Главное — у меня был контейнер, образец. Надо было найти такой же. И еще — чтобы он был заряжен веществом. Как это сделать? А как я искал золото, как искал воду, как искал отряд эльфов, — магией, конечно.
Обратный путь занял больше времени и потребовал больше усилий, и если мой модифицированный организм на удивление легко переносил нагрузки, то гном стал сдавать. Я, взявший Бабакана с собой из-за его чудовищной силы и выносливости, пожалел, что потащил его вниз. Мне хотелось, чтобы он помог мне донести этот контейнер, но забыл, что он еще не набрал прежней силы после болезни, а самому ему сказать мне об этом не позволяла дурацкая гордость.
Так и получилось, что, кроме контейнера, мне практически пришлось тащить вверх по лестнице, на высоту небоскреба, еще и полуживого гнома.
В общем, я под мышкой держал блестящий цилиндр, а другой рукой волок на буксире гнома, чуть не падающего в обморок. Все-таки, после того как я собрал его, чуть не разорванного пополам, ему надо было восстанавливаться гораздо дольше…
Я шагал вверх по ступенькам как стальной робот и под нос бубнил, ритмично, по-русски: «Я узнал, что у меня есть огромная семья — и тропинка, и лесок, в поле каждый колосок!» Мне вспомнился фильм «Брат-2», глядя на эту лестницу.
Вот только у главного героя картины не было под мышкой сорокакилограммового контейнера, а на буксире пыхтящего гнома, мертвой хваткой уцепившегося за свою секиру, громыхающую по ступеням.
Лестница закончилась неожиданно, я втащил гнома на верхнюю площадку, усадил, прислонив к стене. Сам тоже присел, поставив контейнер, и спросил у компьютера:
— Егар, контейнер точно не радиоактивный? Не хотелось бы получить дозу радиации…
— Абсолютно. Можешь не беспокоиться. Это сложный прибор для хранения антиматерии. Использовать его можно, только подключив специальное устройство — что-то наподобие реактора.
— А как мне определить, полон он или нет? Не тащить же сюда все контейнеры, что есть в городе?
— Полный контейнер будет синего цвета, я тебе показывал. По мере его опустошения цвет меняется на более светлый и становится серебристым.
— А если он стоит в реакторе? Не будет ли взрыва, если я достану его из запущенного реактора?
— Не будет. Когда ты вынимаешь контейнер из реактора, его работа останавливается, вот и все. Будь осторожен, когда окажешься там, где есть рабочий реактор, — все они под охраной боевых модулей, если, конечно, автоматы сохранились за это время.
— Ясно. Как ты, Бабакан, отошел? Можешь идти? — посмотрел я на бледного от слабости гнома.
— Викор, не говори никому, что я так облажался, ладно? Стыдно…
— Чего стыдного-то? Это мне должно быть стыдно — потащил больного, после такого ранения, чуть не загнал до смерти. Болван я, в самом деле. Теперь, пока не наешь мяса на свои кости, таких упражнений не будет.
— Все равно не говори, ладно? Не хочу…
— Да ладно, ладно — пошли тогда. Наши уже заждались.
Мы поднялись и побрели к выходу.
Вечер прошел под знаком еды.
Время в подземелье пролетело незаметно — мелькнуло, как его и не бывало, но организм отказывался работать без подпитки энергией, как и реактор комплекса. К тому моменту как мы с Бабаканом вылезли наконец-то из норы, ведущей в подземный научный центр, в лагере вовсю шло приготовление мяса, трещал костер, освещая пространство языками пламени, а рядом, на другом костровище, на углях жарились нанизанные на вертелы большие куски свинины.
Кралоты сегодня побаловали нас кабанятиной, не преминув добавить, что мышатины не было. Мол, ешьте, что дают. И мы ели. Гном отошел немного после нашей вылазки и тоже наслаждался горячим сочным мясом, истекающим соком. После еды все уселись к костру, ковыряясь в зубах и попивая чай, заваренный с травами. Даже здесь эльфы умудрялись найти нужные травки для заварки.
— Викор, ты не хочешь рассказать, что за тела делает Егар?! — вдруг заявил Алдан. — Я догадываюсь, но хотел бы услышать от тебя. Тебе не кажется, что держать нас в неведении как-то нехорошо?
