В этот момент он вновь ощутил запах волос Сиель, когда она прижималась к нему всем телом под одеялом, ощущая надежду и желание, расцветающее в глубине души и тела, вспомнил, как перед тем, как угодить в настоящий ад, голос в его сознании крикнул: «Она моя!» Он слышал и ее голос, говоривший, что она заглянула в его сердце и разум, но ничего не увидела… Он не понял сразу — а потом помешала эта суета с чешуйками и видениями, — что ничьи слова еще не причиняли ему столько боли. Он понял, какой выбор ему предстоит сделать — лежать рядом с ней сегодня или же гнаться за стариком по лесной глуши, возможно с каждым шагом приближаясь к бессмысленной смерти.
Возможно, они встретятся вновь, ему представится шанс объяснить, что именно он пытался показать ей своим выбором — если она не поймет.
— Ты глупый, глупый старый ублюдок! — пробормотал он и помчался в том направлении, где исчезли следы Кейса.
Было слишком темно, чтобы что-либо рассмотреть, но Эрик ощутил невероятное облегчение, услышав впереди хруст шагов Кейса по гравию. Старик теперь не бежал, а медленно шел. Эрик какое-то время брел вслепую, выкрикивая имя Кейса, но не получая ответа. Наконец, утренний свет открыл перед ним равнину гравия и камней без единого признака жизни. Оглянувшись, он не увидел даже дома Фауль. Сплошные просторы каменистой земли постепенно превращались в низину, идти по этой местности было весьма неудобно. У самой кромки горизонта показался высокий мост — дорога, бегущая прочь справа от равнины. Что ж, хоть какое-то направление. Он надеялся, что Кейс принял такое же решение, но проверить эту гипотезу не получилось, поскольку старик упрямо отказывался говорить и не желал снимать амулет.
— Кейс, ты меня слышишь? Я очень надеюсь, что слышишь, потому что теперь мы равны! Ты считаешь, что я втянул тебя во все это? Так теперь я с чистой совестью могу тебе сказать, что мы квиты!
Никакого ответа.
— Эй… Помнишь? Дерни ручку, открой дверь… Придурок. Кто все начал-то, а? Да, пусть прыгать через дверь было глупо, и я совершил ошибку. Может, ошибкой было остановиться под мостом, чтобы потрепаться с тобой?! Но послушай… Подумай-ка об этом. Тебе точно это кажется хорошим планом? — Эрик обвел рукой пустую серую равнину. — Думаешь, в следующий раз мы сумеем с легкостью достать себе еды? Я что-то не вижу никаких одиноких журналистов, которые могли бы нас подцепить и заплатить за выпивку!
«Хрусь-хрусь», — ответили ему шаги Кейса.
— Может, еще не слишком поздно вернуться и отыскать остальных. А может, и поздно, поскольку они помчались врассыпную, спасая свои жизни, причем в противоположном направлении. Но может, и нет. Было бы неплохо обзавестись спутниками, с которыми можно хотя бы поговорить, прежде чем мы сдохнем от голода или в лапах шахтовых дьяволов или кольценосных духов, да мало ли…
Эрик сообразил, что больше не слышит хруста шагов. Позади него Кейс, опустив голову на руки, сидел на валуне.
— Почему ты пошел за мной? — спросил он.
— Ты же сам все слышал! Чтобы счет сравнялся. — «И чтобы доказать одной даме, которую я, судя по всему, больше никогда не увижу, что я способен придерживаться принципов, даже если это бессмысленно».
— Почему? Почему это глупость, Эрик? Я сделал это для себя. Тебе не нужно было идти за мной. Ты был счастлив в компании остальных. Я — нет. Они мне не нравились, и я им не доверял.
Эрик невесело рассмеялся:
— «Счастлив» — это слишком сильное слово. Но у нас была еда и защита. — Он сел рядом со стариком. — Как бы то ни было… Зачем ты это сделал? Хочешь вернуться домой?
Кейс фыркнул:
— Мы не вернемся.
— Почему ты так думаешь?
— Она сама мне сказала. Открыть дверь — это очень, очень мощная магия, люди на такую не способны, даже эти маги. Она не знает, кто сумел провернуть такое. Но мы не сможем ее снова открыть. Никто не сделает этого.
Кто «она»? А, видимо, Незнакомка…
— Кейс, мы же не знаем этого наверняка. Кто-то сумел открыть ее, значит, должен быть способ. Можно поискать. Может, доберемся до города, порасспрашиваем местных. Это будет наш собственный путь. Как тебе такой вариант?
— Я не вернусь туда, Эрик, — произнес Кейс.
— Почему? Тебе же здесь не нравится.
— Там мне тоже не нравится. Мне вообще все это не нравится. Куда ни пойдешь, везде воняет. Ты меня понимаешь? Я прожил свое. В чем суть жизни, Эрик? В чем смысл этой большой игры? Я узнал ответ. Смысл в том, чтобы добраться до смерти с максимальным комфортом и удобством. Отсидел свое — и проваливай. Мне все это чертовски надоело, но я проваливать пока не собираюсь.
Эрик сел рядом с ним, чувствуя, как после долгой ходьбы ноют мышцы ног. Вокруг еще немного посветлело, небо начало белеть.
— Давай вернемся, Кейс. Давай отыщем остальных.
— Да к черту их, и ты можешь делать все, что тебе угодно! — рявкнул в ответ старик. — Я пришел сюда, чтобы быть с ней.
— Здорово. Ты так уверен, что она следовала за тобой… А что, если она не придет? Потому что… — Эрик огляделся, — нет. Я ее в упор не вижу.
— Она придет, — сердито заявил пьяница. — Пистолет у тебя с собой или нет?
— Еще бы. Но нельзя застрелить голод или жажду.
Эрика охватил неожиданный приступ тоски и чувства вины, стоило вспомнить выстрелы и предсмертный крик Инвии. Он застонал.
— А с тобой что не так?
— Не знаю. — Эрик встал и пошел прочь. Он снова увидел последний рывок женщины с крыльями, которой сам, своими руками нанес раны. Отчаяние оплело его, словно заклинание, внезапно все показалось бессмысленным, и он искренне посочувствовал старику, разделив его чувства. Может, он тоже уже пережил слишком многое. В конце концов, пистолет здесь — дуло в рот, ба-бах — и его нет, смерть быстрая и относительно чистая, по крайней мере для этого мира. Это можно сделать в любую минуту. Таких мыслей у Эрика раньше не было никогда.
— Куда ты направляешься, Эрик? — донесся до него голос Кейса, на сей раз приправленный беспокойством. Молодой человек молча указал на мост, видневшийся в отдалении. Шаги Кейса зашелестели по гравию. — Эй, Эрик, подожди меня. Эрик! Этот пистолет… Почему бы тебе не отдать мне его на время?
«Неужели все мои мысли настолько очевидны?» — подумал Эрик, молча всучив Кейсу «глок». Какое-то время они шли молча.
— Жалко эту крылатую барышню, — вздохнул старик. — Они красивые, очень. Очень красивые. Но что с того? Ты сделал то, что должен был. На это потребовалась изрядная смелость. Не думал, что ты на такое способен, но я ошибался.
Эрик ничего не ответил.
— Я знаю, на что это похоже, — вздохнул Кейс. — Поверь мне, знаю. Это останется с тобой на всю жизнь, но со временем начнет отпускать, по крайней мере иногда. — Он обнял Эрика, который с удивлением обнаружил, что плачет.