— Миссис Уайлер, я не уверен, что вам так уж необходимо читать нотации моему сыну, — вступился за своего отпрыска отец. Ну и лицемер! Если б я перекинула этого паршивца через колено и крепко отшлепала по заднице, он бы не возражал, даже приветствовал бы мое деяние. Когда же я захотела, чтобы мальчишка вслух признал свою вину, папаша сразу встал на дыбы.
— Я не читаю ему нотации, но хочу, чтобы вы знали, что последние несколько дней нам пришлось очень тяжело. — Отвечала я отцу, но обращалась к сыну. — Сет очень любит свои космофургоны. И вот что я хочу, Хью. Я хочу услышать от тебя, что ты поступил не правильно, поступил нехорошо и сожалеешь об этом. На этом мы и расстанемся.
Хью сверкнул глазами. Если бы взгляды убивали, я бы не писала это строки. Испугал ли он меня? Помилуйте. Если уж ранжировать рассерженных детей, то Сет, вернее ПММ, любому даст сто очков форы.
— Миссис Уайлер, вы считаете, что это необходимо? — пожелал знать Хобарт-старший.
— Да, сэр. И нужно это скорее вашему сыну, чем мне.
— Папа, я должен это говорить? — заверещал маленький поросенок. Он все еще сверлил меня взглядом из-под заляпанных жиром очков.
— Да, скажи то, что она хочет от тебя услышать, — ответил папаша. — Горькое лекарство лучше пить одним глотком. — Затем он похлопал сына по плечу. Мо, злая она, настоящая сука, но мы должны выполнить ее желание.
— Я-поступил-не правильно-я-поступил-нехорошо-я-извиняюсь, — протараторил мальчишка. При этом он испепелял меня взглядом. Какие там слезы или дрожь в коленках. Я подняла голову и увидела, что точно так же смотрит на меня и его отец. Выглядели они ну прямо как близнецы, одного из которых уменьшили в размерах. Все таки люди — удивительный существа. Приходят, с одной стороны, испуганные, а с другой — в сладостном предвкушении того, что их распнут на кресте, как распяли их босса. А вместо этого я заставляю мальчишку признавать, что он вор, а это больно, вот они меня и ненавидят.
Но куда существеннее другое. Во-первых, “Парус мечты” вернулся, во-вторых, Хобарты не станут трепаться об этом. Иногда стыд — единственный кляп, который может заткнуть людям рот. А мне придется придумывать, куда мог завалиться космофургон, убеждать в существовании этого удивительного тайника сначала Сета, потом Херба. Иногда правда небезопасна.
Шаги наверху, в направлении ванной. Он проснулся. Пожалуйста, Господи, не дай мне ошибиться в том, что он не может читать мои мысли.
Позже
Какое счастье. Тишина и покой. Кризис позади, потери минимальны (несколько разбитых тарелок да мой прекрасный хрусталь, мамин подарок). Сет и Херб спят. Я тоже пойду спать, как только все запишу (вести дневник опасно, учитывая сложившиеся обстоятельства, но, клянусь Богом, это так успокаивает) и положу блокнот на кухонный буфет, где я его храню.
Сет проснулся до того, как я смогла придумать, каким образом объяснить ему находку фургона. Поэтому, когда он спустился вниз с опухшими от сна и слез глазами, я просто протянула ему “Парус мечты”. Что произошло потом, трудно описать словами. Лицо Сета раскрылось в радости и изумлении, словно цветок навстречу солнцу. Ради такого зрелища, пожалуй, стоило и помучаться несколько дней, В этом счастливом взгляде я увидела их обоих, и Сета, и ПММ. ПММ радовался возвращению космофургона, а Сет, как мне кажется, по другой причине. Возможно я ошибаюсь, возможно, нахожу в нем то, чего нет, но я думаю, правда на моей стороне. По-моему Сет радовался, зная, что теперь ПММ от нас отстанет. Пусть и на короткое время.
Бывали моменты, когда я думала (не зря же меня учили в колледже), что ПММ — одна из сторон личности Сета, аморальная сторона, которую последователи Фрейда называют “ид”, но теперь уверенности в этом у меня нет. Я все думаю о той последней поездке Гейринов по стране, когда застрелил Билла, Джун и двоих старших детей. А также о советах, которые в юности давал нам отец, сначала Биллу, а потом мне, перед тем как мы получили водительские удостоверения. Речь шла о том, чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах: не ездить со спущенным колесом, не садиться за руль выпивши, не подсаживать попутчиков.
Может, дело в том, что Билл подобрал в пустыне попутчика, даже не зная об этом? И этот попутчик все еще едет в мозгу Сета? Безумная идея, но я заметила, что большинство безумных идей возникают поздно вечером, когда дом затихает и все спят. К тому же безумная — не синоним неверной.
Так или иначе, поскольку на сложную ложь времени у меня не хватило, я ограничилась простой. Сказала, что нашла космофургон в подвале, куда спустилась за мешочком для сбора пыли, какие стоят в пылесосе. Разумеется, подвал мы тоже осматривали, но я сказала, что фургон завалился за лестницу. Сет не задал ни единого вопроса (для него, как я поняла, местонахождение фургона особого значения не имело, он радовался тому, что игрушка вновь при нем, но рассказывала я все это не столько Сету, сколько ПММ). Херб лишь спросил, каким образом “Парус мечты” мог оказаться в подвале? Действительно, Сет никогда туда не ходит, думает, что там живут какие-то бяки, и Херб это знает. Я ответила, что понятия не имею, и (чудо из чудес) на этом тема была исчерпана.
Весь вечер Сет просидел в “берлоге” на своем любимом стуле с “Парусом мечты” на коленях, как маленькая девочка со своей любимой куклой. Смотрел телевизор. Херб приобрел кассету в видеосалоне. Какой-то старый черно-белый фильм, но Сету он очень нравится. Вестерн (естественно) конца пятидесятых годов. Сет уже дважды смотрел его.
Одну из главных ролей исполняет Рори Колхаун. Называется фильм “Регуляторы”.
19 июня 1995 г.
Думаю, у нас неприятности.
Сегодня утром пришел Уильям Хобарт. Он был в ярости. Херб уехал на работу за двадцать минут до его появления, слава Богу, а Сет в это время играл во дворе.
— Я хочу задать вам вопрос, миссис Уайлер, — начал он. — Вы или ваш муж имеете какое-либо отношение к тому, что произошло с моим автомобилем этой ночью? Достаточно “да” или “нет”. Если “да”, то лучше сказать об этом прямо сейчас.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила я, и искренность моего голоса его убедила, потому что он заметно успокоился.
Мистер Хобарт подвел меня к тротуару (я пошла с радостью: чем дальше от Сета, тем лучше) и указал на подъездную дорожку у своего дома, ниже по улице. Ездит он на внедорожнике с приводом на все четыре колеса, вроде бы “эксплорере”. Он и стоял на подъездной дорожке, все колеса были спущены, а стекла разбиты, включая лобовое и большое заднее.
— Господи, какой ужас. Я очень сожалею. — Я действительно сожалела, но не по тем причинам, о которых он мог подумать.
— Прошу прощения за ложное обвинение, — отчеканил Хобарт-старший. — Я, собственно, подумал… игрушка, которую взял Хью… если вы все еще сердитесь…