— Да, я понимаю.
Его рука коснулась ее подбородка, нежно приподняла его. И поцелуй Рамона убедил ее больше слов.
— Но почему ты хочешь зайти в церковь? — спросила Кэти, когда он обошел машину и помог ей выйти.
— Полюбоваться на тени прошлого, таящиеся в работах старых мастеров.
Кэти почуяла подвох. Зачем он тащит ее в церковь? Ее нервы натянулись до предела. Молодые люди поднялись по крутым каменным ступеням, ведущим к собору. Прямо над ними сиял в солнечном свете купол.
Рамон открыл массивные резные двери и отступил, пропуская Кэти в громадный прохладный собор. Тотчас ее охватили воспоминания о горящих свечах, о цветах на алтаре.
Рамон взял ее под руку, заставляя идти рядом с собой. Глаза Кэти скользили по бесконечным рядам церковных скамей, по сводчатому потолку с великолепными витражами, сияющими позолотой. Посещая церковь, она всегда избегала мраморного алтаря, намеренно избегала. Около первого ряда скамей она опустилась на колени рядом с Рамоном, чувствуя себя мошенницей, непрошеной гостьей. Она неохотно взглянула на алтарь, затем закрыла глаза, чувствуя головокружение. Бог не хотел, чтобы она была здесь — ни одна, ни с Рамоном. Было слишком мучительно быть здесь с ним. И слишком не по-христиански. Все, что она от него хотела, было связано с его телом, а не с душой.
Рамон стоял на коленях подле нее, и Кэти поняла, что он молится. Это открытие ее ужаснуло. Она даже знала, о чем он молится, и, чтобы его молитвы не дошли до Бога, Кэти тоже начала молиться, быстро, бессвязно. Ее охватила паника.
«Господи! Пожалуйста, пожалуйста, не слушай его. Не дай этому свершиться. Я не смогу сделать то, чего он хочет от меня. Я знаю, что не смогу. И я не хочу. Господи! — молча плакала Кэти. — Ты слышишь меня? Ты хоть когда-нибудь услышишь меня?»
Кэти вскочила на ноги, слезы ослепили ее. Она повернулась и натолкнулась на Рамона.
— Кэти! — Его голос был полон беспокойства, его руки нежно коснулись ее.
— Пусти меня, Рамон! Пожалуйста! Мне нужно уйти отсюда!.. Я… я не знаю, что со мной случилось, — извинялась Кэти, вытирая слезы.
Они стояли в лучах яркого солнца на ступеньках церкви. Кэти смотрела на движение по бульвару Анфелла, измученная и растерянная, ей страшно было взглянуть в сторону Рамона. Наконец она объяснила:
— Я не была в церкви со дня своей свадьбы. Она начала спускаться по ступенькам и замерла, услышав его ошеломленный голос:
— Ты была раньше замужем? Кэти кивнула, не оборачиваясь:
— Да. Я вышла замуж два года назад, когда мне было двадцать один, после окончания университета, и через год развелась.
Ей до сих пор было тяжело признаться кому-нибудь в этом. Она спустилась еще на две ступеньки, когда поняла, что Рамон не последовал за ней. Обернувшись, она натолкнулась на его взгляд — изучающий и тяжелый.
— Вы венчались в католической церкви? — Резкость его тона удивила ее. Кажется, он больше расстроен тем, что она венчалась в католической церкви, а не тем, что она вообще была замужем. Вопрос обрушился на Кэти, как водопад холодной воды, отрезвляя ее и причиняя острую боль. Рамон, должно быть, католик. И его религия не позволит ему жениться на Кэти, если она венчалась в католической церкви, а затем была разведена. «Бог услышал мою молитву», — с горьким сарказмом подумала Кэти. Она была разведена, но Дэвида убили шесть месяцев спустя, так что, в сущности, не было препятствий для их брака с Рамоном. С другой стороны, он этого не знал и Кэти не собиралась ему об этом говорить.
— Да, я венчалась в католической церкви, — тихо сказала она.
Кэти едва поняла, что они сели в машину и поехали по направлению к автостраде.
Мысли ее возвратились к прошлому, к Дэвиду. Он был красив суровой мужской красотой, и, чтобы не повредить карьере, ему было необходимо пресечь слухи о своей связи с женой компаньона его юридической фирмы, да и еще кое о каких интрижках. Обручение с юной, наивной и очаровательной Кэтрин Конелли пресекло все слухи разом. Тем, кто еще сомневался, достаточно было только взглянуть на Кэти. Кто бы смог бегать на сторону от такой жены, решили все.
Дэвид Колдвелл мог. Это был адвокат, бывший университетский футбольный игрок, искушенный в житейских делах, мужчина с огромным личным обаянием и гипертрофированным эгоизмом. Каждая женщина, которую он встречал, была для него вызовом. Каждая лю??овная победа, которую он одерживал, подтверждала его первенство над остальными мужчинами. Он был так обаятелен… пока не впадал в ярость. А в ярости это была 195 — фунтовая туша, которая обрушивалась и давила насмерть.
Когда прошло полгода со дня их свадьбы, в день юбилея, Кэти отпросилась с работы. Она задержалась в магазине, чтобы купить что-нибудь необыкновенное, и вернулась домой, полная потрясающих планов, как можно отметить эту дату. Когда она появилась в квартире, то обнаружила, что Дэвид уже «отмечал» их праздник с привлекательной женщиной среднего возраста. Это была все та же жена его компаньона. Кэти никогда не сможет забыть того момента, когда она увидела их. Она застыла в дверях. Даже теперь воспоминания об этом вызывали у нее отвращение. Но то, что произошло потом, было куда мучительнее. Те синяки, которыми наградил ее Дэвид, прошли в срок, положенный даже очень страшным синякам, но душевные раны зарубцовывались намного медленнее.
Кэти вспомнила телефонный звонок, раздавшийся ночью, после того как она оставила его: Дэвид убеждал ее, что он изменится, что он любит ее. Но когда он понял, что она не верит ему, то перешел к злобным ругательствам, угрожая ей жестокой расправой, если она попытается хоть кому-нибудь рассказать о том, что произошло.
Надежды Кэти на тихий, достойный развод также не оправдались. Как причину выдвинули несовместимость характеров. Но Дэвид на этом не успокоился. В страхе, что бывшая жена может проговориться, он начал поливать Кэти грязью перед всеми, кто его слушал. Грязь била таким фонтаном, что большинство его слушателей отворачивались в омерзении или начинали сомневаться в нормальности психики Дэвида. Но Кэти была слишком унижена, чтобы осознать это. И только через четыре месяца после развода она сумела взять себя в руки и выбраться из ямы ужаса и страданий. Она посмотрела на себя в зеркало и сказала:
— Кэтрин Элизабет Конелли, неужели ты позволишь Дэвиду Колдвеллу превратить твою жизнь в руины? Неужели ты доставишь ему такое удовольствие?
И она поставила перед собой задачу — склеить себя заново по кусочкам. Кэти сменила работу, уехала из дома родителей в собственную квартиру. Не скоро, но к ней вернулась улыбка, а затем и смех. Она начала жить снова той жизнью, которую подарила ей судьба. И она принимала ее решительно и весело. Но бывали минуты и даже дни, когда эта жизнь казалась ей пустой. Такой пустой!..