— В Турцию? — встрепенулся агент. — Я же в больнице!
— Я тоже мог бы поехать с вами, — с энтузиазмом предложил Фигейрас, но Дженкинс, не удостоив того вниманием, вновь обратился к полковнику:
— Вы уже бывали в том месте, где должны соединиться камни, говорите на местном языке и знакомы с обоими пропавшими. Прошу вас, помогите президенту своей страны.
— А если я не соглашусь?
— Если вы не поедете со мной, полковник, я лично позабочусь о том, чтобы вы отсюда не вышли… никогда.
— А что собой представляет этот прибор?
Ваасфи улыбнулся, от чего вытатуированная на его щеке змея сжалась, словно в испуге. Не думаю, что он понял хоть слово из моего вопроса, но по жестам смог догадаться, что речь идет о реликвии в нейлоновой сумке. Он почти не пострадал от взрыва в церкви. Одежда его не была ни рваной, ни опаленной, и в целом его вид казался вполне сносным.
— При-бор? — повторил он, разглядывая мою потрепанную одежду. Затем, указав на свое сокровище, переспросил: — «Амрак»?
Я кивнула.
— Это реликвия эпохи Джона Ди, сеньора Фабер, — вмешался Даджян, стоя у меня за спиной. — В действительности, он называл ее скрижалью для призыва ангелов.
Пока шейх Даджян вылезал из подземелья и стряхивал пыль с одежды и обуви, юноша с татуировкой позволил мне взглянуть на пресловутый предмет.
Сначала мне показалось, что сумка пуста. Ее дно было темным и морщинистым, и мне и в голову не могло бы прийти, что передо мной — знаменитая реликвия Джона Ди. Но, присмотревшись внимательнее, благо дневной свет сиял все ярче и ярче, я осознала свою ошибку. Внутри определенно что-то находилось. Некий квадрат угольно-черного цвета, с поверхностью, испещренной тонкими надписями. Он изрядно пострадал от времени. Вмятины и зазубрины усеяли гладкую пластину, исказив рисунки, возможно представлявшие собой какие-то странные письмена.
— С момента исчезновения ковчега Завета, а это почти за тысячу лет до рождения Христа, Бог впоследствии только один раз дал указания, как создать подобный священный артефакт, — именно он сейчас находится перед вами.
Даджян подошел к нам, полностью овладев собой, словно ничего не произошло и он ни на миг не переставал контролировать ситуацию.
— И вы полагаете, что именно Бог?..
— Это был архангел Уриил, — улыбнулся Даджян. — По крайней мере так рассказывает Джон Ди в своей книге «De Heptarchia Mystica». Уриил явился ему в образе создания с лицом, сияющим, подобно солнцу, с длинными волосами; в правой руке он держал бич, а в левой — ослепительный золотой свет. Он вручил английскому магу камни, с помощью которых можно было производить заклинания, а затем научил, как сделать эту доску, то есть магический кристалл, или скрижаль, для призыва ангелов.
— Если я не ошибаюсь, именно эту штуку вы откопали в Биддлстоуне, не так ли?
— Совершенно верно. Мартин обнаружил, где она находится, и захотел активировать ее в день вашей свадьбы. С тех пор она постоянно подает признаки жизни.
— Какие такие признаки?
— Ну, к примеру, она поддерживает постоянную температуру в восемнадцать градусов по Цельсию. Ни один камень на такое не способен.
— Думается, это не слишком важная деталь.
— Все детали важны.
— А скажите, у вас есть свои соображения, почему ангелы дали такую вещь именно Джону Ди?
Армянин подошел ближе, отечески похлопав меня по плечу:
— Это хороший вопрос. Мы с Мартином часто им задавались и в конце концов пришли к слегка пугающему выводу. Смотрите сами: в последние годы своей жизни Джон Ди был одержим идеей некой Книги Природы, как он ее называл. Он полагал, что все мироздание может быть расшифровано и прочитано, подобно страницам тайного гримуара. Он даже возомнил, что можно своевольно манипулировать вселенной, если знать, какие слова требуется вставить в ту или иную строку, — другими словами, если овладеть языком творения. Но дело в том, что ангелы, вручившие ему эту скрижаль, были сильно обеспокоены. По неизвестной причине им требовалось, чтобы Ди освоил этот тайный язык, эту «каббалу», дающую возможность изменять созданный Богом мир. Их действия можно сравнить с попытками обучить началам генетики десятилетнего ребенка. Они потерпели неудачу. И тогда они пригрозили Ди наступлением чудовищных изменений климата и ужасающих бедствий, если он не овладеет языком, способным активировать скрижаль, и не научится обращаться с ней… но он умер, так и не достигнув этого.
— А бедствия?
— Они разразились, сеньора, — вздохнул он. — Они разразились…
— Вы это серьезно?
— Вскоре после смерти Джона Ди, году в тысяча шестьсот пятидесятом, Европа пережила один из тяжелейших природных катаклизмов за последние девять тысяч лет. Температура понизилась настолько, что погиб весь урожай. Тысячи семей умерли от голода, холода и болезней. И сегодня мы знаем, почему это случилось. Вина за это лежит на Солнце, — рассказывал он, — магнитная активность светила упала до исторического минимума. В учебниках по астрономии эти годы известны как «минимум Маундера», и его жуткие последствия продолжались до начала восемнадцатого века. Думаю, что ангелы хотели предупредить Джона Ди именно об этом, но он не смог понять их послание.
— А вы? Вы считаете, что у вас получится лучше, чем у него?
— Ну… — улыбнулся он. — Если небесные создания снова решат войти с нами в контакт посредством адамантов, я уверен, мы с этим справимся намного успешнее. В отличие от эпохи Джона Ди или Моисея наша цивилизация уже располагает научным языком, и мы сумеем более точно расшифровать их послания. Поэтому камни должны находиться в наших руках, а не в распоряжении тех, кто станет спекулировать ими и использовать общение с ангелами неизвестно в каких темных и корыстных целях.
— Выходит, вы поступаете так не ради веры и не ради стремления к власти?
— Нет, сеньора. Мы это делаем, чтобы выжить. Нам уже известно, что ангелы начинают беседу посредством адамантов и этой скрижали только тогда, когда хотят предупредить нас о серьезной опасности. И данный случай — не исключение. В этом я совершенно уверен.
Когда бронированный «кадиллак» президента Соединенных Штатов прибыл на стоянку у Белого дома, на небе светила огромная серая луна, окрашивая серебром главные монументы Национального Молла. Тень от мемориального обелиска Джорджа Вашингтона вытянулась, подобно остро заточенному копью, указывая на сады президентской резиденции. Кастлу это показалось дурным предзнаменованием. Он безостановочно мерил шагами Овальный кабинет, прикидывая, что ему делать, если люди Оуэна успели опередить его наблюдателей в Испании и завладели камнем, спровоцировавшим зафиксированное УНР излучение. Мог ли он доверять информации, полученной от директора Агентства национальной безопасности? И с кем вообще он мог посоветоваться, поклявшись, что не станет использовать сведения о проекте «Элиас»?