— Действительно, — поддержала его Аранна, — чего там придумал-то? Давай выкладывай.
Я подумал немного — чего уж там, все равно узнают, да и нехорошо как-то скрывать от друзей, рисковавших своей жизнью за меня сотни раз, и сказал виноватым тоном:
— Извините, друзья, плохая привычка. Кажется, что, если начну говорить, все сорвется.
— Говори, говори, — хмыкнул Бабакан, — хрен у тебя что-то сорвется, знаю я тебя… рассказывай им. Я и так знаю, давно догадался. На вот, съешь еще кусок мяса и начинай вещать о своих злостных планах.
— И что, неужели они у него такие злостные? — повел бровями Каран, отхлебывая из кружки.
— О-о-о… это не то слово. Сейчас узнаешь.
— Заинтриговал… Ну что, Викор, не томи! Рассказывай! Все равно делать нечего, а я на ночь люблю страшные истории слушать. — Каран откинулся назад, подложив под голову седельную суму, и замер, вытянув ноги.
— Ну что рассказывать… — начал я. — В общем, еще когда я обучался у Шаланнара, была у меня такая мысль: вернуть с того света моих друзей.
— Что?! — закашлялся и подскочил на месте Каран. — Ну, командир, ты на мелкие цели не размениваешься!
— Не мешай ему, пусть рассказывает, — остановил воина эльф, — я тоже что-то подобное подозревал. Продолжай, Викор, помалкивайте все.
Я продолжил:
— Как вы знаете, я умею возвращать души людей в тела. В мертвые тела. По идее так же я могу вселить душу в живого человека — будем их так называть, хотя это и неправильно. Как бы вам это лучше сказать… В общем, каждый человек имеет информационное поле, в котором содержится вся его жизнь, все его знания, его личность. Когда тело гибнет, личность — будем так называть ее в дальнейшем… ну или душа, сливается с информационным полем планеты. Как это происходит, где они там обитают — не спрашивайте. Не знаю. Не наш уровень знаний. Однако с помощью некоторых заклинаний некроманты добились того, что они могут эти души возвращать и настолько, насколько хватит тела. В одном теле не может находиться одновременно две души и больше — они или уничтожат друг друга в борьбе за управление телом, что приведет к безумию и гибели этого тела, или одна душа подчинит другую, и та будет мучиться до конца функционирования тела, как взаперти. Скорее всего, победит душа хозяина тела, так как знает это тело лучше и уже им управляет, но не факт. Значит, нужно тело без души. Можно взять человека, провести над ним обряд изгнания души — вот и готовое тело. Но — захочет ли душа одного человека жить в таком теле, из которого был изгнан другой человек?
— Моя бы душа захотела, — хмыкнул Каран, — а чего такого? Сколько мы поубивали этих тел. Извини, продолжай…
— Ну ты бы захотел, а кто-то, может быть, и нет… В общем, были у меня кое-какие догадки по поводу того, что, возможно, тут я найду лаборатории старой цивилизации, и слабая надежда, что смогу воспользоваться их знаниями. В свитках, которые были у Шаланнара, упоминалось о выращивании существ в старых городах. Вроде как легенды такие, авторы это оспаривали, но были такие подробности, которые меня убедили, будто что-то подобное могло быть. Конечно, это казалось слишком фантастичным, но почему и нет? Не найдем машин, производящих тела, так, в крайнем случае, артефактов покопаем, может, что-то очень ценное обнаружим. Вот так я размышлял, отправляясь сюда. То, что мы нашли почти исправную лабораторию, так называемую купель, это, конечно, фантастично — но почему и нет… Я уже привык к фантастике, которая с нами случается. Вот как со мной — ни сном ни духом не думал, что, засунув в себя камень, я вдруг стану оборотнем. Ну да не обо мне речь. В общем, Егар делает два тела, в которые я верну двух моих друзей, погибших по моей вине. Или, скорее, так: погибших, потому что имели неосторожность быть рядом со мной. Я долго думал, выбирал, кто это должен быть, — тела будет только два, на большее купели не хватает. И я решил: пусть это будут Амалон и тетушка Мараса. Я хочу дать им шанс получить новую жизнь. Вот теперь все. Вопросы есть?