В тот же вечер Жак собрал на палубе всех матросов, от юнги до боцмана. После короткой, но красноречивой речи о бесчисленных добродетелях, присущих капитану Бертрану, он предложил экипажу два варианта: продать весь груз, заполнявший корабль, а также самую шхуну, и, поделив выручку, разойтись в разные стороны в поисках счастья. Во втором случае предстояло избрать нового капитана, чтобы продолжать торговлю, фирмы «Калипсо» и компания". Жак объявил, что, как первый помощник, он считает необходимым выбрать нового капитана большинством голосов, после чего был единогласно провозглашен капитаном.

Капитан назначил своим первым помощником смелого бретонца родом из Лориана, которого, ввиду исключительной твердости черепа, все называли Мэтр Железная Голова.

В тот же вечер «Калипсо», быстрая, как нимфа, имя которой она носила, направилась к Антильским островам; лишившись одного хозяина, она обрела другого, отнюдь не худшего. Покойный капитан был одним из старых морских волков, скорее рутинеров, чем новаторов. Иным был Жак, который всегда действовал с учетом обстановки, обладая при этом обширными познаниями в области мореплавания.

Во время битвы или бури он командовал не хуже любого адмирала, а при случае мог завязать узел не хуже хорошего юнги. С Жаком экипаж не знал отдыха, зато и не ведал скуки. С каждым днем все более толково распределялись обязанности между матросами и улучшалась оснастка судна.

Жак обожал «Калипсо», как можно обожать любовницу, и постоянно думал о том, как получше нарядить ее, то изменяя форму лиселя, то упрощая движение реи. И кокетливая «Калипсо» слушалась нового господина так, как не слушалась до этого никого; она оживлялась, едва услышав его голос, послушно наклонялась и выпрямлялась под его рукой, бросалась вперед по его команде, как конь, почувствовавший шпоры. Казалось, Жак и «Калипсо» созданы друг для друга, и было трудно представить, что они могли бы жить один без другого.

Лишь грустные воспоминания об отце и брате омрачали жизнь капитана. Вообще же Жак стал самым счастливым человеком на земле и на море. Он не был жадным торговцем, не гонялся за большой прибылью. Он был только расчетливым коммерсантом, заботился о кафрах, готтентотах, о сенегальцах и мозамбикцах, относясь к ним так, как если бы это были мешки с сахаром, ящики с рисом или пачки хлопка. Невольников хорошо кормили, они спали на соломе, два раза в день выходили на палубу, чтобы подышать воздухом. Цепи предназначались только для бунтовщиков.

На «Калипсо» продавали мужей вместе с женами, а детей вместе с матерями, — так редко поступали другие работорговцы. Негры Жака переходили к другому хозяину здоровыми и веселыми; капитан «Калипсо» сбывал их по высокой цене.

Ведя привольную жизнь, Жак не променял бы ее даже на жизнь короля, тем более что королям в то время жилось несладко. Он был совершенно счастлив, если бы, как мы уже упоминали, мысли его не омрачали воспоминания об отце и Жорже.

И вот однажды, взяв на борт груз в Сенегалии и Конго, Жак решил пройти до Маврикия, встретиться с отцом и узнать, не вернулся ли на остров брат. Приближаясь к берегу, он подал сигнал; по счастливой случайности на сигнал ответил отец. Жак оказался не просто на родном берегу, но в объятиях родных, без которых не мог жить.

Глава XV. ЛАРЕЦ ПАНДОРЫ

Большим счастьем для отца и братьев, которые столь долго не виделись, было встретиться именно в тот момент, когда они меньше всего этого ожидали. И хотя Жорж, получивший европейское образование, не мог одобрить того, что брат занимается торговлей человеческими душами, это чувство вскоре рассеялось. Что касается Пьера Мюнье, который никогда не покидал острова и потому смотрел на все с точки зрения принятой в колониях морали, то он вообще не придал этому значения; впрочем, любящий отец был всецело поглощен неожиданно свалившимся на него счастьем.

Ничто не могло помешать Жаку прийти ночевать в родительский дом. Он, Жорж и отец не расставались до глубокой ночи. Во время откровенного разговора каждый поведал все, что было у него на душе. Пьер Мюнье излил переполнявшую его радость; Жак рассказал о своей насыщенной приключениями жизни и развлечениях. Настала очередь Жоржа; он рассказал о своей любви.

Пьер Мюнье слушал этот рассказ с душевным волнением; Жорж, мулат, сын мулата, любил белую и, признаваясь в этой любви, заявил, что девушка будет принадлежать ему.

Такая смелость считалась в колониях неслыханной, беспримерной дерзостью и, по мнению отца, должна была навлечь на того, в чьем сердце она зажглась, земную кару и гнев небес.

А Жак прекрасно понимал, что Жорж может любить белую женщину, хотя он сам решительно предпочитал негритянок. Он был настроен достаточно демократично, чтобы понимать и уважать вкусы другого. К тому же он считал, что Жорж красавец, богач, во всем превосходящий других мужчин, может претендовать на руку белой женщины, будь то хоть Алина, царица Голконды !

Не долго думая он изложил Жоржу свой план действий, который очень упрощал дело: в случае отказа господина де Мальмеди Жак предлагал похитить Сару и отвезти в какое-нибудь место на земле, где Жорж мог бы присоединиться к ней. Жорж поблагодарил брата за предложение, но, так как он сам наметил другой план, отказался.

На следующий день обитатели Моки сошлись чуть ли не на рассвете; им нужно было сообщить друг другу много такого, что не успели сказать накануне. Около одиннадцати часов Жаку захотелось увидеть места, где проходило его детство, и он предложил отцу и брату совершить прогулку и поделиться воспоминаниями. Старик Мюнье согласился, но Жорж, как мы знаем, ожидал новостей из города, потому ему пришлось отпустить их вдвоем и остаться в доме, где он назначил свидание Мико-Мико.

Полчаса спустя появился посланник Жоржа, он нес свой длинный бамбуковый шест с двумя корзинами, как обычно, когда занимался торговлей в городе; предусмотрительный продавец полагал, что, возможно, по дороге ему встретится какой-нибудь любитель китайских изделий. Несмотря на свое с таким трудом приобретенное самообладание, Жорж открыл дверь с сердечным волнением; ведь китаец встречался с Сарой и должен был рассказать об этой встрече.

Как и следовало ожидать, все прошло как нельзя более удачно. Мико-Мико воспользовался привилегией свободно входить в дом господина де Мальмеди. Бижу, который видел, как его хозяйка покупала у китайца веер, провел его прямо к Саре.

Увидев Мико-Мико, Сара была потрясена, она подумала о Жорже; девушка поспешила принять китайца, сожалея лишь о том, что принуждена объясняться с ним только знаками. Мико-Мико вытащил из кармана карточку, на которой Жорж своей рукой написал цены различных товаров.

Мико-Мико надеялся, что товары эти понравятся Саре. Он подал карточку девушке, повернув той стороной, где было написано имя Жоржа.

Сара невольно покраснела и быстро перевернула карточку. Она поняла, что Жорж, не имея возможности ее увидеть, воспользовался способом напомнить о себе. Не торгуясь, она купила все вещицы, цена которых была обозначена на карточке, и так как продавец не просил вернуть ему карточку, оставила ее у себя.