Но по мере того, как он приближался, Мэри всё больше чувствовала, что случилось что-то очень, очень плохое.
* * *
Митчелла Лоснера по прозвищу «Лосяра» постигло воистину тяжёлое несчастье во время футбольного матча. В результате его тело угодило в Питтсбургскую больницу, где и лежало в коме, парализованное ниже шеи. На его ночном столике стоял букетик увядших цветов, из чего можно было сделать вывод, что парня регулярно навещают. Но в тот момент, когда его посетила Алли Джонсон по прозвищу Изгнанница и дала отдых его многострадальному телу, он был совершенно один. В отличие от Милоса, с мозгом Лосяры не случилось ничего страшного. Фактически, его мозг функционировал нормально, и тем не менее парень так и не вышел из комы. Для Алли в этом не было загадки: как же можно прийти в сознание, если сознание гуляет где-то далеко от своего хозяина?
Лосяра мог бы запросто скинджекить собственное тело, если бы захотел. В этом случае он очнулся бы почти полностью парализованным и без малейшей надежды встать на собственные ноги, но не только — он даже дышать не был бы способен самостоятельно. И всё же он мог бы сделать это и вернуть себе хотя бы подобие своей прежней жизни...
Правда, теперь, вопрос был снят с повестки дня.
* * *
Лосяра боялся многого: преисподней, шрамодуха и много чего ещё — но Боже упаси стать свидетелем ярости Мэри Хайтауэр! Лосяра был убеждён: её гнев — это самое страшное, что существует во вселенной. Впервые за время своей смерти парень был рад, что носит шлем; он искренне верил, что если бы не эта деталь футбольной экипировки, от хозяйского гнева у него взорвалась бы голова.
— Какая же я дура! — ругала себя Мэри. — Слепая, беспечная дура! Как только Милос потерял свою способность к скинджекингу, я просто обязана была обо всём догадаться!
— А может, это прошто шовпадение? — В глазах Лосяры стояли слёзы, но, к счастью, маска на лице скрывала их, да и Мэри особенно не приглядывалась.
— Если ты действительно так считаешь, то ты ещё больший глупец, чем я полагала!
Лосяра потерял способность к скинджекингу сразу после того, как автоцистерна врезалась в подстанцию. Всё это время он прятался, боясь вернуться назад.
Мэри в бешенстве расхаживала по беседке взад и вперёд.
— Это всё Алли! Я уверена — это её рук дело! Милос виноват! Ему надо было утопить её в земле, а не цеплять на паровоз. Это всё он! Это всё из-за него!
— Не, не совсем... — попробовал защитить его Лосяра, потому что сам Милос не имел ни малейшей возможности защититься. Всё его внимание было в этот момент сосредоточено на колоде карт, которую он отобрал у другого мальчишки. Милос проводил вечность, тасуя эту колоду в поисках одноглазых валетов.
— Но самое главное — это как она умудрилась найти ваши тела! — продолжала бушевать Мэри. — Должно быть, узнала ваши настоящие имена!
— Не обяжательно... — промямлил Лосяра.
— Прекрати мне перечить!
Разъярённая Мэри носилась по беседке с неистовством урагана, из-за чего Лосяра всерьёз стал опасаться, что из неё сейчас посыплются молнии. Наконец она повернулась к бедному бывшему скинджекеру и увидела слёзы в его глазах. Это зрелище немного смягчило её.
— Я знаю, ты здесь ни при чём. Ты не виноват. Как несправедливо, что тебе приходится безвинно страдать!
Лосяра кивнул; слёзы потекли по его щекам, хотя он и старался их удержать.
— Можешь идти, — сказала Мэри. — Мне очень жаль, что тебя постигло такое несчастье.
Он ушёл, всхлипывая. Слёзы Лосяры были столь же обильны, как в тот день, когда загасили Хомяка. Но теперь они не были слезами печали. Это были слёзы радости. Хотя Лосяра по природе своей всегда чувствовал себя частью команды, бремя существования в качестве скинджекера Мэри страшно тяготило его, он нёс его с трудом, едва не надрываясь. Лосяру не волновало, что он потеряет память и станет таким же блаженным, как Милос — он, пожалуй, предпочёл бы, чтобы это произошло поскорее. Уходя от Мэри, Лосяра уже чувствовал, как его мысли туманятся, разбегаются; он поспешил на развалины Юниса и принялся искать. Вскоре он нашёл своё счастье — футбольный мяч. Потому что перспектива бросать и принимать мяч с этого момента и до конца времён в точности соответствовала представлениям Митчелла Лоснера по кличке Лосяра о рае.
Мэри собрала оставшихся скинджекеров. Теперь их было семеро, включая Джил.
— Мы подверглись нападению, — объявила она, — и должны нанести ответный удар — быстро и безжалостно. Нам надо найти тело Алли-Изгнанницы и спровадить его в могилу.
Скинджекеры молчали и лишь хлопали глазами — будучи зелёнышами, они понятия не имели, о ком речь. От этого Мэри рассвирепела ещё больше.
— Она впала в кому после автокатастрофы к северу от Нью-Йорка около четырёх лет назад. Вот там мы и должны начать поиски. Мне нужен доброволец.
Ротси сразу же воздел руку. Джил смерила его взглядом, полным презрения.
— Не будь дураком, — прошипела она, — ты даже не знаешь, как она выглядит. — И повернулась к Мэри: — Если тебе нужен работник из службы по уничтожению вредителей, лучше меня не найти.
Мэри призадумалась. Для Джил нехарактерно вызываться добровольцем, чего бы это ни касалось. Но может быть, она ненавидит Алли больше, чем она сама, Мэри? Или, скорее, это потому, что следующей в списке Алли, конечно же, стоит Джил.
— Прошу прощения, — продолжал настаивать Ротси, — но, по-моему, я лучше подхожу для этого задания.
— Ага, как же, — презрительно сказала Джил и опять повернулась к Мэри: — Даже если бы тебе хотелось послать его, ты не можешь — Дэймон нужен тебе здесь, чтобы возглавлять команду. Разве не так?
И тут Мэри увидела Джил в совершенно новом свете.
— Абсолютно верно, Дэймон нужен мне здесь, — проговорила она, пристально глядя Джил в глаза. — Так тебе известно настоящее имя Ротси! И каким образом ты его узнала?
Джил открыла было рот, но тут же закрыла его. Подлиза вежливо поднял руку:
— А мы сказали ей наши имена. Она сказала, что это важно — а вдруг мы их забудем, и тогда кто-то другой сможет подсказать.
Мэри улыбнулась, и эту улыбку никак нельзя было назвать приятной.
— Очень любопытно, Джил. Почему ты так сказала? Уж кто-кто, а ты-то знаешь, что скинджекеры не забывают своих имён, как другие послесветы.
— По-моему, ты делаешь из мухи слона, — ощетинилась Джил, с каждым мгновением, однако, впадая во всё большее беспокойство.
— А тебе известно, что я не знаю настоящих имён Милоса и Лосяры? Мне они ни к чему. Но бьюсь об заклад, тебе они известны, не правда ли, Джил?
На этот раз Джил вообще ничего не ответила, что в глазах Мэри было равноценно признанию.
— Сейчас я задам тебе вопрос, — продолжала Мэри, — и от твоего ответа будет зависеть, как мы поступим с тобой дальше. — Она сделала паузу, подождала, пока напряжение возрастёт ещё больше, а затем спросила: — Это ты сообщила Алли имена моих скинджекеров?