– Отдай огнестрел, Петрович, – попросила русалка, сверкая глазами.
– Обязательно отдам. Только скажи, девонька, куда же ты направляешься?
– Пойду, пристрелю гадину.
– Так ведь грех.
– Ну и что? – заупрямилась Яна. – А то, что не девонька, это не грех?
Савва Петрович перевел взгляд на Николая. Тот только руками развел, дело, мол, житейское.
– Так звать эту Раду сюда?
– Ну ее на хрен! – ответил Шмелёв. – Яночка, успокойся, я образно… Лучше Лешакова ко мне пришлите – поговорить кое о чем нужно.
Утро следующего дня
Степной орел, неведомо как залетевший в эти края, старательно выписывал круги над лесами и полями в поисках хоть чего-нибудь съедобного. Да где уж там – которую неделю по всей округе бегает туда-сюда огромное войско, распугивая возможную поживу. Так от голодухи можно и клюв отбросить. Даже сусликом, и тем не полакомишься – давеча пытался одного закогтить неподалеку от полуразрушенного города, так насилу сам жив остался. Отбивался сусел до того злобно, что пришлось уносить крылья. Оставив в зубах обидчика половину перьев из хвоста.
А что там вдалеке поблескивает? Спасите наши души – опять он! Орел заполошно, почти как воробушек, замахал крыльями и спикировал к безопасной земле, от греха подальше. Мимо на большой скорости пронесся мелкий цветочный эльф с большим мешком за спиной и не обратил на бесхвостую птицу никакого внимания. Почтовый курьер, причем с большими полномочиями. Уж лучше на Медузу Горгону напороться, чем у такого на пути встать. Исход встречи все равно одинаковый, но во втором случае менее продолжительный и болезненный.
Только почтальон не отвлекался на мелочи – с лихим свистом закладывая виражи, он шел на бреющем в складках местности, иногда из чистого хулиганства залетая на средину реки. А чего? Чай эльф не птица, почему бы ему не долететь до средины реки?
А вот и город показался, не такой уж разрушенный, как померещилось полухвостому орлу. Вот стены белеют новыми бревнами, и над всем этим витает восхитительный запах свежей стружки. Курьер облетел вокруг, оценивая масштабы ведущихся работ, перемахнул через частокол внутрь и приземлился у корчмы «Три поросенка», на этот раз кирпичной, но пока еще одноэтажной. Крыши тоже не было, только торчала сверху голова что-то жующего Змея Горыныча.
Внутри оборотень с чертом изучали какой-то чертеж, а Годзилка с высоты своего роста давал советы. Август фон Эшевальд поднял голову:
– А, гонец… Донос на гетмана-злодея?
– На кого?
– Это потом поймешь. Давай сюда бумагу. – Начальник разведки и контрразведки развернул свиток, вчитался и удивленно присвистнул.
– Чего там? – Глушата с любопытством сунул пятачок в письмо.
– Давай вслух, – попросил Змей.
– Не могу, сам читай. – Оборотень сунул бумагу черту. – Приказ от князя.
– Ага… чо у нас тут? – Рогоносец водил когтем по тексту. – Не мешкая, следовать к Кьявску и взять его под высокую руку… титулы пропустим… так… разбить войско хунгарийского короля, заключить договор о добровольном присоединении Галисии… На хрен они нам сдались, а? Построить флот… блокировать Царьград с моря… Они там чего, пьяные писали? Так… купить или отнять у сарацинов Палестину… Годзил, тебе нужна Палестина?
– Данунах! – глубокомысленно заметил Горыныч. – Я бы Хлынов купил – там моя родина.
– Бля, а нам чего делать?
– А у вас попадалово, ребята. Встряли вы конкретно. Чиста конкретна!
– Ты чего уши развесил? – Август вдруг решил сорвать злость на курьере. – Подслушиваешь?
– Никак нет! – Эльф вытянулся в струнку. – Жду дальнейших распоряжений.
– Каких?
– Любых. Или указаний.
– Указания ему подавай, – проворчал оборотень. – Лучше расскажи, на фига нам в Кьявск переться, под высокую руку его брать? Там что, своего князя нету? А то одичали мы тут без свежих новостей.
Эльф со всеми подробностями и с удовольствием прочел лекцию о политической обстановке, иногда малость привирая и переходя на представление в лицах:
– …А потом появился Хведор Лешаков, и Верховная Рада помре.
– Прибил бабенку? Да оно и правильно.
– Не-е-е, она сама померла. Князь-то наш попросил генерала стариной тряхнуть.
Август покачал головой:
– Жесток порой Николай Василич бывает, ох и жесток! Я с Лешаковым как-то в парилке был… Этот уж тряхнет, так тряхнет!
– Ты про что, воевода? – Цветочный эльф непонимающе пошевелил острыми ушами.
– Про старину.
– Не-е-е, не так было. Государь попросил его заплутать Верховную Раду в трех соснах да попугать немного, чтобы дорогу к княжескому шатру не нашла. Ну, вот и перестарался с пуганьем немного.
– Сильно князь ругался?
– Да не… простил в честь свадьбы да еще одной медалью наградил.
– Свадьбы???
– Ну да! – Почтальон хлопнул себя по лбу и принялся развязывать тесемки мешка. – Как же я забыл? Тут и угощение с княжеского стола!
Пока эльф доставал кажущиеся нескончаемыми подарки и рассказывал подробности бракосочетания и последующего за ним малого пира (большой обещался уже в Татинце), Годзилка ухватил самую объемистую флягу, открыл ее и с подозрением принюхался к содержимому.
– Эй, мелочь, а это чо за хрень налита?
– Типун тебе на язык, зверюга пресмыкающаяся! – почтальон возмущенно замахал руками, уронив одну из выставленных бутылок. – Это же яблочный компот – Великая Княгиня Яна собственноручно сварила на всю армию! Оцените, свиньи неблагодарные!
– Все сказал? – Глушата поплевал на кулак и многозначительно похлопал им по ладони. – А таперича проваливай на хер! Без сопливых разберемся, кого целовать!
– Вот это правильно, вот это по-нашему! – одобрил Август фон Эшевальд и проследил взглядом за причудливым полетом натыкающегося на стены цветочного эльфа. – Раскомандовались тут всякие уроды, пороха не нюхавшие. Хомячок, блин, офисный!
– Так его, – поддержал Годзилка. – Рогатый, доставай заначку.
Черт рассмеялся довольно и достал из-под стола здоровенный жбан с восковой печатью на горлышке и три серебряные с чернением чарки – две маленькие и одну побольше, полуведерную.
– Серебро? – удивился оборотень.
– А чо нам? Чай, не микробы. Ну чего, первую за здоровье молодых?
– Ага, под компотик! – согласился Горыныч. – Горько, чо!
– Горько! – подхватили Август с Глушатой. – И долгих лет им!
– И детишек много!
– И нам!
– Чего, детишек?
– Нам не хворать.