Сиель помолчала, прихлебывая питье — точно такое же крепкое варево весь день пил Кейс. Они видели, как Лют изготавливает новую порцию из корней и больших сочных красных ягод. Эрик предпочел более приятный на вкус напиток — местный эквивалент чая со сладковато-ореховым привкусом.
Сиель продолжила:
— Он родился в могущественной семье торговцев в городе Анкин. Он знал дочерей и сыновей других семей, обладавших немалой властью в этом мире. Всех их не устраивала система, установленная магами, они были недовольны необходимостью платить налоги на свое богатство, недовольны действующими ограничениями величия их городов. Их деды и родители в свое время жаловались на то же самое, однако новое поколение решило действовать. Ву, одаренный оратор, умелый мечник, вскоре собрал горстку преданных последователей. Их было немного, однако все обладали немалыми средствами. Тогда они купили помощь магов, затронутых порчей, многие из которых ненавидели Школы за решение продать замок мэрам. Подкупами, ложью, шантажом Ву без особого труда стал избранным мудрецом Анкина, когда пришло время, несмотря на свою молодость. Куда более долгие и грязные дела потребовалось совершить, чтобы его соратники тоже стали избранными представителями своих городов. Череда интриг и убийств кипела за их спинами. Семьи опустошили свои сейфы, расстались с богатствами, зная, что приз, который у них есть шанс получить, будет куда более ценным. И они достигли своей цели. Впервые у всех шестерых мудрецов интересы целиком и полностью совпали. Правилам вроде бы следовали, когда вновь назначенные мудрецы отправились к вратам замка, чтобы взять на себя правление. Поначалу оно было мудрым и справедливым, и страхи понемногу улеглись. Однако многое происходило за кулисами этого представления. За короткие пять лет, заполучив бесконечный источник магической силы и иных ресурсов, эти шестеро прибегли к тому же самому шантажу, подкупам, лжи и убийствам, но уже с куда большим размахом. Вскоре кольцо городов, расположенных ближе всего к замку, стали первыми из тех, которые сейчас мы называем Выровненными. Марионетки заговорщиков стали мэрами в каждом из них, генералов точно так же по-тихому заменили, и армии городов пополнили собой войско замка. Война шла тихо и незаметно. Города, стоящие дальше, даже не поняли, что на них надвигается. Когда минуло пять лет, следующие шестеро представителей подошли к вратам замка, чтобы заявить о своем праве. Их привели в коридоры замка и убили. Это деяние хранилось в секрете на протяжении трех лет, которых хватило на куда более решительные перемены. Появились первые боевые маги, существа более дикие и неуправляемые, нежели нынешние. Целая армия этих тварей начала тайно собираться в замке. Многие слышали их вопли и гадали, что за грязные существа говорят на языке смерти. Далеко не сразу люди поверили, что в замке обосновался тиран. Жители Выровненных городов быстро отучились бунтовать, когда замок задержал поставки продовольствия. Со временем все, что могло представлять угрозу для Ву и его прихлебателей, было уничтожено — школы магии, народные маги, полувеликаны, многочисленные предметы и народы, о которых вы даже не слышали. Мы, служащие Совету мэров, который можно в лучшем случае назвать хрупким союзом, стоим в первых строках этого списка. Существуют фермы рабов, шахты и другие не более приятные места, куда можно отправить таких, как мы. Осталось всего шесть Вольных городов.
Сиель замолчала, делая очередной глоток из чашки, и тишина показалась оглушительной. На другом конце комнаты Луп начал громко храпеть, словно заполняя паузу. Анфен поднялся на ноги, потянулся и сел рядом с ними.
— Я слушал этот урок истории, — произнес он, обращаясь к Сиель. — До боли коротко. Но ключевые моменты освещены. Можно мне к вам присоединиться?
— Прошу прощения, люди добрые, — произнес Кейс, садясь на матрасе. — Но я не могу лежать тут, удобно развалившись в тепле, пока бедная девочка дрожит на морозе.
— У нее есть одеяла, — отозвалась Сиель.
— Я пойду лучше узнаю, не нужно ли ей что-нибудь еще, — сказал Кейс. — Например, чтобы хоть кто-то начал обращаться с ней по-человечески после всего, что она пережила.
— Не сходи с крыльца, — посоветовал Анфен, закатив глаза.
Кейс не подал виду, что услышал его слова.
Эрик вздохнул:
— Я прошу прощения за него.
— А в чем причина такой враждебности? — спросил предводитель. — Он хочет вернуться домой?
— Дело в этой женщине, Незнакомке. Он считает, что она его друг, а вы обошлись с ней не по-доброму.
— Ах да, она… — Анфен, казалось, был обеспокоен. — Я не хотел тебе говорить об этом, но… тот амулет, который был на Кейсе… Луп открыл один из его секретов. Если надеть его и оставить активными две бусинки, то появляется видение, которое показывает, что Кейс видел и слышал в замке, вплоть до его пробуждения утром на лужайке под стенами. Я внимательным образом изучил сведения, содержащиеся там. На лужайке… Можно услышать, что он говорит Незнакомке. Но самой Незнакомки не видно и не слышно ее слов. Каким-то образом ей удалось скрыться от амулета, словно она с первого взгляда поняла, в чем его основное предназначение. И поспешила спрятаться.
— Или, возможно, на самом деле ее там не было… — начал было Эрик.
— Она существует, — прервала его Сиель. — Я видела эту вашу Незнакомку и выпустила в нее стрелу.
— Но кто она такая, что ей нужно? — задумчиво спросил Анфен. — Ее сила, судя по всему, велика. Она не причиняет нам вреда, но прибегает к множеству хитростей, чтобы оставаться невидимой. Если она действительно друг, то зачем ей это?
Ответила Сиель:
— Но мы не были жестоки к Лейли. Она сделала много плохого. Я бы с радостью убила ее, если бы мне позволили.
Она произнесла это с такой небрежностью, словно сказала, что хотела бы принять ванну. Эрик вновь представил ее стоящей на коленях рядом с трупом мула, с руками почти по локоть в крови, и спокойно вырезающей огромный шмат мяса.
…Кейс крадучись вышел через переднюю дверь, не зная толком, почему чувствует себя так, словно затевает нечто недозволенное. Он ведь всего лишь хотел проверить, как там бедняжка Лейли, оставшаяся в одиночестве.
Верно?
Она спала, свернувшись клубочком, как домашняя кошка на мягком коврике, подсунув под голову подушку и закутавшись в одеяло. Поблизости стоял кувшин с водой. Старик пристально вгляделся в ее лицо: оно было совсем другим, отличаясь от дикой, разъяренной демоницы, которой залитая чужой кровью девушка казалась у дверей зала, как день от ночи. Лейли даже не пошевелилась, когда под ногами Кейса скрипнула половица, хотя ему самому этот звук показался громоподобным.
«Очень жестоко оставлять ее здесь вот так», — подумал он, обозревая непроглядную тьму. Тишина нарушалась лишь свежим ветром, шуршащим редкими травинками, проросшими в трещинах между каменными пластами. Тьма не была беспросветной — тут и там мелькали лучи, словно и впрямь на небе были звезды или серебряная луна, и это, наверное, было самым странным. С переднего крыльца, вот откуда они исходили. Леса тянулись сплошной черной полосой по левую руку. Оттуда донесся пронзительный крик какой-то ночной птицы, и Кейс содрогнулся.