Она чувствовала, как он пытается сдержаться, облегчить для нее свое погружение, и изогнулась под ним.

– Не останавливайся. – Горячее дыхание вырывалось их легких. – Даже если это убьет меня. Даже если это убьет тебя. Только не останавливайся.

И тогда он начал двигаться, сплетая их тела в гармонии песни любви. Огонь нарастал, пламя лизало кожу, бушуя в крови, расплавляя кости.

Алисса чувствовала приближение освобождения, более сильного, чем все, испытанное когда-либо прежде.

Откуда-то издалека она услышала голос. Голос ее любви, ее души.

– Алисса.

Это единственное слово прошелестело в воздухе, едва различимое. И все же оно совершило невозможное.

Оно привело ее домой.

Меррик проснулся в полной темноте, не зная, что разбудило его. Потребовалась секунда, чтобы попять, что это было. Его руки были пусты, а постель холодная. Он сел, ощупывая взглядом темноту.

Балконные шторы зашевелились. Отбросив смятое одеяло, Меррик встал и прошел к двери на балкон: Дверь была приоткрыта, и он вышел в мягкую влажность ночи. Алисса стояла прислонившись к перилам, закутавшись в банный халат.

Она любовалась городом, посеребренным светом луны.

Почувствовав его приближение, она развязала халат и дала ему соскользнуть с плеч. Меррик подошел сзади и обвил руками ее талию, притягивая ближе. Плоть скользнула по плоти, теплая, трепещущая и жизнеутверждающая. Алисса повернулась в его руках, ухватившись за плечи. Приподняв ее, Меррик одним легким движением вошел в ее жар. Повернувшись, прислонил ее к французской двери.

Затем медленно, очень медленно они стали двигаться в ритме, известном только им. Алисса изогнулась, положив его руки к себе на грудь, прислонившись головой к прохладному стеклу в безмолвном экстазе. Она вся светилась неземной страстью, страстью, которая проникала ему в самую душу. Поглощала, угрожая погубить его. Она приоткрыла освещенные лунным светом глаза, прежде чем наклониться и прижаться губами к его уху.

– Ты прав, – прошептала она. – Одной ночи недостаточно.

А затем взорвалась в его руках.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Утром Меррик проснулся рано. Предрассветный сумрак просачивался в комнату, окутывая его жену мягким розоватым сиянием.

Его жена.

Одна эта мысль наполняла его чисто мужским чувством собственника. Алисса – его женщина, принадлежащая ему целиком и полностью. Когда Меррик предложил брак, то думал лишь о контракте. Он хотел ее, этого нельзя отрицать, но это было чисто физическое желание, не более. Брачная ночь должна была закрепить их альянс, сделать его законным. Теперь Меррик уже не был уверен в своих мотивах.

Он закрыл глаза. Проклятье. Что он делает? У их отношений нет будущего. Слишком много препятствий стоит на пути, главное из которых то, что ему, скорее всего, грозит тюремное заключение. Не очень удачное основание для успешного брака.

Время шло, и ему пора было уходить. Меррик пообещал своей жене спасти ее мать сразу после свадьбы, и должен это выполнить, что бы ни случилось.

Однако он дал себе еще несколько минут полюбоваться ее спящим лицом. С самого начала он находил красоту Алиссы потрясающей, но за те недели, что они провели вместе, он узнал еще и красоту ее души, глубину ее натуры.

Меррик наклонился и поцеловал Алиссу. Она застонала, губы ее смягчились, приоткрылись, откликаясь даже во сне. Глаза открылись, отражая солнечный свет.

– Доброе утро. – Голос все еще был сонный, наполненный восхитительной хрипловатостью. – Ты рано проснулся.

– Доброе утро, жена, – приветствовал он ее медленной улыбкой. – Добро пожаловать в наш первый день совместной жизни.

Не в силах устоять, Меррик наклонил голову и поцеловал Алиссу снова. Ее руки обвили его, и спустя долгое мгновение она слегка отстранилась, чтобы взглянуть на него. Он думал, что она заговорит, но Алисса скользнула пальцами в его волосы и притянула голову к себе. Других поощрений ему не требовалось, однако его звал долг.

Меррик убрал непослушные локоны с лица Алиссы.

– Мне пора.

– Пора? – Нотки томной страсти ускользали из ее голоса. – Куда?

– В Авернос.

– В Авернос?

Меррик не знал, засмеяться ему или застонать при виде ее крайне озадаченного взгляда. Ему хотелось бы приписать ее забывчивость тому, что их потрясающая ночь вытеснила все мысли у нее из головы. Но он понимал, что это скорее из-за усталости. Меррику ужасно не хотелось возвращать их отношения в деловое русло, особенно после ночи страсти, которая была у них.

– Твоя мать, помнишь? – Когда она продолжала непонимающе смотреть на него, он добавил: – Наш договор.

– Наш… о боже! – Яркий румянец расцвел на ее скулах, и она бросила на него раздосадованный взгляд. – Один поцелуй, и я перестала что-либо соображать.

Смущенное признание жены доставило ему ни с чем не сравнимую мужскую радость. Она забыла, и не из-за утомления. По крайней мере, он сможет находить утешение в этом, когда уедет.

– Я обо всем позаботился. Ты останешься кое с кем из моих людей. Они защитят тебя, пока меня не будет.

Когда его слова дошли до нее, она резко села.

– Ты собираешься уезжать без меня? Ни за что. Я еду с тобой.

Он покачал головой.

– Слишком рискованно. Одному мне будет быстрее и легче справиться.

– Она не пойдет с тобой, если меня не будет, – возразила Алисса. – Я должна буду убедить ее.

Как она не понимает? Его этому учили, черт возьми! Он знает, что делает.

– Я и сам смогу убедить ее.

– Пожалуйста, Меррик, не делай этого. Ты один против всех сил принца Брандта.

– Я буду не один. Если это удовлетворит тебя, я возьму с собой нескольких своих людей. Но я не могу рисковать тобой.

– Не можешь рисковать? А что я должна буду делать, когда тебя схватят? – запротестовала Алисса. – Всю оставшуюся жизнь буду прятаться с твоими людьми? – Она встала, завернувшись в простыню. – Единственно разумный выход – взять меня с собой.

Меррик вытащил джинсы из дорожной сумки.

– Может, для тебя, но не для меня.

– Но мы же женаты. – Она убрала непослушные локоны с глаз. – Принц Брандт больше ничего не сможет сделать. Ты остановил его.

– Ты его не знаешь. Этот человек многое может сделать – и сделает.

Она упрямо сложила руки на груди.

– Значит, он сделает это, несмотря на то, буду я с тобой или нет.

– Я не могу рисковать тобой.