Нет, я ошибся, думает Джонни. Действительно в каком-то фильме был такой тип, но не в этом.
— МЭРИ! — кричит он, и ему тут же вторит Брэд:
— ЭЙ. МЭРИ. ОГЛЯНИСЬ!
Но оглянуться она не успевает. Парень в кожаной рубашке стреляет трижды, быстро перезаряжая двустволку и вновь упирая приклад в плечо. Первый выстрел уходит в “молоко”. Второй сшибает наружную радиоантенну “лумины”. Третий сносит левую половину головы Мэри Джексон. Она отталкивается от машины и бредет к дому Старины Дока, кровь хлещет на плечо и пропитывает ткань блузы, волосы на мгновение вспыхивают (Джонни видит, он все видит), но их тут же гасит дождь. Мэри поворачивается к Джонни, смотрит на него одним глазом, и блеск молний наполняет этот глаз огнем. Затем нога на высоком каблуке подгибается, и Мэри падает на спину, будто сраженная очередным громовым раскатом, ее волосы чуть дымятся, как не до конца затушенная в пепельнице сигарета. Мэри лежит на лужайке Биллингсли около керамической немецкой овчарки, к которой прикреплена табличка с его фамилией и номером дома. Ноги Мэри разбросаны в стороны, и Джонни, к полному своему изумлению, видит то, что нельзя принять ни за что иное. На ум ему приходит старая шутка про алкоголика, у которого все троится перед глазами: “Насчет тех, что по бокам, я сказать ничего не могу, но посередине точно Уилли Нелсон”. Джонни громко смеется. Жену Питера Джексона только что убил призрак, стрелявший из фургона, за рулем которого сидел другой призрак (призрак инопланетянина в униформе конфедератов), и леди умерла без порток. Ни в том, ни в другом нет ничего смешного, но Джонни тем не менее смеется. Хотя бы для того, чтобы не закричать от ужаса. Он боится, что не сможет остановиться, если закричит.
И тут существо, что сидит за рулем синего фургона, поворачивается к Джонни, и на мгновение он чувствует на себе взгляд громадных миндалевидных глаз. Существо словно ставит на нем метку, а у Джонни такое ощущение, будто он уже видел это чудите, конечно, это полное безумие, но от ощущения этого никуда не деться. Проходит мгновение, и существо отводит взгляд.
Но оно меня видело, это точно, думает Джонни. Существо в маске (это маска, не иначе) видело меня и отметило точно так же, как загибают край книжной страницы, чтобы потом вернуться к ней.
Звучат еще два выстрела, и поначалу Джонни не видит, в кого стреляли, так как синий фургон закрывает собой другую половину улицы, но вроде бы он слышит звон бьющегося стекла. Потом фургон растворяется в потоках дождя, и взгляд Джонни падает на мертвого Дэвида Карвера, усыпанного осколками стекла: второй выстрел разбил рекламный щит. В животе Дэвида краснеет огромная дыра, окруженная венчиком белой плоти, и Джонни приходит к выводу, что для Дэвида работа на почте закончена. Не придется ему больше и мыть свой автомобиль.
Синий фургон быстро поднимается к перекрестку. К тому моменту, как он поворачивает направо. Джонни уже кажется, что ему все привиделось.
— Господи, посмотрите на него! — кричит Брэд и выбегает на улицу.
— Брэдли, нет! — пытается остановить его Белинда, но не успевает.
Ниже по склону, на противоположной стороне улицы, переговариваются близнецы Риды.
Джонни на негнущихся ногах сходит с тротуара на мостовую. Он поднимает руки, видит, что ногти уже побелели (видит все, да, конечно, и понимает, почему этот тип в маске инопланетянина из “Близких контактов” [17] показался ему знакомым), и отбрасывает со лба мокрые волосы. Молнии прорезают небо — яркие трещины на черном стекле, в кроссовках уже хлюпает вода, в воздухе стоит запах пороха. Джонни знает: через десять или пятнадцать секунд запах пропадет, уйдет в землю, его смоет дождем, но пока этот запах есть, словно для того, чтобы не дать Джонни поверить, будто все это галлюцинации.., то, что его бывшая жена Терри называла “мозговыми судорогами”.
Да, он видит “киску” Мэри Джексон, наиболее желанную часть женского тела, звавшуюся в его школьные годы “бородатой улиткой”. Джонни не хочет думать об этом, не хочет видеть то, что видит, но не ему командовать парадом. Все барьеры в его мозгу рушатся, как они рушились, когда Джонни писал книги (это одна из причин, по которым он больше не пишет романов, и не просто одна из, но славная), ход времени замедляется по мере того, как усиливается восприятие, и вот он уже в фильме Сержио Леоне [18] , где люди умирают медленно, словно танцуют в подводном балете.
Маленький кусачий крошка Смитти, вспоминается Джонни голос в телефонной трубке, что же ты кусаешь мамку за титти? Почему этот голос напоминает ему о человеке в странном костюме, а еще больше о маске инопланетянина с миндалевидными глазами?
— Скажите мне, ради Бога, что здесь происходит? — спрашивает голос за спиной Джонни. Взгляды других прикованы к Дэвиду Карверу, а Гэри Содерсон приплелся сюда, на лужайку Старины Дока. Бледное лицо, исхудавшее тело, он напоминает больного холерой. — Святое дерьмо, Джонни! Я видел Париж, я видел Францию, но я не вижу ее…
— Заткнись, пьянчуга, — отвечает Джонни и смотрит налево. Близнецы Риды и их мать, Ким Геллер и ее дочь, плюс рыжеволосая девушка, которую Джонни не знает, сгрудились вокруг Дэвида Карвера, словно команда, собравшаяся вокруг травмированного игрока. Шлюха, жена Гэри, тоже там, но она засекает своего мужа и уже плывет в сторону лужайки дока Биллингсли. Тут в доме Карверов распахивается дверь, и Кирсти вылетает в дождь, словно героиня старинного готического романа, выкрикивая имя мужа среди вспышек молний и раскатов грома.
Медленно, как глупый ребенок, которому предложили прочитать что-нибудь наизусть. Гэри произносит:
— Как ты меня назвал?
Он не смотрит на Джонни, не смотрит на толпу, собравшуюся на лужайке Карверов. Он не отрывает глаз от того, что открыла вздернувшаяся юбка мертвой женщины, запасая впечатления для будущих разговоров. Джонни с трудом подавляет желание со всего маху врезать Содерсону.
— Не важно, главное — молчи. И я не шучу. Джонни поворачивает голову направо. К ним бежит Колли Энтрегьян. На ногах у него розовые пластиковые шлепанцы для душа. За Энтрегьяном следуют длинноволосый мужчина, которого Джонни видит впервые, и новая продавщица из магазина, ее зовут Синтия.
Позади них быстро отстающий от всех старый Том Биллингсли и нагоняющий Синтию Питер Джексон с безумными глазами, главный местный авторитет по Джеймсу Дики и новым южанам.