— Привет, Джиллиан.
— Эмма, хорошо, что я дозвонилась. Хотела узнать, придете ли вы сегодня.
— Конечно. — Это абсолютно вылетело у нее из головы. — В клубе, верно? Встретимся через час в «Тайдал пул»?
— Отлично, до встречи.
За час ей надо было привести мысли в порядок. Этого было катастрофически недостаточно, чтобы придумать, как сказать обо всем отцу, так что, возможно, стоит отложить разговор до выходных.
Через час Эмма вошла в ресторан и окинула взглядом зал в поисках Джиллиан. Яркая брюнетка сидела за столиком в углу за чашкой кофе. Джиллиан приехала в город всего полгода назад, но уже сделала себе имя как репортер «Сисайд газетт». Эмма предполагала, что такому радушному приглашению она обязана продаже «Уорт индастриз». Джиллиан смерила Эмму взглядом зеленых глаз, откинувшись на спинку стула.
— Так вот вы какая, Принцесса Уорт! Примерно так я вас и представляла. — Она мягко улыбнулась и протянула Эмме руку. — Джиллиан Митчелл.
Эмма пожала руку и улыбнулась в ответ, садясь.
— Вы бы видели меня в моей короне, когда я оттачиваю позу Спящей красавицы, вам бы понравилось.
Джиллиан хихикнула.
— Вообще-то мои источники говорят, что вы много времени проводите в местном приюте. Любите несчастных женщин и детей?
Эмма помедлила, опасаясь высказаться резко:
— Да.
Джиллиан озабоченно посмотрела на нее:
— Надеюсь, вы не испытали чего-то такого на себе.
Эмма снова помолчала минуту, собирая остатки уничтоженного Чейзом самоконтроля.
— К счастью, нет.
— Слава богу. — Джиллиан махнула официантке. — Что будете?
— Для начала посмотрю меню.
Улыбка очень украшал Джиллиан.
— Думаю, вы захотите выпить. Некоторым людям…
— …всегда мало. — Эмма тоже улыбнулась. — Вы правы. Если хотите узнать меня получше, то я буду говорить только за стакан чая со льдом, может, даже за два.
Следующие полчаса пролетели быстро. Джиллиан, цепкая, но не злая, очень понравилась Эмме. Она полностью открылась, когда начала рассказывать о своем двухлетнем сыне Итане и о том, каково быть матерью-одиночкой. Эмма слушала внимательно: ей самой скоро придется столкнуться с этими проблемами.
— Поэтому я так люблю наш приют, — призналась Эмма. — Он дает матерям-одиночкам крышу над головой и шанс снова встать на ноги и обеспечить семью. Он возвращает им достоинство.
— Точно, — согласилась Джиллиан.
Подошла официантка, забрала тарелки и поставила на стол напитки. Эмма вдруг осознала, что они весь ланч проболтали о том, что им интересно, но вряд ли дружеская беседа была целью Джиллиан.
— Джиллиан, не думаю, что вы пригласили меня поговорить о приюте, хотя из этого может получиться отличная статья.
— Да, и я напишу ее, но вы правы, я не за тем вас пригласила. — Джиллиан глубоко вдохнула. — Я хотела бы задать вам несколько вопросов о продаже «Уорт индастриз».
— Это официально или не для протокола?
Джиллиан достала блокнот и ручку:
— Официально.
Если бы Эмма была сейчас в другом состоянии, она бы отказала Джиллиан. Однако у нее были свои соображения по поводу сделки, как и у всего города. Если эти соображения будут озвучены в «Сисайд газетт», может быть, ее отцу и Рейфу придется их рассмотреть.
— Хорошо, — сказала Эмма, — давайте начнем с того, что кажется мне самым важным. Положение наших рабочих после продажи…
Чейз позвонил брату два дня спустя.
— Надо поговорить, — бросил он в трубку. — Можем встретиться у меня минут через двадцать?
— Конечно, выезжаю.
Чейз ненамного опередил его. Рейф приехал на своем роскошном белом «мерседесе», который был неотъемлемой частью образа, тщательно культивируемого Рейфом: он пытался доказать, что он давно уже не трудный ребенок. В нем все еще было что-то от плохого парня, но плохой парень разъезжал на черном «порше».
— Итак, кто она? — спросил Рейф, едва войдя в дом. — И не делай вид, что не понимаешь, о чем я.
— Эмма Уорт.
— Черт побери, Ларсон! — Рейф резко обернулся и не очень-то по-братски посмотрел на Чейза. — Ты что, с ума сошел? Ты знаешь, что она собой представляет, знаешь, чем мы тут занимаемся? Нам не нужны дополнительные сложности.
— Она беременна от меня.
Чейз не хотел вот так обрушить новости на Рейфа, но еще меньше он хотел, чтобы брат продолжал говорить. К несчастью, тот не понял намека.
— И ты ей веришь?
— Да, — твердо сказал Чейз.
— Ну и дурак. Она всего лишь очень дорогая шлюха, разница только в том, что ей не платят за услуги.
Чейз сам не заметил своего движения, но Рейф перелетел через диван и врезался в стол. Лампа свалилась на пол, чудом миновав его голову. Чейз навис над братом, готовый снова ударить, если тот хотя бы вздохнет не так.
— Давай-ка внесем ясность, — бросил он. — Тебе не за что мстить Эмме. Она носит моего ребенка, и я собираюсь жениться на ней. Понятно?
Рейф уставился на него блестящими глазами:
— Понятно. Можно мне встать?
— Только если ты больше не станешь называть Эмму шлюхой.
Рейф потер челюсть и сказал:
— Ладно-ладно. Помоги. — Чейз поднял брата с пола. — Ты не бил меня с тех пор, как наши родители обручились.
— Не было необходимости. Насколько я помню, тогда ты считал, что моя мать недостаточно хороша для твоего отца.
Рейф повел плечами:
— С тобой невозможно говорить о женщинах.
— Ты не лучше. Напомнить тебе о твоей матери?
— Лучше не стоит, у меня ведь тоже есть кулаки.
— Мы поняли друг друга?
Рейф неохотно кивнул и внимательно посмотрел на Чейза:
— У вас это серьезно?
— Пока не знаю. — Чейз вытащил из холодильника две бутылки пива, бросил одну Рейфу. — Мы пытаемся прийти к соглашению.
— Ясно. — Рейф сделал большой глоток. — Это может быть нам полезно.
— Черт возьми!
Рейф взмахнул бутылкой.
— Подожди, выслушай меня. Это может сработать, у Уортов гордости больше, чем здравого смысла. Если ты не будешь торопиться с предложением, мы сможем использовать это в переговорах.
— По-моему, это ты сошел с ума.
— Подумай, — настаивал Рейф. — Он поднял шум насчет защиты его рабочих, а мне этот пункт в договоре не нужен. Мы скажем ему, что, если он откажется от него, ты признаешь его внука своим. Уверяю тебя, он даже не задумается.