Book.

— А откуда вы знаете, что это именно тот самый момент? Что наступил «великий и ужасный день»?

Даниэль Найт тут же покорно приблизился к носилкам, где лежала Хулия. В руке он держал папку и ручку, словно намереваясь вести записи в ходе эксперимента. Он и взял на себя труд ответить Хулии, указывая на стену:

— Джон Ди провидчески описал эту процедуру в своей «Иероглифической монаде», милочка. — Он заморгал от яркого света ламп. — В этой книге он приводит тот самый знак, что изображен на ковчеге.

— Джон Ди тоже побывал здесь?

— Нет. Не думаю, — скупо промолвил он. — Нам известно, что он много путешествовал по Европе. Был в Париже, Ловайне, Брюсселе, а также в Венгрии, Богемии и Польше. Однако нет никаких намеков на то, что он ездил в Турцию, и тем более на то, что смог добраться до столь недоступных в ту эпоху для западного человека мест, подобных этому.

— А как же он узнал этот символ?

— Вероятно, его показал Джону Ди кто-то из многих пилигримов, поднимавшихся на Арарат, чтобы почтить святыню. Ясно лишь то, что здесь находится наиболее древнее изображение этого знака.

— Пилигримы?

— До чудовищного землетрясения тысяча восемьсот сорокового года, обрушившего часть северного склона Арарата, паломничество к ковчегу было очень распространено среди местных уроженцев.

— И вы считаете, что этот символ содержит пророчество, Даниэль?

— Вне всяких сомнений. Джону Ди удалось расшифровать это послание, но по вполне понятным причинам он не рискнул сохранить свои записи. В то время инквизиция пристально следила за каждым его шагом и изучала под лупой все его сочинения. Облечь информацию в форму рисунка, понятного лишь посвященным, представлялось ему самым надежным способом сберечь это тысячелетнее знание.

— И он скопировал символ отсюда.

— Точно. Ной, потомок ангелов, как и все мы, изобразил его на палубе ковчега, рядом с капитанским мостиком, чтобы известить последующие поколения о том моменте, когда может разразиться еще одна подобная катастрофа. Думаю, он прекрасно понимал, что никакой бог больше о нас не позаботится… Так что он сам оставил нам это предупреждение. Нечто вроде дорожного знака, стоящего перед опасным поворотом… Если сумеешь понять его, то успеешь притормозить и избежать опасности. Смотрите хорошенько. Он прямо перед нами.

Электронный бинокль Дженкинса с двухсоткратным увеличением нацелился на то место, куда указывал этот нелепый гигант с рыжей бородой и румяными щеками.

— Видите?

Хулия и Эллен кивнули.

Дженкинс, загадочно улыбаясь, созерцал четкое изображение. Затем передал бинокль Аллену, чтобы тот тоже взглянул.

— Ну-ну, — прошептал советник президента. — Это, по-видимому, тот самый знак с русских фотографий, добытых проектом «Элиас». Разве не так?

Полковник вернул ему бинокль и кивнул. Инспектор-галисиец, который его допрашивал, даже представления не имел, как близко он подошел к разгадке, подумал Аллен.

— Если присмотреться внимательнее, — голос Найта по-прежнему отражался от прозрачных, как вода, ледяных сводов, — то можно заметить, что этот рисунок являет собой комбинацию астрологических и оккультных знаков. Увенчанная рогами сфера напоминает Тельца. Крест внизу ассоциируется с воплощением женского начала. Может, с Венерой. Но не стоит себя обманывать. Мы интерпретируем их таким образом, поскольку наши глаза застит западная культура, перегруженная алхимической и астрологической символикой. Во времена Ноя ничего подобного не существовало. Поэтому его послание должно основываться на значительно более примитивных принципах. Это простое предупреждение. Универсальное.

— Переходи уже к сути, — буркнул старик, искоса бросив взгляд на монитор. Четырнадцать минут и тридцать две секунды.

— Ладно, — проворчал Даниэль. — Круг с точкой в центре использовался для обозначения Солнца в Древнем Египте или даже раньше. Фактически вся современная астрономия до сих пор изображает им нашу звезду. Точка в центре — это ключ ко всему. Она символизирует пятна на Солнце. В древности появление подобных пятен, видимых невооруженным глазом, расценивалось как дурное предзнаменование. Некоторые из тех двухсот мифов, которые повествуют о Великом потопе, говорят о том, что Солнце незадолго до наводнения заболело. Это явные аллюзии к этим пятнам. Что касается месяца, пересекающего круг, то он воплощает плазменные волны, испускаемые пятнами. В доисторические времена люди не представляли себе их природу. Они невидимы. Но их воздействие ощущалось по повреждениям кожи, внутренним кровотечениям, внезапной слепоте… словно они были порождены некой злой силой. Рогатой.

— А крест?

— Это вовсе не крест, Хулия, — улыбнулся Найт, словно сочувствуя наивности связанной красавицы. — Речь идет о чем-то вроде шпаги, пронзающей два протуберанца-близнеца… Точно таких же, как вершины Арарата. Вся совокупность символов скрывает предупреждение об опасности и вместе с тем надежду для нашей расы: момент, когда Солнце обрушит свою мощь на это место, одновременно станет шансом для нас открыть связь с источником, питавшим Джона Ди, и восстановить утерянный контакт с Богом или Его посланниками. Наблюдателями. Нашими предками, устоявшими перед искушением.

— Этот знак уходит в глубь веков, — уточнил Мартин, беря меня за руку. Шлем нещадно давил мне на макушку и виски. — Первые потомки Ноя распространили его повсюду ради предупреждения последующих поколений, его можно встретить на петроглифах в любой части земного шара.

— И что, по вашему мнению, я должна со всем этим делать? — спросила Хулия.

— Сосредоточься на скрижали, chérie. Этого будет довольно. Подумай о каждом символе и его значении. Соедини их в своем разуме. Держи камни обеими руками и постарайся прочувствовать все, что сообщит тебе твоя душа, — ответил Мартин. — Подключенные к тебе электроды специально разработаны так, чтобы улавливать мельчайшие изменения электрической активности твоего левого полушария, которое сейчас испытало стимуляцию этими знаками. Если это изменение соответствует фонеме, то компьютер сможет ее синтезировать и передать на динамики. Нет другого способа извлечь эту информацию из твоего подсознания. Акустические вибрации, добытые из твоего мозга, откроют нам «лестницу в небо».

— Даниэль, а что тебя заставляет думать, что это получится?

— Ах… — улыбнулся тот. — Это нечто включенное в генетический код смертных. Прежде чем изгнать вас из рая, Бог обучил вас изначальному совершенному языку. Вы говорили на нем до наступления Вавилонского столпотворения, когда Всевышний заморозил в ваших умах знание этого древнейшего наречия. А мы, ангелы, никогда им и не владели, потому что, пока были чисты, не нуждались в нем для общения между собой. Так что единственная возможность активировать этот своеобразный передатчик доисторической эпохи и воззвать к месту нашего рождения — это получить эти фонемы от человека с такими способностями, как у тебя.