А вот огромный белый волк, мчащийся по лесу, гонящийся за кем-то в зеленом платье. Он знал, что, хотя на первый взгляд женщина отступала, на самом деле это она была охотницей и тянула волка за собой, играя в какую-то свою игру с целью, ясной только ей самой, пока оба они не исчезли из вида.
Он вновь вернулся и обозрел этот мир уже как карту. К западу Эрик увидел высокий конус рыжих волос, принадлежащий Киоуну, и широкие плечи Дуна; и то и другое, как в мультиках, превратилось в странные географические обозначения, словно специально поставленные для того, чтобы привлечь его внимание. Он пролетел над этой местностью, и его знакомцы снова приняли свои нормальные формы. Что-то должно было случиться, причем что-то очень нехорошее. Группа приблизилась к горному перевалу, Дун шел во главе, Киоун замыкал цепь. Армейский патруль ждал их за поворотом, зная, что идут разбойники. Без предупреждения в воздух поднялась туча стрел, которые густым потоком хлынули на землю. Вне досягаемости оказался один лишь Киоун, задержавшийся на дороге. Теперь он обнажил меч.
Остальные бандиты быстро прекратили сопротивление. Полувеликан сражался в одиночку, растоптав конницу, однако Киоун — нет, не может быть! Киоун бросился вперед, вонзив меч в спину Дуна резким, сильным движением. И солдаты даже не пытались стрелять в него.
Дун продолжал бороться, но острия алебард и копий прошили его, пригвоздив к месту, и стрелы вонзались одна за другой в сплошной плащ из бегущей алой крови. Меч Киоуна покачивался в спине. Полувеликан упал на одно колено, затем на спину. Расширенные от ужаса глаза увидели, как рыжий встал над ним, сначала жестоко ударив ботинком, затем мечом. Удары сыпались до тех пор, пока полувеликан не перестал сопротивляться и не затих. Мечники из патруля быстро прикончили остальных раненых.
Киоун, тяжело дыша, остановился переговорить с командиром, причем выглядело это так, словно он отдает приказы и весьма недоволен их выполнением. Воин кивнул с виноватым видом. Тогда Киоун указал на свое плечо и напрягся. Командир проткнул его стрелой, чтобы потом эту рану можно было показать остальным. Плечо поспешно перевязали.
Где-то поблизости раздался голос Лупа:
— Вот ты где, Эрик! Не самое приглядное зрелище, а? О нет… Выше, выше поднимайся, не трать время даром на такую чепуху. Думаю, мы уже достаточно насмотрелись на это зрелище.
Эрик огляделся в поисках народного мага, однако не нашел его, хотя голос Лупа звучал так громко, словно он говорит ему прямо в ухо.
«Посмотри, как высоко ты можешь взлететь, узнай, что Он хотел показать тебе. Я последую за тобой, если сумею. И не думай о том, что только что открылось тебе, иначе вернешься сюда же. Об этом подумать нужно будет позже, когда придешь в себя. Очисти сознание. Только смотри, смотри…»
Эрик попытался выбросить увиденное из головы, как и велел маг, и обнаружил, что сделать это несложно. Голос Лупа снова зазвучал у него в ушах:
«А теперь поднимаемся, парень…»
И Эрик покорно рванулся вверх, отталкиваясь ногами от воздуха и магии, словно всплывая из глубины к поверхности воды. Земля все больше отдалялась, оставаясь внизу, и наконец начало казаться, что весь мир лежит у него под ногами. Теперь он рассмотрел Левааль как следует — огромная продолговатая форма, отрезанная в самой южной части от того, что называлось Концом Света, огромным барьером. По другую сторону, на самом севере, находился замок; на тонкой полоске земли за ним — вход, та самая дверь. Неожиданно Эрик понял, словно ветер прошептал ему на ухо, что этот мир, Левааль, вовсе не был миром; это было место между мирами, он являлся цепью, соединяющей два шарика. С одной стороны была Земля, его нынешнее место обитания оказалось связующим звеном. Конец Света на самом деле лишь середина этого мира, оставалась еще вторая половина Левааля, а в ее самой южной точке — другой мир. Эта половина принадлежала Земле. Возможно, поэтому она в известной степени походила на мир Эрика. Но что же тогда на другой половине?..
