И, усевшись на осла, Матьё двинулся домой, а следом за ним — бык: того не надо было подгонять, ведь он знал, что в яслях его ждет охапка свежескошенной травы, и шел так быстро, что это противоречило его имени.
Папаша Каде ответил «Надо посмотреть» вовсе не потому, что не увидел выгоды в предложенной сделке, а потому, что Пьерро понадобится ему только для будущей вспашки, а до той поры кормить его было бы пустой тратой средств.
Пьерро все равно никуда от него не денется, раз сосед Матьё пообещал предупредить его, если будет продавать осла.
К тому же старику предстояло еще одно дело, прежде чем купить Пьерро, — надо было построить конюшню.
Пахарь стал тележечником, чтобы изготовить борону, а тележечник стал каменщиком, чтобы построить конюшню.
К счастью, за домом имелось свободное место, а в полях валялись камни — так что требовалось приобрести несколько мешков гипса, вот и все.
Папаша Каде взялся за дело, никому ни о чем не говоря, ведь построенная заранее конюшня могла только повысить Пьерро в цене. Сосед Матьё был славный человек, но и славного человека дьявол искушает по семи раз в день, да и то мы называем самую малую цифру, потому что семь раз — это излюбленный счет у святых.
В соответствии со своими тайными намерениями старик составил план достаточно просторной конюшни, чтобы поместить в ней двух животных.
Осел в паре с быком — это предел его мечтаний, и вот, наконец, его желания достигли этого предела.
Через три месяца конюшня была построена, а также и оборудована снаружи и внутри: снаружи — ставней, а внутри — яслями.
На следующий день после того как завершилось строительство конюшни, старику померещилось, что он слышит оттуда рев осла.
Удивленный, он пошел в конюшню посмотреть, в чем дело.
Пьерро стоял в своем новом жилище и жевал охапку свежей травы, брошенной в ясли.
Старик почесал затылок и вернулся в дом. Там он увидел соседа Матьё, вошедшего через одну дверь, пока он сам выходил через другую.
Сосед ждал папашу Каде и приветствовал его с лукавым видом.
— Скажите-ка, — спросил старик, — это вы привели мне Пьерро?
— Ну, разумеется, — подтвердил Матьё.
— Но, сосед, я вас об этом не просил.
— Не просили, это правда, но я видел, что вы строите конюшню и сказал себе: «Видно, папаша Каде всерьез вознамерился купить Пьерро», а поскольку я вчера обзавелся вторым быком и у меня в стойле не хватает места для трех животных, то подумал, что в самый раз переселить теперь Пьерро. Вот я и привел его в вашу конюшню.
— За ту же самую цену? — обеспокоенно осведомился старик.
— О, порядочный человек держит свое слово! Шестьдесят франков — вот все, что вы мне должны: двадцать франков на будущего Святого Мартина-зимнего и еще по двадцать франков в следующие два года.
Папаша Каде минуту раздумывал; по его лицу нетрудно было заметить, что в его голове ворочается трудная мысль.
Наконец он высказал свое соображение:
— А если заплатить сразу, не сделаете ли вы небольшую скидку?
— Ну и шутник же вы! — промолвил сосед Матьё. — Я-то знал, что у вас есть клад.
— Об этом и речи нет! Я вас спрашиваю, так и ответьте мне по-человечески: сделаете вы скидку или не сделаете?
— Если уж на то пошло, я мог бы сделать скидку на десять ливров, но за вами будет бутылка.
— Я предпочел бы скидку на десять ливров без всякой бутылки.
— Ах, да, — откликнулся, смеясь, сосед Матьё, — я забыл, что вы почитатель чистой воды.
— От вина мне бывает плохо, — пояснил папаша Каде.
— Ну что ж, давайте пятьдесят ливров, и, поскольку я не такой старый скряга, как вы, сам заплачу за бутылку.
— Хорошо, — согласился папаша Каде, — идите к себе, и я вам принесу пятьдесят ливров.
— Ага, — отозвался сосед Матьё, — это чтобы я не видел тайник, где вы их прячете. Ох и хитрец же вы, папаша Каде!
Сосед Матьё был хитер ничуть не меньше старика и точно разгадал его замысел.
Папаша Каде отрицал, что промедление с выплатой денег кроется в этом, но протесты старика только укрепили соседа Матьё в его догадке. Он вышел, покачивая головой и повторяя:
— Ох и хитрец же вы, папаша Каде! Ох и хитрец!
Как только сосед удалился, старик закрыл за ним дверь, вышел на лестницу и прислушался, не собирается ли Мадлен по какой-нибудь надобности покинуть свою комнату; затем бесшумно подошел к своей кровати и, встревоженно оглядываясь, извлек из тайника, встроенного в стену, металлическую коробку, открыл ее ключиком, привязанным к петле кармана на штанах тонким кожаным ремешком, осторожно откинул крышку, словно опасаясь, что пятнадцать лежащих в коробке луидоров окажутся крылатыми и улетят, погрузил в коробку большой и указательный палец правой руки, взял оттуда два превосходных луидора, закрыл коробку, возвратил ее на место и дополнил луидоры до пятидесяти ливров монетой достоинством в тридцать су, извлеченной из кожаного кошелька, и десятью су, которые ему удалось наскрести в своих восьми карманах, затем со вздохом полюбовался своими двумя бедными луидорами, собравшимися поменять хозяина, и зашагал к соседу Матьё через двор, с тем чтобы, глядя на осла, утешиться в жертве, какую он совершил ради животного.
Сделка была заключена, и, как обещал сосед Матьё, завершилась она у мамаши Буланже, в лучшей из харчевен деревни Арамон.
В будущем году Мадлен пришлось бы работать только заступом, а для нее, бедняжки, с ее слабым телосложением, это было бы слишком трудно. Поэтому, видя, как она, обливаясь потом, орудует заступом, сосед Матьё, вспахивавший свою землю, смотрел на нее с жалостью.
— Послушайте, папаша Каде, — сказал он, — у меня есть к вам еще одно предложение.
Старик обеспокоенно взглянул на соседа.
— Господин Ниге, — продолжал тот, — мой и ваш нотариус, сказал мне, что вы купили участок земли в три четверти арпана по соседству с моим и что вы, шутник, заплатили наличными семьсот ливров полновесными луидорами. Что же, за эти три четверти арпана, не примыкающие к вашей земле, я дам полтора арпана земли, граничащие с вашей. К сожалению, земля не очень-то хороша, я прекрасно знаю, но ведь полтора арпана вдвое больше трех четвертей.
Папаша Каде почесал ухо: предложение выглядело вполне приемлемым.
— Что ж, надо посмотреть, — заявил он.
Все знали эту его излюбленную фразу.
— Соглашайтесь сразу же, — убеждал Матьё, — это входит в мои планы, я хочу, чтобы сделка состоялась, и в подтверждение моих намерений выскажу еще два предложения, которые, уверен, понравятся Мадлен.