— Ты жульничала! — воскликнул Пупсик. — Он и раньше знал обстоятельства смерти всех!
— Ты действительно так думаешь? — спросила Мэри тоном человека, осознающего свое превосходство. — Мои дети выполняют требования, потому что им хочется сделать мне приятное, а не потому, что они боятся наказания в случае неисполнения работы. Благодаря этому они делают все лучше и быстрее.
Пупсик не заметил того, что Мэри не стала отрицать его утверждения, будто Бедхайру были известны ответы на поставленные ею вопросы.
Мэри узнала, что сам Пупсик не принимает участия в работе инкубатора, устроенного Джилл в стенах Сельскохозяйственного павильона. Он считал себя слишком большим начальником, чтобы опускаться до бесед с новоявленными призраками, и поручал работу по интеграции новичков людям из ближайшего окружения. Мэри поняла, что у нее появилась уникальная возможность. Она завела еженедельник и отметила в нем даты пробуждения Спящих, находившихся в тот момент в инкубаторе. Мэри решила сама приветствовать их, когда они проснутся.
— Добро пожаловать в Страну, — говорила она сбитым с толку, а порой просто испуганным детям. — Меня зовут мисс Мэри. Ты находишься среди друзей.
Сказав это, она одаривала каждого новичка томиком «Советов мертвым», ее книги, в которой содержались ответы на самые главные вопросы, которыми рано или поздно задавался любой новоиспеченный призрак, попавший в Страну затерянных душ. Книги для Мэри делали ребята из ее окружения на бумаге, изъятой из запасов Пупсика. Дети были безумно благодарны Мэри за проявленную доброту, неотступно следовали за ней, как утята, и без конца благодарили. Пупсик же становился в новой схеме мироздания фигурой далекой и малопонятной.
С точки зрения Пупсика, проводившего большую часть времени в гондоле колеса обозрения, мало что изменилось. Подчиненные по-прежнему боялись его и готовы были выполнить любой каприз. Но теперь все это делалось лишь с позволения Мэри. Только когда Мэри дала понять, что ее планы распространяются за пределы Чикаго, Пупсик начал испытывать некоторые опасения.
— Что ты знаешь о западе? — спросила его Мэри однажды. — Меня интересуют не слухи, а реальные факты.
— На западе ничего нет, — ответил он кратко. — Граница Страны пролегает по Миссисипи.
— Ты там бывал?
— А почему ты интересуешься?
— Я просто подумала, что человек твоего уровня наверняка захотел бы посмотреть на границу Страны собственными глазами.
Пупсик, любивший лесть, принял слова Мэри за чистую монету.
— Я был там. Один раз. С другой стороны реки дует ветер. Сумасшедшей силы. Я направил на другой берег пятнадцать человек. Они по очереди пытались перейти реку по Сторожевому мосту, но ветер не дал им пройти. Все они провалились сквозь мост и упали в реку.
История о том, что он отправил к центру Земли такое большое количество призраков, Мэри не понравилась, но она постаралась этого не показывать.
— Интересно, а если бы ты нашел мост, ставший частью Страны…
— Я не слышал о том, чтобы в Страну попадали мосты, ведущие на другую сторону Миссисипи. Этого и быть не может, потому что на другой стороне Страна заканчивается. Прекрати задавать дурацкие вопросы.
Он посмотрел на Мэри с подозрением, и она поняла, что перегнула палку.
— Я подумываю о написании совместной книги, — объяснила Мэри. — Мне казалось, есть и другие вещи, о которых ты знаешь больше, чем я.
— Меня такое положение дел устраивает, — отрезал Капоне, дав понять, что разговор окончен.
Впрочем, согласно пословице, когда Господь закрывает дверь, он открывает окно, и нежелание Пупсика обсуждать вопросы, связанные с западными землями, лишь подзадорило Мэри, которая еще раз убедилась в том, что думает в нужном направлении.
Попрыгунья Джилл проявляла большой интерес к постепенному переходу власти от Пупсика к Мэри. Капоне был слишком занят обустройством роскошной жизни, чтобы интересоваться происходящим. Джилл могла бы посеять в нем семя подозрения, но делать этого не стала. И до появления Мэри Пупсик вел жизнь праздную с легким налетом декадентства, теперь же благодаря отличным организаторским способностям Королевы стал жить еще лучше. Не он один — для всех подчиненных настали хорошие времена. Достаточно привести в пример хотя бы тот факт, что красное кожаное кресло — трон короля гангстеров, исчезло, сменившись позолоченной кушеткой, которой, кто знает, когда-то мог пользоваться сам фараон. Ее подарила Пупсику Мэри в качестве символа верности заключенному союзу.
Ей пришлось отдать за кушетку лучшие вещи из своей коллекции, и все же она подарила ее Капоне, взяв себе его красное кожаное кресло. Джилл нашла этот поступок восхитительным. Лишь она понимала, что именно Мэри делает. За то, чтобы Пупсик чувствовал себя комфортно, можно было отдать все, что угодно, потому что чем легче ему жилось, тем меньше у него возникало желания следить за тем, что делает Мэри. Джилл и сама лелеяла мечты о партнерстве с Мэри, так как вместе они могли стать силой, равной которой в Стране еще не было.
Однажды Джилл пришла в инкубатор с двумя новыми Спящими, перекинув их через плечо. Так носят убитую дичь охотники. Строгие меры безопасности в отношении здания были отменены. Мэри заявила, что отныне любой призрак может прийти в это замечательное место и полюбоваться Спящими, напоминавшими малышей в родильном отделении больницы. Уложив новичков, Джилл отправилась к Мэри, чтобы доложить о том, что в инкубаторе почти не осталось места, так как в нем скопилось почти сто семьдесят Спящих. Она нашла Мэри в штаб-квартире в гондоле «Гинденбурга». Мэри беседовала с молодым человеком. Это был не простой призрак — он, как и Джилл, обладал способностью вселяться в живых людей. И звали его Дмитрий.
Джилл попыталась скрыть изумление, но ей это не удалось. Она оставила Дмитрия и его жалких подчиненных в лапах шайки разъяренных призраков и считала, что они давно уже находятся на пути к центру Земли. Теперь ей стало понятно, что Дмитрию удалось найти способ избежать этой печальной участи. Он был слишком уж изворотлив, слишком умен. Даже сейчас он смотрел на Джилл, сохраняя на лице нейтральное выражение — лишь в глазах читался легкий намек на злорадство, — и скрывал ненависть за дипломатичной улыбкой. Что еще, кроме ненависти, мог он испытывать к ней после того, что она с ним сделала?
— Джилл! — воскликнула Мэри. — Как хорошо, что ты здесь!
Она либо ничего не знала, либо старательно делала вид, что не знает. Мэри, как и Дмитрий, была умна и хитра.
— Он лжет! — выпалила Джилл. — Не верь ни единому его слову. Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, выбрось его отсюда к чертовой матери!
Мэри не проявила ни малейшего желания встать на ее сторону. Она продолжала свою игру.
— Что за странные вещи ты говоришь? Я думала, вы друзья. По крайней мере, так сказал Дмитрий.
Джилл посмотрела на Дмитрия. Он стоял и улыбался как ни в чем не бывало.