– Если я размножаюсь, значит, я существую, – сказал Шпигли.
– Императрица Соод страдает провалами памяти, – продолжал Ричард. – Но не хочет, чтобы об этом кто-то догадался. Так что ее мягкий компьютер Шпигли овладел телепатией и может говорить беззвучно – его голос раздается прямо в мозгу хозяина. А хозяин его тот, кто надел Шпигли себе на руку.
– Я не компьютер, – сказал Шпигли. – Я лучший в мире подсказчик.
Аркаше было странно слышать беззвучный голос браслета. Но человек ко всему привыкает.
– Так как Шпигли размножается, то императрица стала ими торговать. Она не хотела, конечно, чтобы у кого-то еще в ее империи появились свои Шпигли. Поэтому, как только отпочкуется новый браслетик, она вызывает свое доверенное лицо Лиандру Восс и та выходит на связь с Интергалактической полицией. Агент полиции тут же летит на связь с Лиандрой Восс и получает от нее прибор.
– Нет, не прибор, а существо – страдающее, одинокое, никому не нужное существо, – сказал Шпигли.
– Наверное, теперь их уже много, если каждый двоится, – сказал Аркаша.
– О нет, мы так мало живем, мы такие хрупкие и незащищенные, – беззвучно ответил Шпигли. – Вернее всего, мы скоро вымрем, и во Вселенной не останется самых умных, самых добрых и чутких представителей нашего племени.
– Они в самом деле очень редкие и таинственные, – сказал Ричард, – иначе бы ты о них слышал. Надеюсь, что вы подружитесь.
– Но зачем мне нужен... – Аркаша спохватился, что браслетик может обидеться, и поправил себя: – Зачем нам путешествовать вместе?
– Ты отправляешься в очень дикое время. Если что случится, тебя и танки не спасут.
– А я спасу, я не раз уже спасал глупых мальчишек и девчонок, – беззвучно произнес Шпигли.
– Наш друг прав, – сказал Ричард. – Ему доступны мысли и намерения всех живых существ.
– А разве у динозавров есть мысли? – спросил Аркаша.
– У них не такие сложные мысли, как у тебя, – ответил Ричард, – но мысли наверняка есть.
– Например, у них всегда есть мысль, как бы сожрать этого мальчишку, – вмешался в разговор Шпигли и засмеялся тонким голоском.
– Шпигли прав, – вздохнул Ричард. – Может быть, тебе лучше отказаться от этого путешествия? Мы тебе подыщем тайну поближе и поспокойнее. Например, кто построил Эйфелеву башню? Кстати, кто?
– Ну этот, – отмахнулся Аркаша. – Я знаю. Я только на минутку забыл.
Шпигли хохотал так, что у Аркаши рука дрожала.
– Ее построил тот же самый мужик, – завизжал браслет, – кто построил Суэцкий канал.
Тут Аркаше стало очень стыдно.
– Простите, – сказал он, – я думал, что Эйфелеву башню построил Эйфель, а Суэцкий канал – Суэц.
Тут уж Ричард со Шпигли не могли остановиться – они хохотали минут пять.
Аркаша стоял мрачный, ему даже улыбаться не хотелось. Конечно, будь на его месте Пашка Гераскин, он бы нашелся что сказать. А тут стоишь дурак дураком.
Отсмеявшись, Ричард сказал:
– Теперь я убежден в том, что тебе по плечу тайна динозавров. Ну как, не отказываешься?
– Вы лучше скажите мне, кто построил Эйфелеву башню... ой нет! Кто построил Суэцкий канал?
– Его построил инженер Лессепс в середине девятнадцатого века, – прошелестел Шпигли. – И еще он потом попытался построить Панамский канал, но получилась крупная афера, известная в истории под названием «Панама». Лопнула лавочка!
– Не может быть, чтобы вы все это знали! – воскликнул Аркаша.
– Это не я знаю! – ответил браслет. – Это знает твой друг Ричард Темпест, а я просто заглядываю к нему в мысли.
– Теперь ты веришь, что Шпигли тебе понадобится? – спросил Ричард.
– Верю, – кивнул Аркаша.
– Но я еще не согласился, – вмешался в разговор Шпигли. – Я не намерен рисковать своей шкуркой бесплатно. Я ставлю условие.
Аркаша стоял, переводя взгляд с собственной руки, которую охватил Шпигли, на Ричарда. Ему еще не приходилось попадать в такую фантастическую ситуацию: на его запястье браслет, который вовсе не браслет, а существо, которое вовсе не существо. И оно разговаривает без голоса – мысленно – с сотрудником Института времени, который этому не удивляется.
– Знаю я твое условие, – ответил Ричард, – Ну нет у нас сейчас для тебя друга и товарища. Как только достанем другого Шпигли, мы вас сразу познакомим.
– Ну ладно, – смилостивился тогда браслет. – Должен сказать, что вы, люди, теряете массу лишнего времени на пустые разговоры. В конце концов, мы идем в мезозойскую эру или не идем?
– Пошли, – сказал Ричард.
Снаружи, в коридоре, их ждал робот Вертер.
– Не обращай внимания, – сказал Ричард. – Вертер считает, что наш институт надо как следует охранять. Сюда могут забраться космические пираты или какие-нибудь разбойники.
– Очень мы их испугались! – возмутился браслет.
– Вот по-я-вят-ся, тог-да ис-пу-га-ешь-ся, – сказал Вертер.
– Как там наш старик Сильвер? – спросил Ричард.
– Вер-нул-ся в се-бя и при-сту-пил, – ответил Вертер.
Аркаша вошел в зал, где стояла машина времени.
Она была совсем не похожа на машину.
Небольшая круглая платформа с полметра высотой находилась в центре необычного зала. Казалось, будто они вошли внутрь колоссального мыльного пузыря, который приклеился к полу. А вы знаете, что если мыльный пузырь приклеится к полу, то останется только его верхняя половинка.
Внутри мыльного пузыря было светло, по стенам переливались радужные полосы, а в центре на небольшой круглой платформе стоял стеклянный стакан выше человека ростом. В нем находился небольшой пульт на ножке с несколькими квадратными кнопками. Вот и все.
– Ну, иди, – сказал Ричард. – В случае чего, мы тебя оттуда вытащим. Но не забывай ни на секунду – это не игра. Ты будешь жить в самой настоящей древнейшей мезозойской эре, вокруг тебя будут находиться самые настоящие чудовища.
– Не пугайте ребенка, – мысленно произнес Шпигли. – А то его дедушка закроет ваш институт.
– Я пошел, хорошо? – спросил Аркаша, которому уже надоели разговоры. Все эти взрослые полагали, что имеют дело с мальчонкой-несмышленышем. Но он же не какой-нибудь глупый ребенок двадцатого века! Он живет в космическую эру, он уже навидался всяких чудес и пережил немало приключений. Так что мы и в мезозойской эре не пропадем. Только нам, детям, приходится куда труднее, чем взрослым. Когда они отправляются в поход, никто не виснет на них как гири – ни дедушки, ни мамы. А здесь тебе приходится одновременно бороться с динозавром и с любимой бабушкой Соней.
Рассуждая так, Аркаша пошел к возвышению. Когда он вступил на него, прозрачная дверь машины времени закрылась.