Джек подумал, что даже дядя Томми остался бы доволен ужином. Мальчики сидели за длинными столами; их обслуживали четверо в белых халатах из их же числа.
Перед каждым возникла тарелка бобов с подливой, сосисками и большим куском мяса. Потом были поданы пластиковые стаканы с молоком. На стаканах и тарелках была надпись: ШКОЛЬНАЯ КОМИССИЯ ИНДИАНЫ.
Волк сосредоточенно жевал, зажав в руке кусок хлеба. Он съел не менее пяти сосисок и полную тарелку бобов. Думая о маленькой непроветриваемой комнате и неприятных последствиях бобов для желудка, Джек решил, что ночью ему не помешал бы респиратор.
Окончив есть, мальчики вставали, убирали со стола и поправляли стулья. Джек отнес свою и Волка посуду на кухню. И тут ему пришла в голову мысль.
Это место не было тюрьмой. Это была, скорее, трудовая школа, и поэтому, наверняка, ее нередко посещали инспекторы департамента просвещения. Они, конечно же, регулярно бывали на здешней кухне. Наверху все окна были зарешечены. Но решетки на окнах кухни? Это маловероятно. Они бы вызвали слишком много вопросов.
Из кухни можно было бы попытаться осуществить побег, и Джек принялся осматривать ее. Она напоминала обычную кухню кафетерия в его школе в Калифорнии. Белые пол и стены, ряды стальных моек и контейнеров. Большие шкафы и овощные баки. Трое мальчиков под надзором повара мыли посуду. Лицо повара напоминало крысиную морду. К нижней губе приклеилась сигарета. Джек подумал: как допускает преподобный Гарднер, что в его заведении кто-нибудь курит? Все это казалось добрым знаком.
На окнах не было никаких решеток.
Мужчина, похожий на крысу, взглянул на Джека и передвинул сигарету в уголок рта.
— Новички? Ты и твой приятель, а? — спросил он. — Ничего, скоро обживетесь. Здесь быстро обживаются — верно, Сонни?
Он подмигнул Сонни-Певцу. Певец, казалось, смутился, как младенец.
— Вы же знаете, что вам запрещено разговаривать с воспитанниками, Рудольф, — сказал он.
— А кто ты такой, сопляк, чтобы поучать меня? Лучше иди и пожуй ослиный хвост — это пойдет тебе на пользу, — насмешливо процедил Рудольф.
Певец посмотрел на повара. Губы Сонни задрожали, потом сжались в струну. Он внезапно повернулся.
— Вечерня! — закричал он. — Вечерня! Все к вечерне! Быстро вставайте, убирайте со столов и идемте. Мы опаздываем! К вечерне!
Мальчики спустились по ступенькам в импровизированную церковь. Здесь был свежий воздух; в помещении было прохладно. Где-то играл орган.
Мальчики сели на скамьи. Перед ними возвышалась кафедра, оснащенная микрофоном. Это показалось Джеку несколько странным для церкви. По бокам кафедры стояли два видеомонитора. Один из них должен был демонстрировать правый профиль преподобного Гарднера, другой — левый; но сейчас они бездействовали. Стены были задрапированы темно-красной тканью; в левой стене оказалось встроено окно. Джек увидел Кейси. Тот достал пару наушников и надел их на голову.
Да, это была церковь, но здесь с тем же успехом могла бы разместиться радио— или телестудия. Джек внезапно подумал о Джимми Сваггерте, Рексе Хамберде, Джеке Ван Импе.
«Ребята, включайте ваши телевизоры — и это вас ВЫЛЕЧИТ!»
Слева от помоста открылась маленькая дверь, и оттуда вышел Солнечный Гарднер. Он был весь в белом, с головы до пят. На лицах многих мальчиков возникло выражение экстаза.
Волк повернулся к Джеку и прошептал:
— В чем дело, Джек? От тебя исходит интересный запах…
Джек сжал пальцы так сильно, что они побелели.
Солнечный Гарднер, чье лицо лучилось здоровьем, перевернул страницу огромной Библии, лежащей на кафедре. Джека на мгновение охватило волнение.
Внимательно смотрел на Гарднера сквозь очки Кейси. Затаил дыхание Гек Баст и Певец. Гарднер взглянул на Кейси и тот быстро включил стоящую на проигрывателе пластинку.
— Бойтесь соблазнов дьявольских, — сказал Солнечный Гарднер. Его голос был низким, задумчивым, мелодичным.
— Не поддавайтесь искушению.
Иначе вас скосят, как траву,
И перережут, как стадо овец.
Верьте в Господа и будьте хорошими,
Тогда вы попадете в Территории… (Сердце Джека Сойера замерло в груди) — И там Господь исполнит все ваши желания.
Идите Божьей тропой;
Верьте в Господа.
Забудьте о злобе и вражде.
Не поддавайтесь искушению,
Тогда Господь ниспошлет вам благодать
И заберет в свои Территории.
Гарднер закрыл Библию.
— Боже, позволь мне сказать от твоего имени несколько слов.
Он долго рассматривал свои руки. В очках Кейси отражалась вертящаяся пластинка. Потом Гарднер поднял глаза, и в сознании Джека зазвучали вдруг слова: «Где мы виделись? Не в королевстве? Ты не хочешь рассказать мне о перевернутой повозке, везшей бочки королевского эля? А?..»
Солнечный Гарднер внимательно оглядел своих слушателей. Все лица были повернуты к нему — круглые, вытянутые, бледные, розовые, открытые и замкнутые…
— Что это значит, мальчики? Поняли ли вы тридцать седьмой псалом? Поняли ли эту прекрасную песню?
«Нет, — говорили их лица. — Не совсем… объясни нам… объясни…»
Внезапно Гарднер крикнул в микрофон:
— Это значит: НЕ СТИРАЙТЕ ЕГО!
Волк слегка вздрогнул.
— Теперь вы знаете, что это значит? Вы все услышали?
— Да! — крикнул кто-то позади Джека.
— ДА! — голос преподобного Гарднера заполнил большой зал. — НЕ СТИРАЙТЕ ЕГО! ПОТ! Это хорошие слова, верно, дети? Это очень хорошие слова, верно?!
— Верно… ВЕРНО!
— Этот псалом велит не обращать внимания на искушения! НЕ СТИРАТЬ! ПОТ! Этот псалом говорит, что если вы ПРИДЕТЕ К ГОСПОДУ И БУДЕТЕ ГОВОРИТЬ С ГОСПОДОМ, ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НЕВОЗМУТИМЫ! Понятно, дети? Вы поняли?
— Да!
— Алилуйя! — воскликнул Гек Баст.
— Аминь! — поддержал его сидящий позади него мальчик.
Гарднер взял в руку микрофон и стал прохаживаться по залу. Он напоминал Диззи Гиллеспи, Джерри Ли Льюиса, Стэна Кентона и Джейна Винсента одновременно.