…Последнее, что запомнил парень, – спина удаляющегося киборга. Охранники уже и сами справлялись…
* * *
Утром Теодора втолкнули обратно в барак. Холодный пол карцера и боль в плече не дали парню уснуть, поэтому синяки вокруг глаз у него были почти одинаковые, только левый с багровым оттенком. Вениамин поспешил вправить ему руку, но за ночь она сильно опухла и почти не слушалась. Максимум – пальцами пошевелить.
«Больничный» Теду не выписали, выгнали на поле вместе с остальными, и дневную норму он, разумеется, провалил. Если бы не друзья, державшиеся рядом и украдкой подбрасывавшие ему пиявок, то вечером огреб бы еще и за «лень», а так всего лишь остался без ужина. Впрочем, не больно-то и хотелось.
– Ну что, отпала охота киборгов защищать? – поинтересовался Бьёрн, когда пленники уже улеглись.
Тед только скрипнул зубами и перевернулся на спину. Лечь на другой бок рука не позволяла.
– Эй, парень, на меня-то зачем злиться? – смягчил тон рудокоп. – Мы с тобой в одной заднице. Я тоже поначалу ерепенился – пока все зубы на месте были и больше шести пальцев гнулось. Заступался за друзей, отстаивал свои принципы, честь и совесть… что в итоге оборачивалось еще большим унижением. А потом сообразил, что охранников это только веселит. Они эту плантацию терпеть не могут: грязь, жара, скука, и их единственное развлечение – наши бунты. Ты что, до сих пор не понял, что охранник тебя спровоцировал?
– Понял, – соврал Тед, – и что с того? Этот сукин сын нарывался на трепку, и он ее получил.
– Дурак, – сочувственно вздохнул Бьёрн. – Долго ты тут не протянешь. Карцер – это еще цветочки. Могут и голышом на солнцепеке привязать, и за ноги подвесить, и выпороть так, что половина кожи слезет.
– Как ее звали? – неожиданно спросил пилот.
– Кого? – растерялся рудокоп.
– Ту синеглазую девушку.
Бьёрн задумался.
– Вроде Алиса, – неуверенно сказал он. – А зачем тебе?
– Сообщу родным.
– Ты что, совсем ку-ку?! Позвонишь или письмо напишешь?
– Ага. Когда отсюда выберусь.
– Как?
– Еще не знаю. Но я так просто не сдамся, – пробормотал пилот, глядя в темноту. И повторил за старым олигархом: – Какой бы паскудной ни была жизнь, в ней все-таки иногда случаются чудеса.
– Ты и в зубную фею до сих пор веришь? – хмыкнул Бьёрн.
– Нас ищут, – упрямо сказал Тед. – И обязательно найдут.
– Ну да, – печально согласился рудокоп. – Конечно. Ерунда, что Медуза в два с половиной раза больше Земли, по орбите крутится спутник-шпион, а лагерь идеально замаскирован. Это магия, сынок, как я Рикки говорил, когда мы на ночь сказки читали.
– Между прочим, – не сдержался пилот, – твой Рикки уверен, что его отец – самый сильный и отважный человек в мире. Все уши нам прожужжал, что ты обязательно победишь разбойников и вернешься. Так что покуда есть время, придумай для пацана очередную сказочку, чтоб не разочаровался в папаше.
Теперь обиженно замолчал Бьёрн.
* * *
Прошло пять дней, но с чудесами в бараке было туговато. Разве что плечо Теду все-таки подлечили, засадив в него несколько уколов, от которых хотелось орать в голос, а потом еще и запихнули пилота в какой-то аппарат, тоже подаривший незабываемые ощущения. Отек спал и даже подвижность почти восстановилась, но благодарности к бандитам Тед не преисполнился. Ясно, что беспокоил их лишь урожай пиявок. Или краденую медтехнику настраивали, а поправится у раба рука или отвалится – дело десятое.
Завтрак давали всем: на пустой желудок много не наработаешь. Поужинать Теду удалось только один раз, потому что на плантации он предпочитал собирать не паразитов, а информацию, «случайно» перемещаясь от одного сборщика к другому. Поговорить с ними в бараке не получалось: работа была вроде нетрудной, но к вечеру люди выматывались так, что после ужина падали на матрасы и сразу отключались, а утром спали до упора (вернее, до пинка). В столовой же едва удавалось перешепнуться разок-другой – рядом околачивались все четверо охранников плюс повар, а иногда еще и новая смена вваливалась. Зато подслушивать там было очень удобно: бандиты, привыкшие считать пленников двуногим скотом, в открытую обменивались новостями. Так, например, Теодор узнал, что Казака на Медузе сейчас нет, улетел тем же вечером, когда пригнал «Мозгоеда». Как использовать эту новость, пилот еще не придумал, но она ему чем-то нравилась. Без шефа в любом коллективе начинаются раздрай и халтура, тем более в бандитском.
– Отомсти киборгу – сожри его пайку? – пошутил Бьёрн, глядя, как Тед сосредоточенно наворачивает кашу.
Пилот отмолчался. Перловка с каждым днем казалась все омерзительнее, но первую половину миски помогал съесть голод, а вторую – упрямство. Парень не мог себе позволить ослабеть к моменту чуда.
Рудокоп не настаивал на ответе, но минуту спустя в колено Теда что-то ткнулось. Пилот отодвинул ногу, однако предмет продолжал настаивать на знакомстве. Тед незаметно опустил руку под стол – и в нее упала скрученная в тонкую твердую трубочку бумажка.
– Это план местности, – одними губами шепнул Бьёрн. – Может, пригодится.
– Откуда?!
– От Алисы. Она достала его для своего парня.
Как именно несчастная девушка это сделала, Тед предпочел не уточнять.
– И что парень?
– Он хотел улизнуть с плантации, лесом добраться до ангара, угнать катер и вернуться за Алисой.
– И?
– Не вернулся.
– Ну что, пожрали наконец? – принялись покрикивать бандиты. – Поднимайте задницы, и на выход!
Сегодняшних надсмотрщиков Тед не знал – они менялись каждые сутки, то ли по графику, то ли дежурить на плантации посылали в качестве наказания. Бандиты были молодые и какие-то нервные: видно, боялись, что рабы не станут их слушаться, поэтому заранее орали и размахивали нейрохлыстиками. После третьего ожога Тед вспомнил о Майке почти с симпатией. Зато высунуться на поле эти герои не рискнули даже в обед, так что пилот смог отойти подальше, наклониться якобы к кусту и без помех рассмотреть карту. Алиса перерисовывала ее от руки, наспех и чем придется, часть линий смазалась от времени и скручивания, но общую идею Тед уловил. Головной лагерь лепился к настоящей скале, прикрывавшей бандитское логово с востока, а к западу от него были хаотично разбросаны плантации. Девушка изобразила их почти впритык, но соединила стрелками и подписала расстояние. Большую часть листа занимал план лагеря, со складами, ангарами и жилой частью. Бесценная штука!
– Наша, шестая, – самая дальняя, – пояснил Бьёрн, будто случайно оказавшись рядом. – Ее недавно осваивать стали, местное зверье еще оружия бояться не научилось, вот и скидывают сюда самых буйных или хилых, кого не жалко.
– Что-то непохоже, чтобы оно вообще умело учиться, – покосился на небо Тед. – Тем более что оружие его не берет.