отто фон Штирлиц, за твою любовь к конспирации. Так звали одного из самых известных твоих соратников по данному увлечению. В честь него тебя и нарекаю. Ты доволен?
— Вполне, хоть имя необычно. А что такое конспирация?
— Конспирация в твоём случае это любовь к скрытности и секретности.
— Хорошо. Теперь ты знаешь моё имя, назови же своё.
— Я урождённый Артём Жилин, известный также как Эрик фон Ленцбург или Эрик Боспорский. Как меня будут звать здесь, я пока ещё не знаю.
— Дален. Тебя зовут Дален Амелл. Ты захватил тело одного из магов, который проходил в моих владениях испытание, что-то вроде инициации, говорящей о взрослении.
— Печально, я думал, что моё новое имя будет благозвучнее. Ладно, разберёмся. Я так понимаю, — Эрик внимательно посмотрел в глаза демону, — испытание закончено?
— Для Далена оно закончилось в момент испуга, — демон ухмыльнулся, — а для тебя, чужак, оно только начинается.
— Да уж. Как представлю эти отмороженные «консервы» с девственно чистыми мозгами, так дурно становится. Как они вообще хоть кого-то в состоянии контролировать? Тут маги что, совсем не имеют гордости и решительности?
— Разные экземпляры попадаются. В основном головы у них не светлее, чем у храмовников, да и от знаний они не ломятся, так как их взять им особенно неоткуда. Прощай, Эрик, то есть Дален. Надеюсь, ты сможешь нормально прижиться в теле этого неудачника.
С последними словами всё вокруг лопнуло, как странное зеркало, разлетаясь на мириады осколков. Спустя мгновение после наступления полной темноты Эрик почувствовал удушье и резко вдохнул. Вместе с глотком затхлого воздуха к нему пришла жуткая усталость, боль и ощущение полного бессилия. В полубессознательном состоянии его куда-то потащили, и на полпути он, растеряв остатки сил, заснул.
Утром следующего дня Дален Амелл проснулся от противного урчания в желудке. Ему сильно хотелось есть. Нет. Не есть. Жрать! Однако самоконтроля дважды «засланец» не терял и решил для начала не спеша осмотреться. Бедлам, который творился в округе, был куда сильнее, чем в игре. И запах. Всё вокруг было насквозь пропитано запахом человека, то есть вонью пота, фекалий, мочи и прочих выделений, а также всякими там гадостями вроде плесени. В общем, после тех двух лет, что Артём прожил в двадцать первом веке, на него нахлынула ностальгия — по весёлым денькам, проведённым в Средних веках. Сразу видно, гигиена в среде местных обитателей явно не в числе важнейших добродетелей.
Впрочем, его внимание привлекла одна странная деталь спальни некоего общежития — постели учеников и учениц стояли вперемешку. Какой провокационный ход! Однако детских пелёнок и самих маленьких детишек было не видно и не слышно. Эта загадка ощутимо смущала. Однако, отмахнувшись от подобных глупостей, он стал искать место, где можно было бы совершить утренний моцион и поесть.
Ориентируясь по силе «природных ароматов», Дален вошёл в небольшую комнату, в которой вдоль стены стояли небольшие кадушки для отправления естественной нужды. Но так как зашёл он тихо, то умудрился не спугнуть паренька лет пятнадцати, что у дальнего угла комнаты, в тени, увлечённо теребил свои гениталии. Шутка, отпущенная по этому поводу, привела к тому, что бедняга в испуге чуть не оторвал себе хозяйство и исчез, убегая в совершенно неестественной позе, споткнувшись, с пунцовым лицом. Так что процедуре облегчения с последующим истязанием пятой точки пучком весьма жёсткой соломы никто не мешал. Дальше настал черёд умывальника, имеющего вид небольшого тазика из подгнившего дерева. Застоявшаяся вода пахла не очень жизнеутверждающе, но, в отличие от первого пробуждения в ином мире, она таки была. Как, впрочем, и хотя бы элементарные гигиенические приспособления. Однако зубы чистить было нечем, мыла не было, так же как и полотенец. Зато имелось металлическое зеркало.
Эта находка обрадовала. Поэтому Дален снял с себя жутко неудобную и весьма «ароматную» рясу, которую, видимо, несколько месяцев не стирали, и стал осматривать своё новое тело. Оно не впечатляло. Рост точно определить было сложно, наверное, около ста шестидесяти с небольшим хвостиком. Худощав. Мышечная система если не атрофирована, то очень близка к подобному состоянию. Этакий «бухенвальдский крепыш».