Вследствие этого у сельчан, как и у горожан, наблюдалось ослабление нравов; они запустили свое хозяйство, запустили все свои дела и, каждый день ожидая смерти, не только не заботились о приумножении доходов, которые они могли получить и от скота и от земли, о пожинании плодов своего собственного труда, но, напротив того, старались все имеющееся у них тем или иным способом уничтожить. Волы, ослы, овцы, козы, свиньи, куры, даже верные друзья человека — собаки, изгнанные из своих помещений, безвозбранно бродили по заброшенным нивам, на которых хлеб был не только не убран, но даже не сжат. И многие из них, точно это были существа разумные, за день вволю наевшись, насытившись, на ночь, одни, без пастуха, возвращались в свои помещения.

Итак, больных бросали соседи, родственники, друзья, слуг не хватало, — вот чем объясняется никогда прежде не наблюдавшееся явление: прекрасные, обворожительные, благородные дамы, заболев, не стеснялись прибегать к услугам мужчин, хотя бы и молодых, и не стыдились, если того требовало лечение, заголять при них, как при женщинах, любую часть тела, каковое обстоятельство, может статься, явилось причиной тому, что, выздоровев, они были уже менее целомудренны» [5] .

А вот что пишет последователь Боккаччо из города Машо:

«Те мужчины и женщины, что выжили, все переженились. Уцелевшие дамы сверх меры зачинали детей. Среди них не было бесплодных, повсюду можно было видеть только беременных. Отдельные из них рожали двоен и троен.

Тем временем королева Франции, супруга короля Филиппа умерла, скончалась и Бона Люксембургская, жена герцога Нормандского, так что овдовели отец и сын.

Герцог Иоанн стремился поскорее снова жениться и обратил свои взоры на Бланку, дочь Филиппа III, короля Наварры; но пока он был в отъезде, его отец взял в жены Бланку; вернувшись, герцог Нормандский нашел отца женатым, и тогда, не мудрствуя лукаво, сочетался с вдовой Филиппа Бургундского, своего двоюродного брата, чья смерть под Эгюйоном, как мы помним, повергла его в глубокую скорбь.

Граф оке Людовик Фландрский, который столь ловко сумел избежать задуманного и почти уже заключенного брака с дочерью Эдуарда III, вступив во владение герцогством, женился на дочери герцога Брабантского».

Еще один, последний эпизод, и мы закончим рассказ о политической и военной истории Филиппа VI и Эдуарда III.

Как мы уже рассказали в предыдущей главе, король Англии привез с собой в Лондон пленных, захваченных им в Кале, когда Эмери де Пави должен был выдать французам замок и город.

Среди них был Жоффруа де Шарни, и он оказался одним из первых, кто внес выкуп и вернулся во Францию.

Этому капитану по-прежнему не давали покоя предательство ломбардца и те двадцать тысяч экю, которые он ему отдал, поэтому, прибыв в Сент-Омер, он первым делом разузнал о том, что сталось с Эмери де Пави.

Ломбардец удалился в небольшой замок Фретэн, что стоял на дороге, ведущей в Кале, — то был дар короля Эдуарда III. Эмери де Пави жил в замке в праздности, весело проводя время, и имел любовницу — дивной красоты женщину, которую привез из Англии; но женщина эта не удовлетворялась только любовью Эмери де Пави, как он сам не довольствовался лишь ее прелестями. Вследствие этого она завела другого любовника, оруженосца мессира Моро де Фьена, очень ревновавшего ее к Эмери де Пави.

Когда Жоффруа де Шарни начал разыскивать ломбардца, случай устроил так, что он обратился именно к сему оруженосцу; поняв из вопросов капитана, о чем идет речь, тот не скрыл от него убежища Эмери де Пави, и, добившись своими ответами доверия Жоффруа, в конце концов поведал все, что тот желал узнать.

Оруженосцу представилась хорошая возможность перестать ревновать. Он мстил за свою страну и избавлялся от соперника. Он взялся провести Жоффруа де Шарни до двери в комнату ломбардца, заклиная его пощадить женщину, находившуюся в замке, и никому не говорить, что это он выдал ему все сведения.

Эмери, не подозревавший, что может подвергнуться какой-либо опасности, по-прежнему проводил время в празднествах и пирах и, не терзаясь никакими предчувствиями, предавался любви с прекрасной наложницей.

А тем временем Жоффруа де Шарни собрал отряд вооруженных людей и вечером двинулся с ним в дорогу.

На другой день, на рассвете, эти люди окружили небольшой замок, и Жоффруа проник внутрь всего с несколькими рыцарями.

Через полчаса Эмери и его любовница были схвачены. Кстати, в замке ничего не разграбили и не разбили, ибо между Францией и Англией соблюдалось перемирие.

— Вы помните, мессир, что вы мне обещали? — спросил оруженосец у Жоффруа де Шарни, когда пленника и его любовницу перевезли в Сент-Омер.

— Я вам обещал сохранить жизнь этой женщине?

— Да, мессир.

Жоффруа де Шарни с усмешкой посмотрел на оруженосца и спросил:

— Как же так вышло, что вы отлично знаете внутреннее расположение замка Фретэн?

— Вышло это потому, мессир, что я часто бывал там, когда господин де Пави находился в отъезде, а та, кто меня принимала, предпочитала в это время показывать мне замок.

— Превосходно! Ну, а если я не только сохраню жизнь этой женщине, но и отдам ее вам, что вы сделаете?

— Я возьму ее, мессир, и буду держать у себя как можно дольше в память о вашей любезности.

— Прекрасно! Так забирайте ее, ибо она свободна, и, если мое предположение верно, она недолго останется верна памяти ломбардца.

В тот же вечер молодая дама покинула замок, где ее держали взаперти, и соединилась с тем, кому была обязана жизнью; начиная с этого дня она стала жить с оруженосцем.

Эмери же был судим французскими сеньорами и за измену приговорен к смерти.

Посему на рыночную площадь созвали народ, чтобы он видел, как сир де Шарни карает измену, и люди разошлись по домам лишь после того, как узрели труп ломбардца, вздернутого на виселицу.

XXI

Со времени первых событий, о коих рассказывалось в последней главе, прошло восемь лет.

За это время умер Филипп VI, оставив своему сыну Иоанну корону, которую ему тяжко было носить, и Иоанн сразу же возобновил войну с Англией — единственное реальное наследство, оставленное ему отцом.

Папа Климент скончался, и его сменил Иннокентий VI. Умер и герцог Брабантский; перемирие между Иоанном и Эдуардом, достигнутое благодаря посредничеству нового папы, длилось два года.

Эдуард заключил союз с Карлом Наваррским, и снова начались военные действия против Франции.

Уильям Дуглас захватил Берик, но в скором времени этот город вновь отнял у него король Англии.

Принц Уэльский обыскал, пожег и разграбил окрестности Тулузы и Нарбона. Английское нашествие, затухающее в одном месте, тотчас вспыхивало в другом.