– По моим расчетам, мы будем там уже через четыре, – заверил его Алексей, вставая и сладко потягиваясь. Бросил снисходительный взгляд на киборга. – А то и через три с половиной, если пилот не подведет.
Меракиец удовлетворенно хлюпнул и пополз обратно в каюту.
– «Не подведет»? – зловеще переспросил Тед. – Это ты на что намекаешь?
– Ну мы же напарники, – недоуменно хлопнул белесыми ресницами Алексей. – И должны доказать, что достойны этого гордого звания.
– То есть выпендриваться друг перед другом?!
– Стремиться к совершенству, – высокопарно поправил его новый навигатор. – А легкий дух соперничества способствует этому как нельзя лучше.
– Раньше мы прекрасно обходились без него, – огрызнулся пилот.
– Так у тебя и напарника-то раньше не было, – снисходительно напомнил Алексей. – Не считать же таковым киборга, который выполнит любой хозяйский приказ, даже если тот отдан полным идиотом.
– Вот что, салага! – взорвался Теодор. – Я буду вести корабль так, как предписано инструкцией, а не чтобы что-то тебе доказать, ясно?! Если надо будет – то и две недели! И месяц!
– Эй, чего ты разнервничался? – мигом пошел на попятную Алексей. – Конечно, веди, как умеешь. Я же не требую от тебя прыгать выше головы.
– Да откуда ты вообще знаешь, где моя голова?!
– Тед! – сурово окликнул капитан. – Прекрати.
– Но Станислав Федотович!.. – оскорбленно привстал в кресле Теодор.
– Прекрати, кому говорю. Он ничего такого тебе не сказал. – Станислав прекрасно понимал чувства пилота, но это был не повод бросаться в драку.
Тед злобно сверкнул глазами, стиснул зубы и отвернулся обратно к пульту. По уму, Алексею тоже следовало бы замолчать, но это был его первый самостоятельный полет и белобрысого распирало от гордости и трудового энтузиазма. Приложить оный, к сожалению, пока было некуда: экипажу предстояли двое суток монотонного перелета до станции.
– А чем вы занимаетесь в свободное время? – пристал новичок к Полине.
– Вообще-то оно потому и называется свободным, что можно не заниматься ничем, – отшутилась девушка. – Ну, книжки читаем, фильмы смотрим, болтаем…
– И все? – изумился белобрысый. – Никакой общественной деятельности?
– Можешь пол помыть, – ехидно предложила спина Теодора. Пилот успокоился так же быстро, как и вспылил, но Станислав не сомневался: месть будет страшна. – Швабра в кладовке.
– Я имею в виду культурную организацию досуга, а не физическую, – оскорбился Алексей. – Профессор Игорь Бледный в своей культовой работе «Групповая психология в условиях длительного космического перелета» блестяще доказал, что, когда экипаж страдает от безделья, у людей начинают возникать депрессии, умственная деградация, немотивированная агрессия и психологические конфликты на ее почве. Кстати, ты давно на этом корабле летаешь?
Станислав понял, что если он опять не вмешается, то психологический конфликт неизбежен.
– Видишь ли, Алексей, экипаж у нас очень разношерстный, и интересы у всех разные. – Капитан мрачно подумал, что деградировать им уже попросту некуда. – Поэтому каждый занимается тем, что ему по душе, и на скуку вроде не жалуется.
– Тогда я выучу центаврианский, – немного поразмыслив, решил Алексей. – Давно мечтал. Центавриане – самая продвинутая раса во вселенной, и, по прогнозам ученых, в ближайшем будущем их язык полностью вытеснит интерлингву. Кстати, мы можем изучать его вместе! – великодушно предложил он. – Так будет гораздо быстрее и интереснее.
Судя по лицу белобрысого, он не сомневался, что урвет платиновую медаль и на этом поприще, посрамив остальных членов команды.
– Пусть сначала вытеснит, – буркнул Теодор.
Полина виновато покачала головой: склонности к языкам у нее не было ни малейшей, латынь она вызубрила только из любви к биологии, и это была воистину великая жертва.
Алексей посмотрел на них с неприкрытой жалостью. «Как можно быть такими ленивыми и недалекими? А еще космолетчики!» – читалось в его глазах.
– Замечательная идея, – решительно сказал Станислав. – Выучишь и доложишь мне. Я немного знаю центаврианский и смогу тебя проэкзаменовать.
– Слушаюсь, капитан! – просиял белобрысый. – Я вас не разочарую!
Станислав Федотович только вздохнул про себя. Когда такие восторженные парнишки сталкиваются с реальной жизнью, за жизнь становится стыдно. Хорошо еще, что нынче бывшему космодесантнику предстояло вести новичка в обычный грузовой рейс, а не в бой.
* * *
Дэн неподвижно лежал на смотровом столе, подняв правую руку, чтобы доктору было удобнее осматривать его бок. Травма позвоночника и грудной клетки, открытый перелом плеча, закрытый – шейки бедра… После операции прошло всего три недели, но сейчас о страшных ранах напоминала только россыпь рубцов, говоривших то ли о совершенстве пиратской медицины, то ли о живучести киборгов. Впрочем, до полного выздоровления оставалась еще как минимум пара месяцев – рубцы были красные и припухшие.
– Больно? – на всякий случай поинтересовался Вениамин, нарочно нажав посильнее.
– Нет. – Ни в голосе, ни в лице Дэна так ничего и не дрогнуло.
Вениамин печально покачал головой. Понятие «боль» у киборгов теоретически отсутствовало, только «информация от рецепторов». Которая в данной ситуации не означала угрозы организму, не требовала ответных действий и, следовательно, игнорировалась.
– Ладно, иди, – разрешил доктор.
Рыжий послушно слез со стола, быстро и четко натянул комбинезон и, будто не замечая укоризненного взгляда Вениамина, вышел. Нога была еще далека от идеала, но киборг даже не прихрамывал. Кость срослась и выдерживает заданную нагрузку – значит, жаловаться не на что.
– Вот и что нам с этим дурнем делать? – поинтересовался Вениамин в пустоту.
За минувший месяц доктор просмотрел столько информации по киборгам, что сам уже мог читать лекции по биоинженерии. По задумке разработчиков, головной мозг биомашины выполнял пассивную роль базы данных и управлял только физиологией – и то до поры до времени. Киборг мог произвольно замедлить или ускорить биение сердца, вызвать выброс адреналина, остановить кровь на определенном участке сосуда, а то и отключить выработку пищеварительных ферментов, если его собирались использовать как живой контейнер для перевозки чего-то мелкого и крайне ценного. С возрастом кора мозга почти не развивалась – не было необходимости, все ее функции брал на себя процессор. Он же перехватывал поступающую извне информацию, фактически держа мозг в состоянии комы.
Но если связь с процессором окажется не столь прочной…
Вениамин присел за стол, открыл файл с медицинскими картами и нашел нужную, но, задумавшись, медлил с ее заполнением.
Что получится, если дать новорожденному ребенку тело взрослого человека – но управляемое кем-то другим, как марионетка?