…в полной заднице. Он не дает ей развода из-за детей, а пьет он, как последний
…удивительно симпатичный костюм…и там было столько выпивки, что он нажрался и сблеванул прямо на платье официантке.
Напротив плиты и раковины стоял длинный стол с пластиковой крышкой, уставленный открытыми бутылками и множеством стаканов разных размеров и в разной степени наполненности. Пепельницы уже не вмещали окурков. В раковине стояло три ведерка с кубиками льда. Над плитой висел большой плакат с изображением Ричарда Никсона в наушниках. Шнур от наушников исчезал в заднем проходе осла, стоявшего у самого края плаката. Надпись гласила:
СЛУШАЕМ
ВНИМАТЕЛЬНО!
Слева по ходу человек в мешковатых брюках с подвязанными внизу колокольчиками, в каждой руке у которого было по дозе спиртного (стакан для воды, наполненный жидкостью, подозрительно смахивавшей на виски, и большая глиняная кружка пива) развлекал анекдотом группу сгрудившихся вокруг него людей.
– Так вот, этот парень приходит в бар, садится за стойку, а на соседнем с ним стульчике сидит обезьяна. Парень заказывает себе одно пиво, а когда бармен приносит пиво, парень спрашивает: А чья это обезьяна? Симпатичная сучка. А бармен ему и отвечает: Это обезьяна нашего пианиста. Тогда парень разворачивается… Он приготовил себе коктейль и огляделся в поисках Уолта, но тот пошел к дверям, чтобы встретить новоприбывших гостей – молодую супружескую пару. На мужчине был надет большой водительский шлем, очки-консервы и старомодный автомобильный пыльник. Спереди на пыльнике было написано:
НЕ ВЫПУСКАЙ БАРАНКУ ИЗ РУК!
Несколько человек исступленно расхохотались, а Уолтер едва ли не завыл от смеха. В чем бы ни состояла эта шутка, похоже, она была понятна только избранным.
– …И тогда этот парень подходит к пианисту и говорит: Вы знаете, ваша обезьяна нассала мне в пиво. А пианист отвечает: «Нет, не знаю, но напойте несколько тактов, и я попробую сыграть».
Раздался взрыв не очень дружного, принужденного смеха. Парень в мешковатых брюках с колокольчиками отхлебнул виски и запил его пивом.
Он взял свой стакан и направился в едва освещенную гостиную, скользнув за спиной у Тины Ховард Уоллес, пока она не заметила его и не навязала ему бесконечную игру в расспросы и воспоминания. Она была похожа на тот сорт людей, которые могут цитировать целыми главами жизнь одноклассников, кончивших не лучшим образом (разводы, нервные срывы, преступления – вот что особенно привлекает внимание таких людей), и ни словом не упомянут тех, кто достиг успеха.
Кто-то поставил неизбежный альбом рок-н-роллов пятидесятых годов, и пар пятнадцать дергались под музыку – самозабвенно, но не слишком изящно. Он увидел Мэри, которая танцевала с худым стройным мужчиной. Он знал этого человека, но никак не мог вспомнить, кто он и как его зовут. Джек? Джон? Джейсон? Он помотал головой. Имя так и не вспомнилось. На Мэри было вечернее платье, которое он до этого ни разу не видел. Сбоку оно застегивалось на пуговицы, и достаточное их число было не застегнуто, образуя сексуальный разрез, поднимающийся чуть выше обтянутого нейлоном колена. Он стоял и смотрел на нее, ожидая, что в груди проснутся какие-нибудь сильные чувства – ревность, тоска, желание, – но ни одно из них так и не появилось. Он отхлебнул свой коктейль.
Она обернулась и заметила его. Он приветственно помахал ей, жестом показывая, чтобы она продолжала танцевать, но она двинулась к нему, приведя за собой своего партнера.
– Я так рада, что ты смог прийти, Барт, – сказала она, повышая голос, чтобы быть услышанной сквозь смех, гудение разговоров и музыку. – Скажи, ты помнишь Дика Джексона?
Барт протянул руку, и стройный мужчина пожал ее. – Вы со своей женой жили на нашей улице пять… Нет, семь лет назад. Верно?
Джексон кивнул. – Сейчас мы живем в Уилловуде.
Район новой застройки, – подумал он. В последнее время он стал очень чувствителен к географии города.
– Хорошее место. А ты до сих пор работаешь на «Пиле»?
– Нет, теперь у меня свое дело. Два грузовика. Занимаюсь перевозками грузов по трем штатам. Так что смотри, если твоей прачечной понадобится чего-нибудь привезти – химикаты какие-нибудь, например…
– Я больше не работаю на прачечную, – сказал он и краем глаза заметил, как Мэри болезненно вздрогнула, словно кто-то легонько стукнул ее по месту старого ушиба.
– Вот как? Расскажи, чем ты сейчас занимаешься?
– Пока ничем, – усмехнулся он. – Лучше ты расскажи мне, участвовал ли ты в забастовке владельцев частных грузовиков?
Лицо Джексона, и так уже потемневшее от алкоголя, потемнело еще сильнее. – Ты прав, черт возьми, участвовал. Еще бы не участвовать! Ты знаешь, сколько эти разнесчастные ублюдки из Огайо требуют с нас за дизельное топливо? 31,90! В результате прибыль у меня получается не двенадцать процентов, а всего лишь девять. Не говоря уже об этом чертовом ограничении скорости… И он принялся распространяться о превратностях владельца частной транспортной фирмы в стране, у которой неожиданно начался тяжелый приступ энергетической кессонной болезни. Барт слушал и поддакивал в подходящих местах, посасывая потихоньку свой коктейль. Мэри извинилась и отправилась на кухню, чтобы раздобыть себе стакан пунша. Человек в автомобильном пыльнике танцевал эксцентрический чарльстон под старую песню братьев Эверли. Все вокруг хохотали и аплодировали.
Жена Джексона, мускулистая женщина с пышной грудью и морковно-рыжими волосами, подошла и была ему представлена. Чувствовалось, что она уже немало выпила и держалась на ногах с некоторым трудом. Взгляд ее был затуманенным и бессмысленным. Она протянула ему руку, улыбнулась стеклянной улыбкой, а потом сказала, обращаясь к Дику Джексону:
– Радость моя, у меня в животе тошнотики. Не знаешь, где здесь ванная?
Джексон увел ее. Он быстро пересек площадку, где шли танцы и сел на один из стульев, стоящих вдоль стены.
Он допил стакан. Мэри что-то не возвращалась. Наверное, кто-то остановил ее и втянул в разговор.
Он полез во внутренний карман, извлек оттуда пачку сигарет и закурил. Теперь он курил только на вечеринках. Это было большим прогрессом по сравнению с недалеким прошлым, когда он был передовым членом раковой бригады «Три пачки в день».
Он выкурил уже половину сигареты, не отрывая глаз от двери, где должна была появиться Мэри. И тут он случайно взглянул на свои пальцы и застыл, пораженный и завороженный открывшимся зрелищем. Удивительно, как это указательный и средний пальцы правой руки знают, как в точности надо держать сигарету? Откуда в них этот ум, эта сообразительность? Словно они курят с рождения.
Мысль оказалась настолько забавной, что он вынужден был улыбнуться.