Их держал под уздцы неприметный мальчонка, который при виде беглецов кинул уздечки и бросился прочь.
Алиса и Герасик взобрались на лошадей – хорошо еще, кто-то догадался подтянуть покороче стремена.
– Ты знаешь, куда скакать? – спросила Алиса.
– К воротам! – закричал в ответ Герасик.
Он был почти раздет – только лохмотья изодранных штанов. Всю спину покрывали свежие шрамы, из плеча текла кровь. Но когда он обернулся и посмотрел на Алису, она увидела, что глаза у него просто сверкают и рот до ушей.
– Спасибо, Алиса, – крикнул он, – я на тебя надеялся!
Все-таки бывают порядочные люди, даже среди королев Другого королевства. Они держат слово. Обещали помочь освободить Герасика и сделали это. Хотя наверняка многим рисковали. Охран-паша догадается, кто достал беглецам коней и подпилил столбы у мостика на эшафот, – наверное, не только даме Марьяне, но и самому министру добрых дел не поздоровится. Надо будет обязательно поговорить в нашем времени с комиссаром ИнтерГалактической полиции Милодаром, чтобы он объявил галактический розыск. Ведь если принц Рафаэль пробрался в наше время, оттуда он может улететь на одну из многих планет. Нелегко будет его найти, но обязательно надо постараться. Ни одно доброе дело не должно остаться невознагражденным.
Они быстро проскакали по улицам города, и Герасик придержал своего коня у ворот. Ворота были раскрыты, но в этот момент в них въезжала большая телега, груженная мешками с мукой. Ее волокли два буйвола.
Алиса обернулась. Ей показалось, что сзади слышатся крики.
– Ну, скорей же! – крикнула она вознице, который управлял телегой.
– Простите ваше благородие, господин паж! – Мужик – усы до плеч, волосы торчком – соскочил с телеги и бухнулся на колени. – Не вели казнить, вели слово молвить! Ты ведь каждый день с королем видишься. Скажи ему, что Блохобой из Половинки бьет челом, просит взять в армию его сына, парня глупого, но сильного. Он тут у нас недавно соседского быка кулаком убил, так мне не расплатиться! Посодействуй, добрый паж, а я в долгу не останусь. Яичек тебе привезем из деревни, молочка, если употребляешь.
Несколько стражников в черных кожаных мундирах показались на улице. Впереди бежал министр добрых дел. Видно, хотел отличиться.
– Догоняй их! – заорал он, увидев беглецов. – Коли их, руби!
– Освободи дорогу! – кричала Алиса Блохобою. – Заколю!
Хотя колоть было нечем.
– А ты обещай, – отвечал Блохобой, не вставая с колен.
Тут министр добрых дел настиг беглецов, но, вместо того чтобы связать Алису и Герасика, он крикнул своим стражникам:
– Хватай этого мужлана, опрокидывай телегу!
Стражники навалились на телегу и под возмущенные вопли хозяина повалили ее набок.
– А теперь хватай преступников! – приказал министр.
Но Алиса, а за ней и Герасик уже проскочили в ворота и помчались по дороге.
– Какой дурак! – крикнул Герасик.
– Ты о ком? – спросила Алиса.
– Об этом вельможе с третьей рукой и третьим глазом.
– Вовсе он не дурак, – ответила Алиса. Она даже обиделась за министра. – Ты не понял, он жизнью рисковал, чтобы мы могли выскочить из города. Если бы он не велел стражникам на телегу навалиться, мы бы уже в тюрьме были.
– Ты думаешь, он нарочно? – спросил Герасик.
– Не понимаешь ты ничего в большой политике, – сказала Алиса. – Он друг королевы Лины Теодоровны.
– Так королеву зовут?
– Разумеется, у всех королев есть имя и отчество.
– Вот не думал. Я считал, что королева, значит, королева!
– Она же не всегда королевой была.
– Как же так? – совсем удивился Герасик. – А кем же она еще могла быть?
– Она была девушкой из простой семьи, ее встретил король и полюбил.
– Какие-то ты мне сказки рассказываешь, – откликнулся Герасик.
– Давай не будем отвлекаться, – оборвала приятеля Алиса. – Ты скажи, куда мы сейчас едем? Ведь к тебе домой нельзя?
– Ко мне домой, наверное, не стоит, – сказал Герасик. – Этот злобный Охран-паша мой адрес знает. Придется в лесу укрыться, у дядьки Лешего.
– А он тебя не выдаст?
– Леший? Меня? Да я его научил самогонку гнать и сам ему аппарат соорудил. Куда уж он без меня!
– Что ты говоришь, Герасик! – ахнула Алиса. – Ты изобрел такую вредную вещь, как самогонный аппарат?
– Я люблю изобретать то, что другим нужно и приятно. Для Лешего я просто расчудесный подарок сделал. Что в этом плохого?
– Но ведь алкоголь вреден! – воскликнула Алиса. – Рано еще водку придумывать! Ты, по-моему, иногда совершенно забываешь, что живешь в эпоху легенд.
– Сейчас ты будешь говорить мне, – ответил Герасик, – что в эпоху легенд простым людям книжки читать нельзя? Потом прикажешь мне голову отрубить?
Они оба засмеялись.
Дорога поднялась на пологий холм. Слева начинался лес, и холм становился все круче. Впереди вставали мрачные стены замка.
– Правда, что это заброшенный замок? – спросила Алиса.
– И там еще привидения живут, – сказал Герасик. – Я еще до них доберусь. Мне очень интересно проверить, есть привидения или нет?
– Привидений не бывает! – твердо сказала Алиса.
– Правильно, – согласился Герасик. – Это в вашем двадцать первом веке не бывает. А у нас в эпохе легенд они на каждом дереве сидят, в каждом подвале таятся. Если бы не так, какая же была бы эпоха легенд?
– Тогда ты, Герасик, поосторожнее.
– Спасибо за внимание. Да только я местный, что со мной может случиться?
– Мне кажется, мой юный друг, – сказала Алиса, – что ты забыл, откуда я тебя только что вытащила! Вспомни, меня или тебя на эшафот тащили, чтобы голову отрубить?
– А это чистая случайность, – сказал Герасик. – Ну кто мог подумать, что их дама Марьяна зайдет в спальню бывшего принца тогда, когда я в нее залез! Мне бы что: взял учебник – и беги. А я как увидел, что там целая полка книг стоит, обалдел от радости и стал в них картинки смотреть. Так и не заметил времени. Они меня и застукали. Эта мадама как завопит: «Воры!» Прибежали и меня с книжкой в руке захватили – страшное преступление! А ты как обо мне узнала?
– От меня! – раздался сверху скрипучий голос.
Алиса посмотрела наверх: с неба спускалась птица Дурында.
– Кто здесь самый благородный, кто самый хитрый? Нет, ты скажи, кто самый хитрый? – кричала грязно-белая ворона.
– Это она тебе сказала? – удивился Герасик. – Но ведь она – самая подлая тварь в наших лесах.
– Я вас попрошу не выражаться, – обиделась Дурында. – Выражаться каждый может, а пойти на подвиг ради доброго дела – тут-то вас и не видать.