Для собраний Совета определили темную, крайне некрасивую комнату с отделкой из темного дерева. Даже в разгар дня; зарешеченные окна пропускали мало света, и никто не удосужился разжечь огонь в каминах из белого мрамора. Одлей вошел первым и отступил в сторону, чтобы занять позицию возле двери. Малинду встретили несколько качающихся шляп, пока их владельцы кланялись и приседали в реверансах. Хотя большой стол посредине комнаты был завален бумагами, она с радостью заметила, что ни один стул по бокам комнаты не сдвинули с места. Дверь за ее спиной захлопнулась. Оглядевшись, Малинда осознала, что все благородное собрание можно разделить на три группы.
Справа стояли старинные члены Совета, оставшиеся еще со времен ее отца: тоскливый герцог Бринтонский вкупе со своей пошлостью, Великий Инквизитор, похожий на виселицу, затянутую в ткань, веселый контр-адмирал, которого Амброз ценил больше в качестве товарища по пьянкам, суетливый Старший Маг, стоящий около камина, барон Дэшез, первый лорд-казначей, который напрасно подавал прошения об отставке, и сэр Змей.
Напротив, спинами к окнам, стояли «новенькие». Канцер Жарзвезда сменила светлые одежды и колпак Белых Сестер на серое платье и скучную шляпку, благодаря чему казалась меньше ростом, хотя по-прежнему наводила ужас. Рядом с ней примостилась вдовствующая герцогиня де Мэй с лошадиным лицом. Как однажды заметил лорд Роланд, мать Анселя обладала огромной властью, покуда ее сын не достиг совершеннолетия; этого объяснения Малинде хватило, чтобы назначить ее членом Совета. Массивная герцогиня внешне казалась столь же упрямой, каковой была на самом деле, и никогда не стеснялась высказать свое мнение, причем очень громко. За письменным столом стоял мастер Кинвинкл и изо всех сил боролся с зевотой, стараясь удержаться на ногах.
Около другого камина, слева от Малинды, находились люди Гренвилла, которых она сохранила: констебль Вальдор, маршал Сурис и лорд Рэндольф. Именно Рэндольфа сэр Змей некогда называл Крысомордом, при Гренвилле он занимал должность старшего интенданта, после лорда-камергера. Хотя он и не выступал против лорда-протектора с оружием, но стал предателем гораздо раньше двух других и поддерживал Малинду во время следствия. Она не хотела выпускать этих троих из-под своего контроля, поскольку именно члены тайных советов зачастую виновны в государственных изменах и как следствие в роковых событиях. Совет следовало пополнить аристократами и офицерами королевской армии. Пока же стояла задача слить разрозненные группы в единое и действенное орудие.
Она не пригласила никого присесть.
— Милорды и миледи, я повторю то, что уже говорила почти всем из вас лично. Я требую от вас честности, трудолюбия и верности, но более всего я нуждаюсь в хорошем совете, без страха и задних мыслей, чтобы вы учитывали мои потребности, а не желания. Я не стану сечь головы, уверяю. — Ей не удалось выжать ни единой улыбки. — Начнем с очень чувствительного вопроса. Новых правителей обычно приветствуют ликованием, меня же освистали. Кто-нибудь может это объяснить?
Никто не удивился, значит, новости уже получили и обсудили.
— Мы полагаем, что следует провести опросы, — сказала канцлер.
— Именно это я и делаю.
— Чернь, несомненно, освистала исключительно Клинков, ваша милость, — послышался замогильный бас констебля Вальдора. — После Уэтшора остался дурной привкус. И после Площади Кленов… Просто Клинки. Во время следующего выезда постарайтесь одеть их в форму Йоменов и, уверяю, проблем не будет.
Никаких проблем, если не считать восстания Клинков. Она заметила, что брови сэра Змея поползли вверх.
— Хватает одного гнилого яблока, чтобы стухла вся корзина, — пропыхтел герцог. — Недовольные всегда найдутся.
— Мне бы хотелось вам верить. — Она подождала, не выскажет ли кто-нибудь еще оригинального предположения. Но откуда этим высокородным аристократам знать то, что чувствует и думает простой народ? Малинда заметила легкое движение Кинвинкла. — Да, мастер Секретарь? Вы имеете право говорить на этих собраниях.
— Вы оказываете мне честь, ваша милость. Гм, все уже давно знали, что молодой король скоро умрет, и ожидали, что ему унаследует лорд-протектор, ваша милость. Он пользовался большой любовью как герой войны. Он выглядел королем, если вы позволите… как ваш глубокоуважаемый отец в молодости, миледи. Он много времени тратил на то, чтобы разъезжать везде вместе со своим сыном, и народ…
— Хотел короля, и такого, у которого есть взрослый сын. Никому не нравилась мысль ни о правящей королеве, ни о спорном наследовании, — быстро договорила за него Малинда. — Благодарю вас, мастер Секретарь. Думаю, вы очень верно обозначили проблему. Может кто-нибудь предложить решение?
— Время, терпение и разумное правление, — ответила Жарзвезда.
— Отлично сказано! Хорошо, давайте попрактикуемся в разумном правлении. Какие у вас срочные дела ко мне?
— Финансовые, миледи! Деньги!
Все головы повернулись к иссохшему маленькому барону Дэшезу. Он нацепил на нос очки, пробормотав при этом извинения, и, склонившись над столом, стал ворошить бумаги. Действие это, очевидно, вошло у него в привычку, поскольку он ни разу не взглянул на листки.
— Ситуация оставляет желать лучшего, ваша милость. Большей части работников правительства не платили уже несколько недель. Казна пуста. К счастью, ваш двор содержится преимущественно за счет королевских владений, иначе во дворце было бы нечего есть. Торговцы неохотно поставляют товары. Проблема в том, ваша милость, что у короны не было никаких доходов со дня смерти вашего отца, а все ценное уже продано или заложено. Лорд Гренвилл слишком долго ждал, чтобы созвать Парламент. Потом, конечно же, повестка аннулировалась вместе со смертью вашего брата.
— Нам следует немедленно издать следующую, не так ли?
— Сейчас время сбора урожая! — прорычал Бринтон. — Не хватает рабочей силы. Не самая лучшая пора, чтобы отнимать у людей хотя бы один день на очередное голосование.
— И еще худшая для того, чтобы развалилось Правительство, — резко ответила Малинда. — Тогда нужно взять заем у банкиров, верно? Вы поговорили с лорд-мэром, канцлер?
— Поговорила. Точнее, мы поговорили. — С выражением глубокого отвращения Жарзвезда взглянула на Дэшеза, который снял очки и дыхнул на них. — Условия горожан невыносимы, ваша милость. Двадцать процентов в неделю — меньше они и думать не хотят, — да и то на очень ограниченные суммы и сроки, каковые, судя по моему опыту, совершенно нереальны.
— То есть они не особенно беспокоятся о своем государе?
— Банкиры ненавидят все необычное, — заметил герцог.
Голос вдовствующей герцогини вклинился в разговор, словно звон призывного набата.
— Помочь ситуации могла бы ваша коронация. Торжественная церемония и государственная помпа завоюют сердца горожан, и ваше право уже никто не оспорит. И я повторю слова канцлера, что иноземные монархи не признают ваше величество в полной мере, покуда не будет проведена коронация по всем правилам. Это чем-то похоже на свадьбу, когда…