Это действительно была дорога. Несмотря на наносы свежего снега, дорожный профиль отчетливо просматривался.
– Правее, правее бери… Видишь?
Валентин вновь вскочил в сани, Сила, затушив факел, забрался вслед за ним. Ероха подбодрил лошадь легким ударом вожжей, и та, вновь почувствовав под копытами твердый наст, даже перешла с шага на легкую рысь. «Теперь точно приедем либо в Вологду, либо обратно в слободу. В слободу тоже неплохо, – успокаивал себя Валентин. – Узнаем, где дом губного старосты, и подъедем прямо к нему».
Ветер начал вроде бы слабеть, лошадка небыстро, но бежала. Уже и лес появился по обе стороны дороги. Но время шло, а человеческого жилья все не было. Ни города, ни слободы, ни хоть какой-нибудь зачуханной деревушки. Постепенно стих и снегопад, а ветер разодрал в клочья облачную пелену. В прореху выглянула большая желтая луна и улыбнулась путникам. По обе стороны дороги черной стеной стоял вековой лес, а дорога, посеребренная теперь лунным светом, тянулась вперед, насколько мог видеть глаз.
– А метель-то стихла, – объявил Ероха, такой довольный, будто произошло это исключительно благодаря его стараниям. – И дорога теперь видна. Куда-нибудь да приедем.
Собственно, примерно то же самое подумал и Валентин за несколько секунд до того, как Ероха произнес эту сакраментальную фразу.
– Главное, – отозвался из саней Силка, – чтобы лошадь не встала. Устала небось, бедная.
А устать было от чего. По прикидкам Валентина, после того, как они вновь нашли дорогу, прошло часа три-четыре. И, как бы отвечая на эти их опасения, лошадка начала замедлять ход. Ероха принялся на чем свет стоит ругать ленивую лошадь, ее дурака хозяина и чертова Силку с его глазливым языком. Но не успела лошадка окончательно встать, как вдруг из лесной черноты раздался длинный, переливчатый вой. И тут же этот жуткий призыв, от которого кровь, казалось, застыла в жилах, был подхвачен еще в нескольких местах. Уставшая лошадь вздрогнула и, вместо того чтобы остановиться, пустилась вскачь.
– Волки! – пронзительно завопил Сила.
– Факел, факел зажигай! – заорал в ответ ему Валентин.
Кроме Силкиного факела и охотничьих лыж, ничего, что можно использовать в качестве средства обороны от серых хищников, у них не было. Силка принялся чиркать кресалом, но то ли руки у него тряслись от волнения, то ли еще что-то мешало, зажечь факел все никак не получалось. «Скорее он солому в санях запалит, чем этот факел разожжет», – совершенно спокойно, даже равнодушно, подумал Валентин.
Вой продолжал сопровождать их, но на дороге волки все еще не появились. «Сегодня странный день, где удача чередуется с неудачей, – заключил он. – Может, вслед за появлением волков нас ожидает какой-нибудь приятный сюрприз? Например, АКМ с тремя запасными рожками свалится с неба прямо в руки». Но стоило ему столь мрачно пошутить, и приятный сюрприз не замедлил объявиться. Лес внезапно оборвался, и перед путниками открылся длинный пологий спуск-тягун. Похоже, там, внизу, протекала какая-то речушка, потому что пологий спуск заканчивался коротким, но крутым подъемом. И подъем этот вел к человеческому жилью. На том берегу речки на фоне серебристо-белого снега чернела деревушка. И даже не одна.
– Н-но, пошла, пошла! – взревел от радости Ероха, нахлестывая многострадальную лошадку. Но она и сама, почувствовав, видимо, близость человеческого жилья и некоторую разгрузку на спуске, понеслась так, как не бегала, наверное, еще никогда в жизни.
Волки появились, когда они уже были на середине спуска. Издали это были безобидные черные точки, отделившиеся от темной громады леса и двигавшиеся теперь наискосок к дороге. Пока они бежали по снежной целине, у лошади даже было преимущество в скорости, но, как только они вырвутся на дорогу, положение изменится самым кардинальным образом.
– Ероха, слышишь… – Валентин постучал приятеля по спине.
– Ну… – ответил тот, не оборачиваясь.
– Правь к ближнему дому. Видишь, самый большой…
– Ну…
– Там свет вроде горит в крайнем окошке. Если не успеют открыть, мы просто через забор переберемся. А лошадку бросим.
– Н-но! – Ероха вновь огрел лошадь вожжами по крупу. – Я эту замечательную лошадь теперь до конца жизни не брошу. Успеем, не бойтесь!
Услышав столь оптимистический прогноз, Силка лишь вздохнул, а Валентин вновь перевел взгляд на преследующих их хищников. Волки уже выбрались на дорогу, но и сани уже были в самом конце спуска.
– Держись! – весело закричал Ероха. – Сейчас качели будут.
Сани скользнули со спуска на короткий ровный участок, и тут же начался подъем. Лошадка с разбегу вытянула сани наверх и тут же встала, едва не падая от усталости. Но до ближайшего дома было уже рукой подать. Силка, соскочив с саней, добежал до ворот и принялся колотить в них что есть сил черенком своего факела.
– Эй, хозяин, отворяй ворота, не то волки добрых христиан сожрут!
Ближайшая к этому обнесенному высоким частоколом дому изба находилась не менее чем в сотне метров. И там в ответ на душераздирающие Силкины вопли громко забрехала собака, следом за ней залаяли и остальные деревенские псы. Лишь в том самом дворе, куда они ломились, царило молчание. Валентин подпрыгнул и ухватился за заостренные верхушки частокола, подтянулся и постарался, оперевшись носками сапог о частокол, взобраться на него. Но не тут-то было. Сапоги скользили, и приходилось висеть на одних лишь руках.
– Силка, поди сюда! – позвал Валентин.
Тот подскочил, и Валентин, опершись ногой о его плечо, взобрался на частокол. Оставалось только спрыгнуть вниз, но полушубок зацепился за острия кольев, и Валентин повис на заборе. Пришлось расстегнуть полушубок и, выскользнув из него, свалиться на землю.
– Скорей, Минька! Они уже у речки! – Это уже Ероха орет.
Найти засов, сдвинуть его, толкнув воротину, дело пары секунд. Сначала в чужой двор Ероха заводит свою лошадку с санями, затем забегает Силка и прикрывает створку ворот. Валентин закладывает обратно засов, и тут в ворота следует сильный удар, сопровождаемый грозным рычанием.
– Вам что здесь нужно?
Валентин повернулся на голос. На крыльце дома стоит человек. В левой руке он держит фонарь, высоко подняв его над головой, а в правой… Кажется, эта штука называется арбалет. Во всяком случае, это определенно было оружие. И направлено оно было на них.
– Добрый человек! – жалобно заныл Силка. Эти нотки в его голосе Валентину уже доводилось не раз слышать. Это уже не страх. Это он уже играет. – Прости нас, что вломились в твой дом. Мы в твоей власти. Хочешь, убей нас, не выгоняй только за ворота. Лучше принять смерть от руки доброго человека, чем от клыков лютого зверя. От волков спасались мы, добрый человек.
За воротами вновь раздалось рычание, перешедшее в протяжный вой, подхваченный еще несколькими волками. В ответ на этот концерт разом забрехали все собаки деревни. Хозяин поставил фонарь на перила и опустил свое оружие.