— Что тебя пугает, Кэти? — спросил он после паузы.
— Ничего. Я просто думаю о том, что мне делать, пока тебя не будет.
— Пока я работаю, ты можешь покупать вещи, необходимые для нашего дома. Многое ты сможешь купить в деревне. Мебель придется купить в Сан-Хуане. Габриэла покажет тебе магазины и будет сопровождать тебя в качестве переводчика.
— Мебель? — уставилась на него Кэти. — Разве в твоем доме в Маягуэсе нет мебели?
— Мне пришлось продать ее. Так или иначе, она все равно не подошла бы к деревенскому дому.
У него напрягся подбородок. Кэти решила, что мебель была предметом его смущения, так же как и дом, и что ему, наверное, кажется, что она недостаточно хороша для нее. Она прекрасно понимала, что Рамон предложил ей жить с дочерью Рафаэля, потому что он не смог бы оплатить ее двухнедельное пребывание в отеле. Ремонт дома и покупка новой мебели стоят больших денег. Которых у него нет. Осознав это, она почувствовала себя крайне неудобно.
А если произойдет что-нибудь, что убедит ее не выходить за него? Как она сможет посмотреть ему в глаза, говоря об этом, после того как позволит ему потратить так много денег ради ее комфорта?
Кэти почувствовала, что ее заманили в ловушку. Прав — , да, зашла она сама, но как только двери начали закрываться за ней, она испугалась. Внезапно брак предстал перед ней со всей его устрашающей неизбежностью. Кэти решила, что надо пока сохранить независимость, чтобы можно было уехать, если она передумает в течение последующих недель.
— Я хочу заплатить за часть мебели, — внезапно выпалила Кэти.
Рамон подождал с ответом, пока официант, который принес им еду, не ушел.
— Нет, — кратко сказал он.
— Но…
— Я не предлагал бы ее купить, если бы не смог заплатить сам.
По-видимому, он считал, что покончил с дискуссией раз и навсегда, но Кэти была в отчаянии.
— Не в этом дело!
— Неужели? — поинтересовался он. — Тогда в чем же?
— Дело в том, что ты и так потратишь кучу денег на ремонт дома, а тут еще мебель…
— Завтра я дам тебе три тысячи долларов, чтобы ты купила все необходимое.
— Три тысячи долларов? — изумленно прервала его Кэти. — Как ты можешь позволить себе потратить так много? Где ты собираешься их взять?
Рамон немного поколебался, прежде чем ответить:
— Компания задолжала мне за несколько месяцев. Они выплатят мне долг.
— Но… — начала возражать Кэти.
Лицо Рамона окаменело. Он холодно подвел черту:
— Как мужчина, я отвечаю за дом для тебя и за твое будущее в нем. Ты не будешь ни за что платить.
Длинные ресницы Кэти опустились, чтобы скрыть мятежные голубые глаза от его пронзительного взгляда. Мебель обойдется ему в полцены, а остальное она втихомолку потратит сама!
— Ты сделаешь так, как я сказал, Кэти. От его властного тона у нее задрожали руки, когда она резала мясо.
— Я запрещаю тебе тратить свои деньги. Ни сейчас, ни после того, как мы поженимся. Они должны остаться нетронутыми на твоем банковском счете в Сент-Луисе.
Она была так решительно настроена стоять на своем, что проигнорировала, каким тоном он произнес слово «запрещаю»:
— Ты не понимаешь… Я даже не почувствую этих затрат. Кроме тех денег, которые я откладывала с жалованья, у меня есть деньги, которые отец положил на мое имя много лет назад. Я не буду прикасаться к основному капиталу, а просто сниму…
— Нет, — непримиримо отрезал он. — Я не нищий. Даже если бы я и был нищим, я бы все равно не принял твоих денег. Ты знала мое отношение к этому с самого начала, не так ли?
— Да, — пробормотала Кэти.
Его слова были наполнены гневом, который, как почувствовала Кэти, скорее относился к нему самому, а не к ней.
— Кэти, я никогда не жил только на доходы от фермы. Я даже не знаю, сколько необходимо вложить денег, чтобы каждый акр стал приносить доход. Когда-нибудь земля станет плодородной и будет обеспечивать нас всем необходимым, но до этого все деньги, которые я смогу сэкономить, пойдут на обработку земли. Эта ферма — единственное, что я могу тебе предложить, и все, что я в состоянии сделать для нее, я сделаю. Для меня очень унизительно объяснять тебе это сейчас, после того как я привез тебя сюда. Мне казалось, что ты понимала, какую жизнь я смогу тебе предложить, еще до того, как ты согласилась поехать со мной.
— Я все понимаю и совсем не боюсь жизни без роскоши.
— Тогда о чем же ты беспокоишься?
— Ни о чем, — солгала Кэти, окончательно вознамерившись потратить свои деньги на мебель. Рамон со своей гордостью зашел слишком далеко! Но раз он столь серьезно относится к этому, ему просто незачем знать о ее тратах.
Внезапно черты его лица смягчились.
— Если хочешь, можешь вкладывать свои деньги в будущее наших детей.
«Дети?»— подумала Кэти с сильным сердцебиением, в котором смешались наслаждение и паника. С такими темпами у нее через год, несомненно, появится малыш. Почему все должно происходить так быстро? Она вспомнила замечание Рафаэля о том, что сегодня утром в церкви были оглашены имена жениха и невесты, и еще больше запаниковала. Она знала, что оглашение происходит в воскресенье за три недели до свадьбы. Каким-то образом Рамону удалось устроить так, что оглашение состоялось сегодня, и он спокойно уменьшил на неделю время, за которое Кэти рассчитывала принять окончательное решение. Она попыталась есть, но кусок не шел в горло.
— Район, как тебе удалось сделать так, чтобы оглашение состоялось сегодня утром, хотя мы прилетели только днем?
Что-то в ее голосе говорило о внутреннем смятении. Он отставил тарелку в сторону, явно огорченный:
— В пятницу, когда ты была на работе, я позвонил падре Грегорио и сказал, что мы хотели бы пожениться как можно скорее. Он знает меня с детства и уверен, что у меня нет ни одного препятствия к браку. Я заверил его, что у тебя их также нет. Ранее, тем же утром, когда я завтракал с твоим отцом, он назвал мне священника, который знает тебя. Я дал его телефон падре Грегорио, чтобы он смог сам удостовериться, в чем сочтет необходимым. Так что все очень просто.
На какое-то время Кэти опустила глаза.
— Что-то тебе не нравится, — холодно заключил он. — Что именно?