Это был излюбленный наблюдательный пост старого охотника.
Алену подумалось, что если бы папаше Шалашу пришла в голову мысль искать себе могилу, то он непременно выбрал бы это место.
Ален выкопал глубокую яму: следовало уберечь труп от поползновений собак и волков.
Затем, набрав как можно больше камней и гальки, он принес все это к могиле.
Покончив с подготовительными хлопотами, он вернулся к хижине, завернул труп в простыню, взвалил его на плечо и направился к месту погребения.
И только тогда собака поднялась и последовала за телом хозяина.
Старый охотник был похоронен согласно его желанию без церковного пения, без надгробных речей и поминальных молитв.
Крест, сооруженный из обломков двух лодок, которые выбросило на берег во время шторма, был водружен над холмиком из земли, песка, камней и гальки.
После погребения Ален, с опустошенной душой, безвольно повисшими руками и поникшей головой, вернулся в осиротевший дом.
Собака посидела немного на могиле, в последний раз протяжно и жалобно завыла, как бы прощаясь с хозяином, а затем побрела за Аленом.
Флажок признал в благочестивом человеке, отдавшем его бывшему владельцу последний долг, своего нового хозяина.
Подходя к дому, Ален еще издали увидел силуэт человека, топтавшегося на пороге.
Это был скупщик дичи из Исиньи.
— Похоже, все кончено, — сказал он. — Я пришел, чтобы проводить беднягу в последний путь, так как чувствовал, что он не переживет этой ночи. Но вы, господин Монпле, меня опередили.
— Дружище, — сказал Ален, — покойный остался вам должен восемнадцать франков; он поручил мне вернуть вам деньги: вот они.
— Стало быть, папаша Шалаш назначил вас своим наследником? — спросил скупщик дичи.
— Да, — ответил Ален, — а в качестве доказательства вы можете сказать первому встречному бедняку, который попадется вам по дороге, чтобы он пришел сюда и забрал любые вещи, какие ему приглянутся.
Скупщик дичи взял восемнадцать франков, попрощался с Монпле и пошел обратно.
Но, не успел он сделать и пяти шагов, как услышал, что молодой человек зовет его.
Мужчина обернулся.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Когда вам теперь понадобится дичь, обращайтесь ко мне, — сказал Ален, — я прошу вас оказывать мне предпочтение.
— Как это? — с удивлением спросил скупщик дичи.
— Я становлюсь охотником на водоплавающую дичь.
— Без шуток? — спросил мужчина.
— Это сущая правда… Я разорен, ничего не умею и не могу покончить с собой, будучи слишком добрым христианином. Раз уж Провидение сделало меня наследником бедняка, жившего в этой лачуге, я последую по пути, указанному мне Провидением.
Скупщик дичи удалился, пообещав Алену Монпле стать его постоянным клиентом.
Ален Монпле не был ни мечтателем, ни философом; он совсем не умел анализировать свои чувства, разбираться в причинах этих чувств и увязывать их с последующими событиями.
Молодой человек не собирался, как он и сказал скупщику дичи из Исиньи, сводить счеты с жизнью, хотя эта жизнь стала ему ненавистной, ибо распутство, отвратившее его от религиозных обрядов, так и не смогло истребить веру, глубоко укоренившуюся в его душе благодаря воспитанию, полученному в деревне.
В какой-то миг Ален задумался, не пойти ли ему в солдаты.
Но едва лишь эта мысль мелькнула в его голове, как он своевременно вспомнил, что всякая дисциплина неизменно внушала ему отвращение.
Преисполненный решимости сохранить свою независимость, Ален Монпле понимал, что может рассчитывать только на физический труд.
Какой именно?
Он не владел никаким ремеслом.
И все же само Провидение, как сказал наш герой, привело его в хижину папаши Шалаша, когда старик навсегда закрыл глаза, а он, Ален, остался без состояния, родных, друзей и возлюбленной.
Таким образом, Ален Монпле, страстный охотник и отменный стрелок, решил стать охотником на водоплавающую дичь.
Как только скупщик дичи удалился, молодой человек сказал себе:
«Да, сам Господь Бог привел меня сюда, именно его перст указал мне на этот приют и промысел, призванный обеспечить мне пропитание, подобно тому, как он кормил моего предшественника. Значит, я смогу жить в одиночестве, вдали от людей, не рассчитывая на их сострадание, и, быть может, однажды я сумею отомстить им за все то зло, что они мне причинили…»
По правде сказать, Ален Монпле, предававший проклятию весь человеческий род, имел в виду, главным образом, его женскую половину.
В самом деле, молодой человек торжественно поклялся никогда не жениться и, если удастся, отплатить когда-нибудь за предательство Лизы Жусслен всей той части общества, которую именуют прекрасным полом, или отдельным ее представительницам.
Как и в случае с дуэлью, Ален Монпле не хотел оказаться последним. Несмотря на то что Ален дал эту клятву в минуту ярости и его не слышал
никто, кроме Бога, на глазах у которого он боролся со смертью, тем не менее данная им клятва казалась ему священной, и он обещал себе никогда не изменять ей, что бы с ним ни случилось.
Решение было принято, и теперь следовало как можно скорее привести его в исполнение.
Ален Монпле обладал всем необходимым для охотничьего промысла: превосходным ружьем и отличной собакой; таким образом, ему предстояло лишь обзавестись хозяйством.
У молодого человека оставались только шесть луидоров и несколько украшений.
Он отправился в Исиньи, чтобы продать эти украшения и купить кровать, стол, четыре стула, кухонную утварь и полный костюм охотника на водоплавающую дичь.
По дороге он повстречал семейство бедняков — их послал к нему скупщик дичи, чтобы они забрали вещи папаши Шалаша.
По прошествии часа пребывания Алена в Исиньи его украшения были проданы, все покупки были сделаны, и в лачугу охотника был отправлен каменщик с заданием побелить известью внутреннюю часть дома и заделать в ней щели.
Молодой человек вернулся в хижину около пяти часов вечера.
На четыреста франков, вырученных за проданные украшения, и несколько остававшихся у него луидоров он приобрел все предметы первой необходимости.
Правда, Ален вернулся в Шалаш без единого су.
Однако у него был хлеб на вечер и на следующий день, а также имелось вдоволь пороха и свинца — этого запаса должно было хватить на всю зиму.
Теперь следовало начать новую жизнь.