Аристократы, презрительно подумал Никос. В распоряжении Анны был дом со всеми удобствами недалеко от Лас-Вегаса, а еще особняк в Нью-Йорке и вилла в Санторини. Нет, она предпочла бежать с его сыном, переезжая с одного места на другое, и каждое оказывалось еще более убогим, чем прежнее.

Он огляделся и поджал губы. От былого великолепия, если оно и было, ничего не осталось. Комната, как и весь особняк, производила мрачное и гнетущее впечатление.

– И мой сын жил здесь? Что ты за мать после этого?

Аквамариновые глаза Анны широко распахнулись.

– Он ни в чем не нуждался…

– Вот как? – Никос обвел рукой комнату, не скрывая своего презрения. – Значит, по-твоему, это нормальные условия?

В комнату вошел Купер, начальник его службы безопасности, и молча, кивнул.

– Все готово к отъезду, – бросив взгляд на платиновые часы на руке, сказал Никос. – Пора.

– Но Натали еще не собрала свои вещи!

– Кажется, мне придется повторить, – преувеличенно терпеливо сказал он. – Твоя сестра останется тут. Будь благодарна, что я не поступил так же, как ты, забрав моего сына с собой и известив меня об этом спустя неделю.

Анна гордо выпрямилась. На ее лице появилось упрямое выражение.

– Что ж, право твое, – пожал плечами Никос и направился к двери. – Если захочешь, можешь приехать на Рождество.

Анна удержала его за руку. То, на что он и рассчитывал.

– Подожди, – быстро сказала она. – Я еду. Но не могу оставить здесь Натали! Ты не понимаешь, но… – Она закусила губу и все же продолжила: – У нас нет денег.

В ее прекрасных глазах Никос заметил еще не высохшие слезы, но что ему за дело до женских слез? Может, на кого-то они и действуют, но только не на него. Ресницы Анны дрогнули, и чувство вины кольнуло его сердце. Да что за черт? Он не позволит ей манипулировать собой…

– Никуда я не поеду, – раздался решительный голос Натали. – Ты можешь отправляться с ним, если хочешь, а я остаюсь.

Никос перевел взгляд на Натали. Сейчас она выглядела моложе своих лет, но в ее глазах был вызов. Чувство вины стало еще острее. Никос сердито отмахнулся от него. Какая, к черту, вина? Разве все пять лет, что Анна у него работала, он не платил ей жалованье, в год исчислявшееся шестизначным числом? Не так-то легко спустить такую сумму. Куда они могли деться при ее бережливости и равнодушии к дорогой одежде и украшениям? Этой слабости подвержена его новая секретарша…

Натали спокойно встретила его взгляд и отвернулась к камину, с сожалением глядя на осколки чашки. Его подбородок напрягся.

– Да? – Купер мгновенно очутился рядом.

– Проследи, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. Останется ли она жить здесь или вернется в Нью-Йорк – это ее право. – Понизив голос, Никос добавил: – И найди точно такую же чашку. Мне плевать, сколько она будет стоить.

Купер кивнул.

– Довольна? – с неприятной усмешкой обратился Никос к Анне.

Ее лицо еще было бледно, но голос звучал твердо:

– Как я узнаю, что ты сдержал слово?

В нем снова вспыхнула ярость. И она смеет задавать этот вопрос, зная, что его слово тверже камня?! В эту минуту он ненавидел Анну так сильно, что от желания ударить ее зачесались руки. Никос крепко сжал кулаки и процедил:

– Ты позвонишь своей сестре после того, как мы вернемся в Лас-Вегас.

– Хорошо, я так и сделаю. – Взгляд Анны метнулся к Натали, а в голосе прозвучали просящие нотки.

– Ты ведь не откажешься принять его помощь, Натали? Я очень тебя прошу…

Натали заколебалась, но затем усмехнулась.

– Да, я возьму деньги. К тому же они все равно не его. Это деньги отца.

Никос пристально посмотрел на Анну. Какую басню она наплела сестре? Он надеялся скрыть от нее, каким человеком на самом деле был ее отец, но это уже слишком. Он откроет ей глаза сразу же, как представится такая возможность. И будет рад, если это причинит ей боль.

Это еще не все, мрачно ухмыльнулся Никос. Анна пока не подозревает, что он придумал для нее особую пытку. Когда они останутся наедине, он заставит ее заплатить. За все.

Глава вторая

Они были на пути из аэропорта в уединенное поместье Никоса, расположенное в двадцати милях от Лас-Вегаса, а Анна все не могла избавиться от чувства нереальности происходящего.

И дело было не только в ясной до рези в глазах голубизне неба Невады, утреннем, но уже палящем солнце и растущих кактусах вдоль частной дороги, тогда как всего лишь вчера холодный апрельский ветер продувал ее насквозь.

Нет, погода тут ни при чем. Все дело в том, что ничего не изменилось. Словно она и не уезжала отсюда…..

– Здравствуйте, мисс, – приветствовала ее домоправительница, когда Анна с ребенком на руках вошла в огромный холл дома Никоса.

– Добро пожаловать, мисс, – сказала служанка и неуверенно улыбнулась малышу.

С той секунды как они приехали в поместье, просто кричащем о роскоши, Анне оно напоминало хорошо укрепленную крепость, Никос был окружен толпой помощников. Теперь он шел во главе этой маленькой армии, подписывая бумаги и отдавая приказы.

Анна замешкалась. Ее багаж унесли, и теперь она гадала, куда. В гостевую комнату? В темницу?

В его спальню?

От этой мысли Анна задрожала. Нет, конечно же, нет. Но ведь большую часть времени, что она жила здесь, ее домом была именно его спальня. Анна засыпала в объятиях Никоса, ласкала и осыпала его поцелуями, исходящими из глубины сердца, и молилась, чтобы он не бросил ее, твердо уверенная, что, если это произойдет, она умрет.

А в результате ушла сама. Только уйти навсегда ей не позволили…

Когда Никос узнал, что она беременна, тогда-то все и началось. Анна была немедленно уволена, но свободы не получила: Никос заточил ее в золотую клетку, велев развлекаться, не переутомляться и не забывать о послеобеденном сне.

Он отнял у нее работу, которую она любила, и взял на ее место молоденькую роскошную блондинку, имевшую весьма смутное представление о своих обязанностях. Персонал дома следил за тем, чтобы Анна не общалась по телефону с матерью и сестрой, просто не сообщая ей о звонках. На поздних сроках беременности Никос начал избегать Анну, предпочитая ее компании, общество новой секретарши Линдси, с которой он встречался в пентхаусе принадлежащего ему отеля «Эрмитаж-казино» – одного из сети отелей, разбросанных по всему миру.

Уже этого должно было быть достаточно, чтобы уйти от Никоса, но Анна все тянула, каждый раз находя его поступкам оправдание. Пока ей в руки не попали бумаги, и она не узнала, что именно Никос разработал план, разоривший текстильную фабрику ее отца. Это стало последней каплей. Анна сбежала от него, чтобы защитить себя и еще не родившегося ребенка.