— Великий воевода, Бегич идет сюда, никуда не сворачивая. К вечеру подойдут к реке.
— А он ее ненароком не перейдет? — спросил Сашка не столько у разведчика, сколько у Адаша.
— До ночи не успеет, — ответил разведчик.
— Нет, — заверил Адаш. — На ночь глядя не рискнет. Да и разведка его наткнется на нас, доложит, что наш лагерь всего лишь в версте от переправы.
— Добро, возвращайся к своим. Когда Бегич остановится на ночевку, известите меня.
Разведчик ускакал обратно — навстречу неприятелю, а Сашка с Адашем, развернув коней, направились встречать своих. Они пересекли поляну, проехали насквозь рощу и, выехав в чистое поле, увидели перед собой столб пыли, поднятый приближающимся войском.
— Вот и наши норвежцы идут, — невольно сболтнул Сашка, которому все никак не давали покоя хоккейные аналогии.
— Какие еще норвежцы? — удивился Адаш. — Норги, что ли? Это за что ж ты, государь, так русских людей ругаешь?
— Да не ругаю я, — смешался Сашка. — Я в том смысле, что… По возможностям мы по сравнению с ордынцами, как норги…
— А-а, — протянул Адаш, — в этом смысле… Но мы все равно их завтра побьем, государь.
— Еще как побьем, — охотно согласился Сашка.
Первым, обогнав колонну, двигался Дмитрий, сопровождаемый Боброком, Бренком, Николаем Вельяминовым и Даниилом Пронским. Завидев Сашку с Адашем, группа перешла на галоп.
— Нашли? — нетерпеливо выкрикнул Дмитрий, подскакав поближе.
— Нашли. — Сашка утвердительно кивнул.
— Поздравляю вас, государи мои, — произнес Адаш. — Противник на подходе. Завтрашним утром мы встретимся с ним лицом к лицу.
— Скорее бы уж, — не сдержался Пронский.
— Показывай, — заторопился Дмитрий, трогая лошадь с места. — Хочу осмотреть эту поляну.
— Адаш, ты распорядись насчет лагеря и…
— Все сделаю, езжай, государь, — пряча улыбку в густых усищах, заверил его старый воин.
Кавалькадой выехали на берег Вожи, долго всматривались в горизонт, надеясь увидеть приближающееся войско Бегича, но так и не дождались появления характерного пылевого облака.
— Нечего его ждать, придет, никуда не денется. Пока еще светло, лучше рощу осмотрим, — предложил Сашка.
Сначала оглядели опушку, где завтра предстояло выстроить центральный полк, потом тщательно излазили правое и левое крыло рощи. Роща понизу густо поросла орешником и прочим подлеском, что с одной стороны хорошо — подлесок обеспечивает скрытность передвижения, а с другой — плохо, так как в густом подлеске запросто можно ошибиться и выскочить на поляну совсем не в том месте. Обсудив эту проблему, порешили не надеяться на авось, а отправить сейчас же в каждую часть рощи по сотке всадников под руководством Бренка и Пронского, чтобы те еще сегодня натоптали по нескольку троп с каждой стороны.
Ночь прошла неспокойно, разъезды противника постоянно натыкались на дальние дозоры великокняжеского лагеря, и то тут, то там раздавались громкие предупредительные крики, матерная ругань, а то и звон скрестившихся клинков. Едва забрезжил рассвет, как десятники, яростно матерясь хриплыми со сна голосами, принялись поднимать своих кметов. Кашевары подбрасывали в полузагасшие костры дровишек и подливали воды в котлы, размешивая огромными поварешками загустевшие за ночь остатки вчерашнего кулеша. С каждой минутой разбуженный лагерь шевелился все быстрее, все больше напоминая растревоженный пчелиный улей. Наскоро позавтракавшие воины бежали к обозным телегам и, помогая друг другу, облачались в доспехи. Кто-то еще седлал коня, а кто-то уже в полном боевом облачении, ведя коня в поводу, пробивался к своему десятнику, собиравшему кметов вокруг воткнутого в землю бунчука. Сформировавшиеся десятки уходили вперед — строиться по своим сотням.
Сашка с Адашем в сопровождении двух десятков разведчиков покинули лагерь и направились к берегу Вожи. Тяжелые серые тучи, повисшие над землей так низко, что, казалось, верхушки берез вот-вот распорют их необъятные чрева и оттуда посыплется мелкая противная морось, плотной пеленой укутали землю, не оставив солнцу никакой возможности явить сегодня людям свой блистательный лик. А когда конники, проехав рощу, выехали на поляну, перед их глазами вместо правого берега Вожи предстало клубящееся море молочно-белого тумана, такого плотного, что разглядеть сквозь него хоть что-нибудь не было никакой возможности.
— Чертов туман! — выругался Сашка. — Ни зги не видно.
Из донесений разведчиков он уже знал, что Бегич вчера шел до самой темноты и встал лагерем в трех верстах от реки.
— Хорошо еще, что на нашей стороне тумана нет, — буркнул Адаш.
— Как бы под прикрытием тумана они нам какой-нибудь сюрприз не преподнесли, — забеспокоился Сашка. — Разошли своих ребят вдоль реки на десять верст вверх и вниз отсюда, — отдал он распоряжение командиру разведчиков. — Внимательно следить за попытками переправиться и обойти нас. Да… И к их лагерю пошли людей.
— Уже сделано, государь, — ответил разведчик.
— Хорошо. — Сашка тронул Адаша, напряженно всматривавшегося в туман, за плечо. — Поедем к Дмитрию.
Великокняжеское войско выстраивалось на краю поляны. Дмитрия они нашли в роще, на правом фланге. И первым его вопросом было:
— Ну что?
Сашка лишь пожал плечами.
— Туман… От разведки пока не было никаких сообщений. Будем ждать.
— Можно разрешить людям спешиться, но из строя не выходить, — добавил Адаш.
Все необходимое было обсуждено и проговорено еще вчера. Левое крыло поведут в атаку Сашка и Адаш. Правое — Микула Вельяминов и Даниил Пронский. Центральный полк возглавляют Дмитрий, Бренко и Боброк. Каждый воин знает свою задачу, более того, маневр, который им предстоит сегодня проделать, неоднократно отрабатывался еще на месте сбора, до того, как войско выступило в поход.
Воинский строй уже не зиял проплешинами и изъянами, протянувшись через всю поляну из одного крыла рощи в другой. Прискакал посыльный от разведчиков, доложил, что на том берегу туман не рассеивается. Ордынский лагерь проснулся, но никто с места не трогается — на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Разведчик ускакал.
— Чума их задери! — выругался Дмитрий. — Может, пока они там прохлаждаются, и ударить на них?
— Ни в коем случае! — в один голос воскликнули Адаш и Бренко.
— Будем ждать и делать, как задумали, — твердо сказал Сашка. — Туман рано или поздно рассеется.
Великокняжеское войско стояло в строю уже много часов, когда с севера подул небольшой ветерок, и пузатые тучи, как большие, тяжелогруженые корабли, медленно поползли на юг. Кое-где в этом сером, толстом одеяле стали образовываться прорехи, сквозь которые хлынули на землю солнечные лучи. Прискакал дозорный:
— Туман понемногу рассеивается!