Гийом заметил эту улыбку.
— И они вам не так уж и не нравятся, эти обстоятельства, мсье мэр? — спросил он.
В этот момент у дверей послышался топот лошадиных копыт, который избавил мэра от необходимости отвечать на этот вопрос. Он повернулся спиной к Гийому и, обращаясь к жандармам, которых еще не было видно, приказал:
— Введите арестованного!
Как только он отдал это распоряжение, на пороге появился Бернар — бледный, но спокойный, со связанными руками.
Увидев его, Катрин закрыла лицо руками. Матушка Ватрен пришла в себя и сделала движение, чтобы броситься ему навстречу. Но Гийом повелительным движением остановил ее.
— Минуточку, — сказал он, — прежде всего, нужно выяснить, с кем мы говорим — с нашим сыном или с убийцей? — И, обращаясь к мэру, спросил: — Мсье мэр, я прошу у вас разрешения посмотреть Бернару в глаза и сказать ему два слова, — тогда я смогу вам ответить, виновен ли он или нет!
В просьбе было трудно отказать, и мэр пробурчал что-то себе под нос, — это можно было принять за согласие.
Тогда Гийом, на которого обратилось внимание всех тех, кто стоял вокруг него, протянул руку к стоящему в середине зала в окружении жандармов Бернару и не лишенным торжественности голосом сказал:
— Пусть все присутствующие будут свидетелями того, что я спрошу и что мне ответят, — сказал он и обратился к Бернару: -
В присутствии этих двух женщин — твоей матери и твоей невесты, — в присутствии этого достойного священника, который сделал тебя христианином, и меня, который учил тебя любить правду и ненавидеть ложь и ненависть, отвечай мне! Я спрашиваю тебя, как спросит тебя Бог в день Страшного суда: Бернар, ты виновен или нет? И он бросил на сына пристальный взгляд, словно стремился проникнуть в глубину его души.
— Батюшка… — начал молодой человек нежным и спокойным голосом.
— Подумай хорошенько, Бернар, не спеши ввергать свою душу в пучину греха! Посмотри мне в глаза, Бернар! Слушайте его внимательно! Отвечай, Бернар!
— Я невиновен, батюшка, — ответил Бернар таким спокойным голосом, словно речь шла о чем-то совершенно незначительном.
Исключая Матье, мэра и жандармов, крик радости вырвался из всех уст.
Гийом протянул руку и, положив ее на плечо Бернару, сказал:
— На колени, сын мой!
Бернар повиновался.
— Я благословляю тебя, сын мой, — сказал отец с непередаваемым выражением в голосе, — ты не виновен — это все, что я хотел знать. Что касается доказательств невиновности, то они появятся, если Богу будет угодно. Сейчас это касается только его и стражей закона. Поцелуй меня, и пусть закон приступает к своим обязанностям!
Бернар поднялся с колен и бросился в объятия своего отца. Затем Гийом отошел в сторону и сказал:
— Теперь твоя очередь, мать!
— О, дитя мое! Дорогое мое дитя! — воскликнула матушка Ватрен. — Мне хотя бы позволяют обнять тебя! — и она обвила руками его шею.
— Дорогая, любимая матушка! — прошептал Бернар.
Катрин ждала своей очереди. Но когда она сделала шаг, чтобы подойти к арестованному, он сделал протестующее движение.
— Потом, — сказал он, — потом. У меня тоже, Катрин, есть о чем спросить вас во имя вашего вечного спасения!
Катрин отступила назад с нежной улыбкой, потому что она теперь была так же уверена в невиновности Бернара, как и в своей. То, о чем Катрин думала про себя, матушка Ватрен выразила вслух, воскликнув:
— О, я тоже, я тоже отвечаю за то, что он невиновен!
— Прекрасно! — с усмешкой произнес, мэр. — Уж не думаете ли вы, что он такой дурак, чтобы сказать: «Да, это я убил господина Луи Шолле!»? Черт возьми, конечно, нет!
Бернар пристально посмотрел на мэра своим чистым, ясным взглядом и просто сказал:
— Я скажу, но вовсе не для вас, мсье мэр, а для тех, кто меня любит, — и Бог знает, лгу ли я или говорю правду, — что моим первым стремлением действительно было убить мсье Шолле, когда я увидел, как он направлялся к Катрин, и я даже прицелился. Но Бог пришел мне на помощь: он дал мне силы победить это желание. Я отбросил ружье и побежал, и бежал до тех пор, пока меня остановили. Я бежал не потому, что совершил преступление, а потому, что боялся его совершить!
Мэр сделал знак жандарму, и тот подал ему ружье.
— Узнаете ли вы это ружье? — спросил он Бернара. — Да, это мое ружье, — просто ответил молодой лесничий.
— Из него недавно стреляли — как вы видите, в стволе не хватает одной пули.
— Это правда.
— Его нашли у подножия дуба, который растет возле маленькой долины у источника Принца.
— Да, именно там я его бросил, — подтвердил Бернар.
В этот момент Матье с усилием поднялся со своего места и, коснувшись ружьем своей шляпы, скромно и неуверенно сказал:
— Прошу прощения, мсье мэр, но, может быть, то, что я сейчас скажу, послужит оправданием бедному мсье Бернару; нужно пойти проверить, какие в этом ружье были пыжи. Мсье Бернар, в отличие от других лесничих, пользуется фетровыми пыжами!
Это неожиданное предложение было встречено одобрительным шепотом. К тому времени все уже забыли о присутствии Матье.
— Жандармы, — сказал мэр, — пусть кто-нибудь из вас сходит на место преступления и попробует найти пыжи!
— Завтра на рассвете все будет исполнено, — ответил один из стражей порядка.
Бернар своим честным взглядом посмотрел в мутные глаза Матье, и ему показалось, что во взгляде последнего проскользнуло какое-то змеиное выражение. Он с отвращением отвернулся. Может быть, если бы Бернар этого не сделал, то Матье не посмел бы ничего сказать, но поскольку Бернар отвернулся. Матье смело продол жал:
— Кроме того, есть еще один способ убедиться в невиновности мсье Бернара.
— Какой? — спросил мэр.
— Сегодня утром я видел, как мсье Бернар заряжал ружье, чтобы пойти на охоту на кабана. Эти пули были помечены крестиком, и их легко узнать!
— Ага! — сказал мэр. — Значит, они помечены крестиком?
— Да, я в этом уверен, потому что именно я дал ему нож, для того, чтобы поставить эти крестики, — сказал Матье, — не так ли, мсье Бернар?
Под маской доброжелательности Бернар невольно почувствовал змеиный укус и ничего не ответил.
Мэр подождал его ответа и, видя, что тот молчит, спросил: — Подозреваемый, обстоятельства, о которых говорит этот молодой человек, верны?
— Да, мсье, они верны, — ответил он.
— Ну, конечно, — сказал Матье, — вы же понимаете, мсье мэр, что, если найдут пулю, которая не помечена крестиком, будет понятно, что это стрелял не мсье Бернар. Но если пуля будет с крестиком, а пыжи окажутся фетровыми, тогда я уже ничего не знаю!