Он вдохнул насыщенный магией ветер, вольно гуляющий в небесной выси, наполненный чистой и мощной силой. Она прекрасно сочеталась с маленькими крошками чешуйки, которые Эрик не так давно употребил. Он чувствовал, как они мягко жужжат внутри, постепенно растворяясь в крови, каждая крошка по-прежнему жива и ведет беседу с другой, обсуждая своего временного владельца. Ветер, сильный, резкий, властный, внезапно подхватил его в тоннеле и бросил к замку.
И вот уже на большой скорости приближается сплошная глыба белоснежного камня. Он почувствовал, что Дракон должен быть ближе к ней, поскольку там, среди видимого и ощутимого, находилась воля богозверя, вливаясь сплошным потоком в распахнутую пасть и заставляя реальность вокруг замка покрываться легкой рябью. Вихри магии, исходящие из его рта, разносились ветрами по всему миру.
Замок звал его, притягивал к себе, умолял взглянуть пристальнее.
Новообретенное зрение Эрика с легкостью преодолело расстояние и в деталях разглядело дороги, вдоль которых маршировали патрули, похожие на нездоровые тромбы на венах мира. Он видел, как они пересекают поросшие травой поля, пинком распахивают двери домов в деревнях, видел людей, убитых у обочины, тела, брошенные в канавы, как мусор. Он понял, что это сообщение предназначается ему: что бы ни произошло дальше в этом крошечном мирке, если ничего не изменится, люди погибнут, останутся лежать на дороге мертвее камней, усеивающих землю, а этого нельзя допустить по причинам, которые пока невозможно объяснить. Эрик метался в поисках более разумного ответа, пытаясь добиться его у маленьких частиц чешуи огромного Дракона, гудящих в его теле, однако, едва задав вопрос, он содрогнулся, словно пытаясь обрести понимание, неподъемное для ограниченного человеческого разума. Отпрянув, Эрик отвернулся от открывшегося внизу вида и лег вместо этого на спину, пока мощный ветер нес его к огромному белому замку.
Небо цвета слоновой кости было сделано из колоссальных плит светокамня. По мере того как они разгорались и угасали, день сменялся ночью. Это было не небо, а потолок! Эрик рассмеялся, поскольку это казалось невообразимо простым, очевидным и вместе с тем настоящим чудом. За этим толстым слоем темно-серого камня скрывался огромный выгнутый свод, накрывающий всю землю.
Эрик заметил на камне и темные пятна — проемы, которые определенно вели на крышу неба, достаточно широкие, чтобы через них могли пролететь Инвии. Взгляните-ка, вот одна из них минует окно, взмахивая крыльями и, видимо, собираясь поговорить с драконами. Открытые проемы в крыше были слишком малы, чтобы в них могли втиснуться молодые драконы, а каменный свод — слишком крепок даже для их когтей, какими бы великими и могучими эти создания ни были.
И теперь Эрик сам проник ввысь через один из замеченных проемов, словно просочившись между прутьями клетки. Вверх, вверх по длинному извилистому каменному тоннелю поднимался он, погружаясь в пещеры неба-крыши. Впереди открылся проход, через трещину блеснули два глаза, как тусклые звезды. Лапа, покрытая сверкающей чешуей, потянулась вниз через проем, кончики когтей скребли камень вслепую, пытаясь ухватить хоть что-то за пределами своей тюрьмы. Этого плененного дракона звали Вьин. Как он мечтал о свободе, как все молодые драконы мечтали о ней! А они были заперты в этих небесных клетках с тех пор, как люди начали рыскать по миру, которым некогда они владели безраздельно.