— Речь шла не об обычном замыкании в электросети, — уточнил Хейл. — Пробка образовалась потому, что по неизвестной причине перестали работать двигатели всех автомобилей в радиусе тридцати километров. То же самое произошло и с сотовыми телефонами, даже с теми, которые снабжены резервным аккумулятором на случай чрезвычайных вызовов. И что еще более странно: была нарушена работа спутниковой телекоммуникации, радиосвязь полиции, пожарных, больниц и даже диспетчерского пункта аэродрома Игдир на турецкой территории. Похоже было, будто кто-то раскрыл электромагнитный зонт над областью в пятьдесят квадратных километров, отчего на несколько часов было перекрыто снабжение любого вида энергией.
— Вы хотите сказать, что-то вроде «эффекта Ракели?» — прошептала Эллен на ухо Хейлу. — Вы же слышали о нем, правда?
Ричард Хейл оцепенел. Этим людям было известно значительно больше, чем он предполагал.
— Вы знакомы с «эффектом Ракели»? — пробормотал он.
Этот термин восходил к одной старой истории времен Второй мировой войны. Предполагалось, что именно он больше всех прочих сотрудников должен знать об этом эпизоде. Много лет назад Хейл опубликовал статью по этой теме в одном журнале, издаваемом разведслужбами. Как ему вспоминалось, в июне 1936 года Ракель Муссолини, жена итальянского диктатора, ехала на отдых в Остию, недалеко от Рима, когда ее автомобиль вдруг заглох посреди эпического масштаба дорожного коллапса. Незадолго до того, как она покинула правительственный дворец, супруг предупредил ее то ли в шутку, то ли всерьез: «Что-то мне подсказывает, дорогая, что во время сегодняшней прогулки тебе придется немало удивиться». И ей пришлось-таки удивиться. Никакие усилия шофера оживить мотор не увенчались успехом. Эта остановка длилась почти час и затронула все машины, находившиеся в тот момент рядом с ней, а потом неизъяснимым образом двигатели всех автомобилей одновременно, в одну и ту же секунду, заработали. В последующем докладе дуче отнес этот феномен на счет неких экспериментов, которые Гульельмо Маркони проводил в этот день в тех краях. Дело в том, что, по-видимому, изобретатель радио во время своих исследований частот длинных волн столкнулся со своего рода «лучом смерти», и сперва Муссолини, а затем и администрация Трумэна захотели монополизировать это открытие в военных целях. Речь шла о сигнале в определенном диапазоне частот, способном создавать помехи в работе любого типа двигателей — гражданских или военных, предназначенных для использования на земле, в воздухе и в воде. Союзники сошлись также во мнении, что этот «луч» повинен в смерти сотен мелких и средних животных вокруг фермы Маркони. Животные, видимо, своим значительно более чутким, чем у людей, слухом уловили сигнал, потеряли способность ориентироваться в пространстве и погибли от мозгового кровоизлияния. Этот побочный эффект произвел такое тяжелое впечатление на Маркони, что он прервал свои эксперименты.
— «Эффект Ракели»… — кивнул Хейл. — Уже много лет о нем никто не вспоминает. Но теперь, когда вы сказали, можно предположить, что события в Сантьяго-де-Компостела и блок-аут в Базаргане имеют сходный характер.
— Можно предположить… — повторила Эллен Уотсон. — Жаль, что вы не хотите нам помочь, мистер Хейл. Вы нам не оставляете выбора: придется вести расследование собственными силами. И будьте уверены, что президента не остановит весь этот туман, который вы нагнали вокруг АНБ.
— И вокруг операции «Элиас», — подчеркнул Дженкинс.
Первые дневные лучи осветили гигантский зеленый ковер, раскинувшийся до самой дельты реки Тамбре, и на поверхности воды заиграли золотые блики. Сидя в вертолете — как объяснил Армен Даджян, это был опытный образец под названием «Сикорский Х4», — я увидела под нами здания двух гидроэлектростанций корпорации «Юнион Фенос» и контуры первых сосновых и дубовых лесов. Я различила мосты через реку, садки для выращивания моллюсков, усеянные каменными домиками холмы и даже колокольни знакомых с детства церквей. Сан-Мартин. Санта-Мария. Сан-Хуан. Все детали этого ансамбля, замшелые позеленевшие камни, пестрящие бликами светотени от еще неярких утренних лучей, — все это придавало пейзажу ту особую атмосферу контраста между патриархальной древностью и современной жизнью, которая всегда пленяла меня.
— Вы себя хорошо чувствуете?
Голос армянина, вторгшийся в наушники, вывел меня из этих раздумий.
— Да, конечно… Я просто никогда не видела свой городок с воздуха.
— Вы уже представляете себе, в какую часть Нойи мы направляемся?
— Ну… — заколебалась я. — Это ведь вы мастер разгадывать загадки. Полковник Аллен считает, что послание Мартина содержит некое шифрованное указание. Намек на то место, где он спрятал мой адамант перед своим отъездом.
— Николас Аллен?
Даджян вымолвил это имя с явной неохотой.
— Кажется, он тоже близко знаком с Мартином, — произнесла я, чтобы поддеть его.
— Я знаю.
— А вы разобрали это послание? Знаете, что он на самом деле хотел сообщить в этой записи? — Я вопросительно взглянула на него.
— Сейчас сами увидите.
Апатию армянина как рукой сняло, когда пилот снизил скорость, подыскивая место для посадки.
— Я скажу вам, сеньора, как мы поступим, — провозгласил Армен Даджян. — Мы сделаем посадку в Нойе, я разыщу адамант, который Мартин там спрятал. А когда он будет у нас, мы его активируем. Вы меня поняли?
По моей спине пробежали мурашки. Мне совершенно не улыбалось разбудить камень, когда ни Мартина, ни Шейлы не будет рядом. Я знала, что действие камня может привести к непредсказуемым последствиям.
Но Армен Даджян твердо вознамерился сделать это.
— Это не мой каприз, госпожа Фабер. Камень сообщит нам, где находится его брат-близнец. Адамант, который Мартин показал на пленке. Эти минералы действуют на основе резонанса и способны общаться между собой на расстоянии тысяч километров благодаря высокочастотному сигналу.
— То же самое говорил и полковник Аллен.
— Вам не стоит беспокоиться. Ни за него, ни за камень.
Мое сердце снова сжалось в комок.
— Кстати, — сменил тему Даджян, словно заметив мою тревогу и желая отвлечь меня, пока пилот совершал последние маневры перед посадкой, — вы хорошо помните легенду об основании Нойи?
— Вы имеете в виду миф о том, что Ной высадился здесь после Великого потопа? Да ладно вам! — нервно рассмеялась я. Вертолет начал вибрировать. — Я считала вас человеком более разумным. Вы же не собираетесь поверить этому, правда?
Его усы взлетели и опустились, когда «Сикорский» коснулся земли. Я даже не заметила, как мы настолько снизились. Пилот постарался посадить аппарат у реки, в ремонтной зоне для рыбацких лодок, подальше от высоковольтных линий и деревьев.
— Мне придется вас разочаровать, это всего лишь сказка для малолетних детей, — промурлыкала я, поглядывая в окно. — Ну, знаете, легенда. Одна из тех историй, которые в Средние века придумывались, чтобы приписать благородное происхождение какому-нибудь местечку, чтобы сделать его привлекательным.