– Фу, что за понты у тебя такие? Сама с эту сигару толщиной, и такая хрень во рту! Ты чего взъелась на меня сегодня? Чуть по глазу не хлестнула! – демонстрирует след от плети на щеке и виске – в самом деле, чуть выше и правее – и в глаз бы…
– Я же просила – не беси меня!
– Я ничего не сделал такого, чтобы ты так взбесилась.
– Ты считаешь, что имеешь право лезть в мою жизнь? Контролировать мои разговоры, мое общение? Зачем ты полез в аську?
– Мне было интересно, о чем и с кем ты ухитряешься трепаться, когда не общаешься со мной. И особенно меня интересовал один твой разговор – знаешь, с кем?
– Знаю – и что? Она тебе объяснила?
– Очень вежливая девушка, чего вот о тебе не скажешь.
– Сильно хочется казаться круче? – Я уже оделась и пытаюсь натянуть сапог. Но он никак не желает натягиваться на кожаные брюки, я нервничаю.
Костя берет мою ногу и сам начинает тянуть узкое голенище вверх. Я не могу удержаться от злой иронии:
– Негоже вам, господин крутой фотограф, так опускаться! Я сама в состоянии обуться.
– Да хватит тебе, – морщится он. – Что ты даже от слов-то так бесишься?
– Да я не от слов бешусь – я бешусь от твоего отношения. Ты путаешь понятия – никакого…
– Знаю-знаю, мне твоя подружка все объяснила – мол, повезло мне, что такая девка и все такое… Хорошо, я же сказал – не буду больше!
– Не пробуй давить на меня морально, мне это не нужно и, более того, противно. Это меня бесит, понимаешь? Бе-сит!
Он обнимает меня и прижимает к себе, пытаясь поцеловать:
– Ну, успокойся, заинька, я же сказал… больше не буду пробовать даже. Поедем, я там ужин заказал… потом отвезу тебя домой.
И тут я неожиданно радую его так, как он даже не ожидал:
– А я могу домой не ехать сегодня. И всю ночь могу с тобой провести, если, конечно, ты не против.
– С чего бы?
– Муж уехал. Я практически свободна по вечерам на полторы недели.
Он без лишних слов снимает с пояса джинсов мобильник и звонит жене:
– Я сегодня подменяю Юрку, не жди. А завтра мои сутки.
Она что-то кричит, я не прислушиваюсь – мне совершенно неинтересно. Его семья – его головняк, я же свои проблемы на него не вешаю.
– Слушай, дорогой, а ведь ты сволочь… – тяну я, когда он убирает телефон на место.
– Ой, молчи, а? Поехали!
Да, нет смысла терять драгоценное время…
Дома – ужин… Второй подвиг за три дня – Костя заказал суши. Отлично… Но без выкрутасов, разумеется, он не может и не хочет. Появляется виниловый комбинезон, в который я не влезаю, а проскакиваю – с недавних пор он стал мне прилично великоват, хотя считается, что винил не может быть большим. Может – если раньше вы весили килограммов шестьдесят, а теперь всего сорок с небольшим. Ладно – мальчик любит, когда я вся скользкая и блестящая… Пить саке боюсь – неизвестно, что он там еще изобретет, а алкоголь лишает меня инстинкта самосохранения, это совершенно ни к чему.
– Заинька… давай сегодня просто секс – и все… Никаких съемок.
– Ты сейчас пал в моих глазах так низко, что даже не представляешь! Тебе осталось только вылизать мои сапоги.
– Хочешь – я могу.
Сдурел, родимый… Я на него смотрю и понимаю – сейчас все, что я скажу, он сделает. Очень подмывает сунуть ему сапог к лицу. Но ладно – пощадим, а то совсем унизится.
– Не надо, я же не люблю этого.
Но ему определенно хочется сделать что-то, на что в обычные дни он просто не способен. Встает на колени и расстегивает молнию на комбинезоне между ног. Сволочь, я подавлюсь суши…
– Костя, не надо…
– Ш-ш-ш! Тихо, – мычит он снизу. – Не мешай мне…
Я кончаю так, что в голове все плывет и путается. Вот гад – такой талантище скрывал… И такая рожа довольная…
Я кое-как доползаю до постели и растягиваюсь с ноутбуком. Он убирает со стола и ложится рядом:
– В аську?
– Пока нет. А что?
– Хочу извиниться.
– Попозже. Выйдет Гелла – извинишься. Не мешай, я немного поработаю.
Он откатывается и включает телевизор, а я погружаюсь в составление расписания занятий на следующий месяц.
* * *
Не хочу просыпаться. Просто не хочу – еще рано, рано… На часах – три часа ночи, ну что за зверство?! Я и уснула-то всего на час…
– Костя, не надо…
– Вставай-вставай… хотя нет, погоди…
Он быстро, словно опаздывает на поезд, кончает и сразу же поднимает меня на ноги. Я шатаюсь и чуть не падаю.
– Давай-давай, иди сюда. – Он тащит меня к стене и вскидывает мои руки к кольцам. – Ну, постой ты хоть минуту, мне же неудобно… – но я болтаюсь, как тряпка, – хочу спать…
Наконец он все-таки ухитряется зафиксировать меня так, чтобы я наверняка не упала и не вывихнула опять чего-нибудь. Костя целует меня в шею, спускается по груди губами, целует. Черт, я уже снова хочу, хочу…
– Э, нет, подруга, так не пойдет, – он прекрасно знает мою манеру закидывать назад голову и закатывать глаза, особенно когда мне хорошо. – На меня смотри, я сейчас фотоаппарат возьму… Хорошо тебе?
Господи, ну не порти ты все словами! Я с трудом поймала настроение и поняла, чего ты хочешь…
Он не останавливается, то ласкает, то вцепляется со всей силы в губы, причиняя боль, потом снова гладит нежно… Я сейчас сойду с ума… еще минута – и я… да… вот так, да… не останавливайся… А-а-а-а! Он убирает руку, улыбается, глядя на меня – я зла до умопомрачения, была так близко к развязке – и вот тебе… Он садится в кресло, подвигая его ближе ко мне, и подносит к лицу руку, пахнущую мной:
– Заинька… ты такая классная сегодня… Может, тебя нужно чаще злить? Ты тогда просто с катушек слетаешь… – Он смотрит на меня с таким довольным видом, что я злюсь еще больше. – Погоди-ка… – Он встает и направляется к шкафу, достает оттуда кляп. Такую штуковину я уже видела где-то, не могу вспомнить, правда… – Ну-ка… ротик открой… – Сначала он целует меня долго-долго и только потом засовывает шарик кляпа. Мне никогда это не нравилось, скажу честно… – Вот так… а то весь дом перебудишь, людям-то на работу завтра…
Он снова садится в кресло, закуривает и смотрит на меня как-то странно.
– Лора… сейчас все замечательно – ты молчишь, и я тебе скажу все, что хочу. Потом – завтра – сможешь сказать все, что захочешь ты, но сейчас я буду… Я тебя, сука ты, люблю, так люблю, что не знаю даже, как с этим быть… Мне ничего уже не надо – сама видела, ты только заикнулась, что можешь остаться – и я все сделал, чтобы с тобой быть. И все время с тобой буду, пока ты сможешь… Я не могу уже без тебя, мне необходимо вот это все – ты, примочки твои сумасшедшие… Я все буду делать так, как хочешь ты…