Вой раздался буквально над самым ухом Дэйва Рида. Он сам едва не завыл. Так захотелось броситься на Джонни Маринвилла. Но глаз копа удерживал его, как жука на булавке, а пальцы руки умирающего вцепились в рубашку. Дэйв, конечно, мог вырваться, мог, но…
Ложь. Он — жук на булавке, куда ему вырываться.
— Никогда не принимал наркотики.., не продавал их… — шептал Колли. — Никогда не брал взяток. Все подстроено?? И я выяснил кем.
— Вы… — начал Дэйв.
— Я выяснил! Ты понимаешь.., что я говорю? — Он вытянул вторую руку, ту, что не держала рубашку Дэйва, разжал пальцы и посмотрел на ладонь. — Руки.., чистые.
— Да, конечно. — кивнул Дэйв. — Но вам лучше не говорить. У вас.., ну, на голове рана, и…
— Джим, нет! — вскрикнул за его спиной Маринвилл. — Не смей!
И тут Дэйв открыл для себя, как легко ему было оторваться от умирающего.
3
— Так что будем делать? — спросил Джонни длинноволосого, когда на другой стороне тропы темноволосый близнец склонился над человеком, которого застрелил его брат. Джонни слышал бормотание Энтрегьяна: тот, похоже, хотел исповедаться перед смертью. Джонни вновь столкнулся с тем, о чем и так хорошо знал: люди умирают трудно, уходят, до конца не веря в то, что происходит это именно с ними.
— Делать? — переспросил Стив, проведя рукой по волосам, смешивая красное с седым. Кровь все сильнее пропитывала футболку там, где когти пумы вонзались в его тело. — Что значит — делать?
— Идти дальше или возвращаться? — пояснил Джонни хриплым, надрывным голосом. — Что там, впереди? Что вы видели?
— Ничего. Нет, беру свои слова назад. Хуже, чем ничего. Это… — Туг глаза его округлились.
Джонни обернулся, думая, что хиппи увидел койотов, которые все-таки появились, но глазам его предстало иное зрелище.
— Джим, нет! — вскрикнул он. — Не смей! Но Джонни уже знал, что опоздал, видел по бледному липу Джима Рида, что для того пути назад нет.
4
Юноша простоял с револьвером, прижатым к виску, достаточно долго, чтобы в Стиве Эмесе затеплилась надежда, что, может, он этого не сделает, передумает в последний момент, и тут Джим нажал на спусковой крючок. Лицо исказилось, словно в глаза плеснули паралитическим газом, кожа отделилась от черепа, левая щека раздулась. А потом голова вспухла и разлетелась, как разбитый арбуз. Прощайте, честолюбивые надежды писать великолепные эссе (не говоря уже о такой прозе, как залезть в трусики к Сюзи Геллер). Красное желе выплеснулось на соседний кактус. Джим шагнул вперед, колени его подогнулись, револьвер выскользнул из руки, и юноша повалился на землю. Стив в ужасе повернулся к Джонни, думая:
“Я не мог видеть того, что видел. Прокрутите пленку назад, проиграйте ее вновь, и вы увидите это сами. Я не видел того, что только что видел. Никто из нас не видел. Нет, никогда. Нет”.
Да только он видел. Видел, как юноша, сокрушенный угрызениями совести и ужасом от того, что застрелил соседа по улице, у него на глазах покончил с собой.
— Вы должны были остановить его! — взревел Дэйв Рид, бросаясь на Джонни. — Вы должны были остановить его, так, почему не остановили? Почему вы не остановили его?
Стив попытался перехватить парня, но боль в плечах не позволила ему поднять руки. Поэтому Стиву осталось лишь наблюдать, как Дэйв Рид кинулся на Джонни и повалил его на землю. Они покатились по тропе. Джонни оказался наверху, во всяком случае, на какое-то мгновение.
— Дэйв, послушай меня…
— Нет! Нет! Вы должны были его остановить! Должны были остановить!
Юноша ударил Джонни по лицу сначала левой, потом правой. Он рыдал, слезы катились по белым как мел щекам. Стив попытался вмешаться, но только отвлек Джонни, который пытался прижать руки Дэйва коленями. В итоге Дэйв, рванувшись, сбросил с себя Джонни. Тот вытянул руку, чтобы смягчить удар, но схватился за кактус и вскрикнул от боли.
Стив сжал за плечо Дэйва Рида правой рукой, той, что хоть как-то слушалась, но юноша легко стряхнул ее, даже не оглянувшись, прыгнул на широкую спину Джонни, сжал руками шею и начал душить. А вокруг в быстро меркнущем свете выли койоты. Такого воя Стив в детстве не слышал, хотя родился и вырос в Техасе.
Так койоты выли только в кино.
5
Оба мужчины хотели пойти с ней, но Синтия отказалась от услуг обоих: один стар, второй пьян. Калитку в заборе, отделявшем двор от лесополосы. Стив и Колли оставили открытой. Миновав ее, Синтия сразу оказалась среди густой растительности. Увидела несколько кактусов, прежде чем добралась до тропы (на самом деле их было куда больше, они вытесняли кусты и деревья), но не обратила на них внимания. Впереди слышался шум борьбы: напряженное, прерывистое дыхание, крик боли, глухой удар тела. И вой койотов. Синтия их не видела, но выли они со всех сторон.
Когда она выскочила на тропу, мимо пробежала миниатюрная блондинка в джинсах. Она даже не взглянула на девушку. Синтия ее узнала, это была Кэмми Рид, мать близнецов. За ней, пыхтя как паровоз, спешил Брэд Джозефсон. Пот струйками стекал по его щекам. В темно-красных лучах заката казалось, что Брэд плачет кровью.
Солнце заходит, подумала Синтия, пристраиваясь им в затылок. Если мы по-быстрому не выберемся отсюда, можем и заблудиться. А вот этого совершенно не хотелось.
Впереди раздался крик. Не крик — вопль. Полный ужаса и горя. Кричала Кэмми. “О черт!” — выдохнул Брэд, догоняя ее.
Какое-то время Синтия ничего не видела, кроме необъятной спины Джозефсона, потом он наклонился рядом с Кэмми, и глазам Синтии открылись два распростертых на тропе тела. В сгустившихся сумерках она не могла понять кто есть кто, лишь видела, что тела мужские и, похоже, ни один из мужчин не умер естественной смертью.
Тут же Синтия заметила Стива, стоящего слева от тропы, и сердце у нее радостно забилось. У его ног лежала туша какого-то ужасного, бесформенного зверя со снесенной головой.
Кэмми Рид стояла на коленях у одного из трупов, не касаясь его, но сложив перед грудью дрожащие руки, и рыдала. Лицо ее перекосилось от невыносимой боли. По шортам Синтия догадалась, что это один из ее сыновей.
У них были идеальные зубы, почему-то подумала Синтия. Должно быть, обошлись ей и ее мужу в целое состояние.
Брэд тем временем пытался оторвать другого близнеца (Дэйва, вспомнилось Синтии, а может. Дуга) от Джонни Маринвилла. Здоровяк-негр подсунул руки под локти юноши, завел их за его шею и начал, как рычагом, поднимать парня. Тот не сдавался.