А парад нужен позарез, он весьма важен в наших планах. Каких планах, спросите? Лучше не спрашивайте. А то самому смешно становится. И не самое это благодарное занятие, загадывать на будущее. Оно всегда обманет, а если и нет, то обернется фарсом. Ну его к чертям, будем думать о настоящем.
* * *
– Разрешите, Ваше Императорское Величество? – Это Кутузов. В разговорах наедине мы упускаем титулования и прочую официальность, но сегодня за спиной фельдмаршала чуть ли не целая толпа, потому он старается придерживаться правил приличия. Не всегда получается, правда.
– Заходите, господа!
Кабинет генерал-губернатора, временно оккупированный мной, вместил бы и много больше народу. Христофор Иванович здесь разводы караулов проводит? Надо будет спросить при случае. Только потом, чтобы не вводить в смущение.
– Присаживайтесь, – делаю жест рукой и сам первым плюхаюсь в кресло. Разве еще ногу на ногу закинуть для придания обстановке большей неформальности? – Не стесняйтесь, здесь все свои.
Бенкендорф-младший не стесняется – взгромоздился на край стола. Предусмотрительно сдвинув в сторону малахитовый письменный прибор. Его отец скромнее – сел рядом, но двигать ничего не стал. Граф Аракчеев расположился на стуле напротив меня, а Михаил Илларионович остался стоять, заинтересовавшись содержимым большого буфета из карельской березы. Вот Беляков чувствует себя неуверенно, видно, до сих пор не может забыть тот разговор в Петербурге, после которого попугай в оранжерее научился не совсем приличным словам. Марии Федоровны нет, она не проявила интереса к подготовке предстоящего парада и отправилась гулять с Дашкой по Москве, пообещав по возвращении какой-то сюрприз.
– Ну что же, господа, кто начнет первым? – Обвожу взглядом собравшихся и останавливаюсь на Кутузове: – Ты, князь?
Михаил Илларионович свой новый титул не любит, предпочитая именоваться фельдмаршальским званием. Объяснял, что-де князей в России сотни три, это если инородцев не считать, а он один такой уникальный. И где слов умных нахватался, лапоть вологодский?
– Могу и я начать, государь. Только вот с чего?
– Обычно с главного начинают.
– С денег? – удивился Кутузов. – Их уже вбухано столько, что военная кампания против Франции обошлась бы немногим дороже.
– Так уж и немногим?
– Примерно наполовину. Дружба народов вообще очень накладная штука.
Неизвестно почему все присутствующие дружно посмотрели на Александра Федоровича Белякова. Тот развел руками:
– Я не волшебник, господа, и не могу превращать в золото глиняные черепки. Поставленные перед Берг-коллегией задачи по разведке новых месторождений рассчитаны не менее чем на десять лет. При самом благоприятном стечении обстоятельств увеличение добычи возможно через два-три года, но я бы не стал на это надеяться.
– Ну да, – кивнул Кутузов. – Персиян грабить не в пример быстрее и проще.
Михаил Илларионович улыбается. Всем видом показывая, что не в упрек министру говорит, а исключительно с восхищением. Никто, правда, ему не верит, а я точно знаю – завидует, что не он наложил лапу на трофеи.
– Ладно, о потраченных деньгах жалеть не будем. Что там у нас дальше? Алексей Андреевич?
– С моей стороны все готово, государь, – отозвался Аракчеев, слегка привстав со стула. – Но стоит ли показывать Наполеону наши военно-воздушные силы? Возможности французских заводов позволят обойти нас в количестве и качестве в ближайший год.
– И что?
– И выставят их против нас.
– Если купят патент, то почему бы и нет?
– На что патент? – удивился военный министр. – Разве воздушные шары не французы изобрели?
– Это если забыть о полете дьяка Крякутного… Но машинку для обработки промасленной оболочки чистым кислородом, дабы уберечь шар от воздействия русских морозов, продадим обязательно. Что у нас там еще?
– Сводный батальон под командованием отставного генерал-майора Бибикова прибыл и приступил к упражнениям. Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, но я своей властью вернул Порфирия Петровича на службу и произвел в следующий чин.
– Не возражаю. По остальному как?
– Все по плану.
Это хорошо, когда все по плану. Даже замечательно. Если бы еще они не имели привычку с треском проваливаться!
– Александр Христофорович, твоя очередь.
Бенкендорф-младший соскочил со стола благодаря отцовскому тычку под ребра и почтительно склонился:
– Полный порядок, государь. И для обеспечения оного в Москву вызваны Второй, Третий и Восьмой особые гусарские полки, Гвардейская дивизия МГБ, а также…
– Перечислять не нужно. Австрияки готовы?
– Так точно, сорок две штуки прячутся у Рогожского кладбища и ждут своего часа.
– Что же ты их штуками считаешь? – упрекнул Бенкендорф-старший.
– Иного не заслужили, – фыркнул Александр Христофорович и добавил неожиданно: – Козлы драные!
Я не стал выспрашивать, чем это не угодили австрийцы министру госбезопасности – это его внутреннее дело. И его же идеей было использование иностранцев в таком щекотливом деле, как покушение на Бонапарта. В самом покушении ничего сложного нет, но ведь нам нужна неудачная попытка.
Кутузов противился. Он уверял, будто более косоруких, чем цесарцы, белый свет не видел, и предлагал свои услуги. В том смысле, что сам найдет людей, способных исполнить поручение с ювелирной точностью. Но мне после некоторого размышления пришлось признать правоту Бенкендорфа – используемых втемную злоумышленников придется показать французской стороне. Нет, не выдать – из Москвы, как и с Дону, выдачи нет. Но своих даже для показа жалко. Они же свои, не так ли?
Договорить мы не успели – вошедший дежурный офицер доложил о прибытии императрицы. Интересно, откуда Мария Федоровна так быстро прибыла, если только полчаса назад уезжала? Не на метле же! Хотя после стольких лет супружеской жизни не удивлюсь и этому.
– Павел, а вот и обещанный сюрприз!
* * *
Три часа спустя.
Дом князей Трубецких на Покровке
– Душа моя, за сорок пять лет супружества я хоть раз давал повод усомниться? – Для успокоения благоверной Сергею Николаевичу приходилось использовать все красноречие, на которое только был способен. – И ранее, и впредь…
– Молчи! – Маленькая и болезненная княгиня была настолько разгневана, что супруг начал небезосновательно беспокоиться за свое здоровье. – Коварный изменник!
– Какие измены? Я в те поры воевал в Молдавии.
– Да?
– О чем и говорю. Посчитай-ка сама – года не сходятся.
Скандал в семье Трубецких длился уже десять минут, и оставалось примерно столько же времени для выяснения отношений. Дольше нельзя – спустятся к ужину гости, и придется мило улыбаться, поддерживая светский разговор. Под гостями подразумевались Александр Федорович Беляков с супругой Еленой Михайловной и Иван Андреевич Муравьев. Семейные посиделки, так сказать.