— Всё ясно: восьмиглавый диплодок, — догадался Петенька.
— Диплодок так диплодок! Мы в свои средние века называли такую тварь драконом, — заметил рыцарь Джон вскользь. — На чём я остановился? Ах да, и эта животина галопом на меня без всяких раздумий. Не трудно представить, как бы вы поступили на моём месте. Я повёл себя точно так же: по шее мечом.
— Я бы сделал наоборот, — сказал Петенька виновато.
— То есть как наоборот? — удивился рыцарь Джон.
— Я бы на вашем месте передал его в зоопарк.
— М-да, я это сделал потом, а вначале отсёк ему голову, — озадаченно пробормотал рыцарь Джон. И затем оживился: — Но на её месте, сами понимаете, выросла другая. Словом, банальная история.
— Мгновенная регенерация, — обрадовался Петенька.
— Слишком замысловато, у нас это считали обычными колдовскими трюками. В общем, повторили мы с драконом такую штуку с каждой его головой, а потом я сгрёб его за хвост и отправил в презент университету в Кембридже Разумеется, от имени прекрасной Аалы.
— Это присказка? — догадался Петенька.
— Совершенно верно, — кивнул рыцарь Джон. — Может, и несколько затянуто, но следовало, сэр Петенька, вам как-то дать понять, что, повергнув дракона, я отправился соснуть часок-другой на этой спокойной с виду планетке. Словом, всё соответствовало жанру истинно рыцарского романа, который мне читала бабушка перед сном. — Тут рыцарь Джон перевёл дыхание и продолжал: — Итак, отправив трофей с оказией, я решил присмотреть местечко для отдыха. Постоялые дворы, знаете, уже надоели изрядно. Как представишь опять бочки с амонтильядо, что должно осушить, и массу хвастунов, что нужно каждый раз проучивать… Это, конечно, не стоит особых трудов, но как представишь себе такое… бррр! Хочется тишины и покоя, чтобы, валяясь в траве и созерцая звёзды, можно было подумать о даме своего сердца.
Облетел я с полдюжины планет и высмотрел эту. на которой мы сейчас беседуем с вами. Ничего себе, прикидываю, планетка: и травка, и воздух хороши, и вроде не шумно. У меня, конечно, нет вашего инструментария, но я уж вижу на глаз. Входим с «Савраской» в верхние слои атмосферы, и тут, представьте, натыкаюсь на весьма подозрительного человека. Клянусь вратами Константинополя, что этот человек затеял что-то недоброе. Увидел он моего «Савраску» и припустил на своей летающей тарелке. Ну сами посудите, сэр Петенька, станет ли человек с чистой совестью избегать общества благородного рыцаря? И физиономия его уж как-то неприятно знакома. Будто он мне насолил когда-то.
«Куда же вы?» — кричу.
«Некогда, некогда. Работы — во!» — на лету отвечает и показывает на горло, и физиономия его в самом деле измотанная, и лоб рукой вытирает.
Ну, если так, думаю, значит, на этой планетке что-то неладно. Совершаю вокруг планеты оборот-другой, и точно. Спускаюсь над полюсом… Понимаете, сэр Петенька, я не очень сведущ в современной технике, но так сразу и подумал: «Эээ…»
— Так вот в чём дело! Где это место?! — перебил Петенька, вскакивая на ноги.
— Знаете что? Это ведь подвиг, да ещё какой: помочь целой стране, пусть даже детской, — сказал рыцарь Джон; глаза его загорелись. — Может, вы будете столь любезны и уступите это право мне? — осведомился он, бледнея от волнения.
— Это было бы бесчестным с моей стороны. Вроде бы я переложил ответственность на чужие плечи, — возразил Петенька, стараясь не обидеть рыцаря. — Но если вы хотите, я могу вас взять с собой в качестве равноправного товарища.
— Я вас понимаю! Ну что ж, сражаться рядом с вами, плечом к плечу, тоже великая честь, — с чувством произнёс рыцарь Джон.
Он запер «Савраску» на ключ, и соратники отправились в поход. Рыцарь ступал широко, слегка громыхая стальными доспехами. Петенька семенил сбоку, стараясь приноровиться к шагам своего нового товарища.
— Ещё бы нам пару лошадок, — рассуждал рыцарь Джон, придерживая на плече своё длиннющее копьё, похожее на оглоблю. — Поход без доброго коня, благородный штурман, теряет свой аромат. Вот доберёмся мы сейчас до поля брани, и что же? Придётся нам с вами бежать на своих Двоих, с копьями наперевес. Знаете, сэр Петенька, я неплохой вояка, что и говорить, но зрелище это вряд ли будет красивым. От долгой езды верхом мои ноги стали кривыми, и получится, будто бы я, победитель графа Шлафрока, как бы бегу раскорячив ноги, — закончил рыцарь с лёгкой грустью Друзьям всё время приходилось подниматься в гору, так как они шли вверх по планете, к самому её полюсу. Вначале они шествовали лесом, похожим на смешанный лес Европы. Потом он сменился тайгой, похожей на обычную тайгу.
Когда тайга поредела, рыцарь Джон остановился и спросил:
— Вы ничего не слышите?
Петенька остановился, напрягая слух. Сквозь шелест деревьев до него донёсся плеск воды.
Рыцарь Джон кивнул многозначительно, соратники ускорили шаг, миновали остаток тайги, и перед ними открылся полюс, покрытый альпийскими лугами. Из центра полюса торчала ось, покрытая ржавчиной, а возле её основания копошился человек. Он поливал ось водой из шланга, приговаривая:
— Ржавей, милая, ржавей! Не давай вертеться планете!
Поодаль стоял звездолёт, сложенный из двух тарелок. Между звездолётом и осью была натянута верёвка, на которой сушился объёмистый брезентовый мешок. В нём Петенька узнал недавнюю тучу.
Диверсант находился к ним спиной, но голос его был невероятно знакомым.
— Милостивый государь! — произнёс рыцарь Джон голосом, который раскатился над полюсом наподобие грома.
Диверсант моментально спрыгнул в другое полушарие, даже не оглянувшись.
Друзья перевалили через полюс и увидели Барбара, присевшего на корточки. Барбар смотрел перед собой и поэтому не знал, что его уже обнаружили. Он строил хитрые рожи, хихикал, потирая руки, ужасно довольный тем, что спрятался так ловко.
— Эй, Барбар! — окликнул его Петенька Барбар вздрогнул и поднял голову. По лицу его разлилось такое разочарование, что Петеньке, буквально на секунду, стало жалко Барбара.
— Всё! Всё! Больше не буду, — выпалил Барбар, поднимая руки. — Побезобразничал — и хватит.
— И всё-таки ваше лицо мне очень знакомо, — повторил рыцарь Джон то, что сказал ещё тогда, на «Искателе».
— Разумеется. Мы встречались перед вашим поединком. Когда вы чуть не сразились с Петенькой, — сказал Барбар, выглядывая между поднятых рук, точно из рамы.
— Это знакомство не в счёт Должно быть, мы встречались раньше Такое у меня ощущение, — возразил рыцарь Джон, морща лоб.
— Это мне многие говорят почему-то, — ответил Барбар и повернул голову в сторону Петеньки. — Ну, так верите мне или не верите?
— Мы вам поверим, Барбар, а вы нас потом обманете опять, — грустно сказал Петенька.
— В ваших словах есть резон, — охотно согласился Барбар. — Я действительно неисправимый. Но сейчас у меня перерыв, и я с некоторых пор на время оставил свои проделки. Потом вы сами поймёте почему. Клянусь вам честью!