— Если пушечное ядро не снесет с плеч эту здоровенную круглую голову, то я предсказываю: парень далеко пойдет!
Так родилось прозвище Круглоголовый.
В свое время, пять веков тому назад, сеньоры де Мальтруа, де Пангоэ, де Бомануар и де Рошфор такое же прозвище дали великому коннетаблю, которого бретонки выкупили из плена.
— Вот она, здоровенная круглая голова, — говорили сеньоры, — теперь мы на славу сразимся с англичанами!
К несчастью, в описываемую нами эпоху французы сражались не с англичанами, а со своими соотечественниками.
Жорж оставался в Вандее до разгрома армии роялистов при Савене. Вандейское войско полегло на поле битвы, и остатки его рассеялись как дым.
Около трех лет Жорж, наделенный отменной ловкостью и силой, являл чудеса храбрости; когда все было кончено, он переправился через Луару и вернулся в Морбиан с единственным уцелевшим из его спутников.
Человек этот стал его адъютантом, или, вернее сказать, боевым товарищем, и после пережитых военных невзгод переменил свое имя Лемерсье на Тиффож; мы видели его на балу жертв, куда он был послан с поручением к Моргану.
Возвратившись на родину, Кадудаль своими силами начал вновь разжигать восстание. Пророчество Стофле сбылось: ядра и пули пощадили его здоровенную круглую голову, он стал преемником Ларошжаклена, д'Эльбе, Боншана, Лескюра и самого Стофле. Он мог соперничать с ними в славе и даже превзошел их в могуществе, ибо чуть ли не в одиночку (это ли не показатель силы?) боролся с правительством Бонапарта, три месяца тому назад избранного первым консулом.
Кроме Жоржа, еще два предводителя шуанов сохранили верность династии Бурбонов: то были Фротте и Бурмон.
В описываемое нами время, то есть 26 января 1800 года, Кадудаль командует тремя или четырьмя тысячами бойцов и собирается блокировать в Ване генерала Гатри.
В ожидании ответа первого консула на письмо Людовика XVIII он прекратил военные действия; но вот уже два дня, как Тиффож вернулся с ответом.
Письмо Бонапарта уже переправлено в Англию, откуда его перешлют в Митаву. Поскольку первый консул отказывается заключить мир на условиях, поставленных Людовиком XVIII, Кадудаль, королевский главнокомандующий на Западе, будет продолжать войну против Бонапарта, хотя бы ему пришлось драться только вдвоем со своим другом; Тиффож сейчас находится в Пуансё, где Шатийон, д'Отишан и аббат Бернье ведут переговоры с генералом Эдувилем.
Мы видели, что последний из плеяды борцов гражданской войны погружен в раздумье, и в самом деле, полученные им известия дают пищу для размышлений.
Генерал Брюн, победитель в битвах при Алкмаре и Кастрикуме, спаситель Голландии, только что назначен главнокомандующим республиканскими войсками на западе Франции; уже три дня, как он прибыл в Нант; он должен во что бы то ни стало разгромить Кадудаля и его шуанов.
Во что бы то ни стало шуаны и Кадудаль должны доказать новому главнокомандующему, что они не ведают страха, что их ничем не запугать!
Но вот послышался конский топот: галопом мчится всадник. Без сомнения, он знает пароль, ибо его пропустили патрули, расставленные вдоль дороги на Ла-Рош-Бернар; и вот он въезжает в селение Мюзийак.
Он останавливается у лачуги, где обосновался Жорж. Генерал поднимает голову, прислушивается и на всякий случай кладет руку на пистолеты, хотя почти уверен, что приехал кто-то свой.
Всадник спешивается, проходит по дорожке и открывает дверь комнаты, где сидит за столом Кадудаль.
— А! Это ты, Сердце Короля! — воскликнул генерал. — Откуда ты?
— Из Пуансе, генерал!
— Какие новости?
— Письмо Тиффожа.
— Давай.
Жорж поспешно взял письмо из рук Сердца Короля.
— Вот как! — сказал он. И перечитал письмо.
— А ты видел того, кто должен ко мне приехать? — спросил Кадудаль.
— Да, генерал, — отвечал гонец.
— Что это за человек?
— Красивый малый лет этак двадцати шести-двадцати семи.
— А какой у него вид?
— Решительный!
— Хорошо. Когда он приезжает?
— Скорее всего сегодня ночью.
— Ты предупредил о нем дозорных на дороге?
— Да. Его пропустят.
— Еще раз предупреди их: с ним ничего не должно случиться — его жизнь оберегает Морган.
— Будет исполнено, генерал.
— Что еще?
— Авангард республиканцев занял Ла-Рош-Бернар.
— Сколько их?
— Да с тысячу, пожалуй. Они привезли гильотину, с ними правительственный комиссар Мильер.
— Ты уверен, что это он?
— Я сам видел их в походе. Комиссар скакал рядом с полковником, я его сразу узнал. Он велел казнить моего брата, и я поклялся, что убью его своими руками!
— И ты готов рисковать жизнью, чтобы сдержать свою клятву?
— Только бы подвернулся случай.
— Что ж, может, он скоро подвернется.
Но вот снова раздался стук копыт мчавшейся галопом лошади.
— А! — сказал Сердце Короля. — Должно быть, это тот, кого вы ждете.
— Нет, — возразил Кадудаль, — этот едет из Вана. Вскоре стало ясно, что Жорж был прав.
Второй всадник, в свою очередь, остановился у ворот, спрыгнул на землю и вошел в комнату.
Вождь роялистов тут же узнал его, хотя он был закутан с головы до ног в широченный плащ.
— Это ты, Благословенный? — спросил Жорж.
— Да, мой генерал.
— Откуда ты?
— Из Вана, куда вы меня послали наблюдать за синими.
— Ну, так что поделывают синие?
— Они боятся умереть с голоду, если вы осадите город, — у них нехватка провианта, — и генерал Гатри задумал сегодня в ночь захватить склады в Гран-Шане. Он будет самолично командовать налетом и, чтобы было удобнее, возьмет с собой всего сто человек.
— Ты устал, Благословенный?
— Ничуть, генерал.
— А твой конь?
— Он мчался во весь дух, но, пожалуй, проскачет галопом еще четыре или пять льё.
— Пусть отдохнет два часа, дай ему двойную порцию овса, и он проделает десять.
— Ну что ж, это можно.
— Через два часа ты отправишься в Гран-Шан, будешь там чуть свет и передашь мой приказ все вывезти из селения. Я беру на себя генерала Гатри и его отряд. Это все, что ты хотел мне сказать?
— Нет, у меня есть еще для вас новость.