Ее тихий голос поразил его в самое сердце. Отпустив запястья молодой женщины, он запустил пальцы в густые волосы Майри и посмотрел ей в глаза.
– Я бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось. Я бы никогда себе этого не простил.
Его губы вытянулись в тонкую линию.
Майри по-прежнему стояла, прижавшись к нему.
– Ты знаешь, что в детстве я была в тебя влюблена? – спросила она и тут же пожалела о своем вопросе. Проклятая импульсивность! – Это было безумие, правда?
Первый раз за весь вечер Брандт расслабился и улыбнулся.
– А сейчас?
Не в силах устоять перед искушением, он провел пальцем по изгибу ее шеи. Гладкая кремовая кожа оказалась мягкой и нежной на ощупь.
– Ты всегда была безрассудным ребенком, и я не уверен, что с тех пор многое изменилось.
– Возможно, – согласилась Майри, небрежно пожав плечами. – Впрочем, одно изменилось точно.
– И что же?
Она улыбнулась.
– На тот случай, если ты не заметил, я больше не ребенок.
Брандт мрачно окинул взглядом ее фигуру в откровенном платье и пожалел, что не может позволить себе большего. Ему хотелось взять ее на руки и отнести в отель. Снять с нее одежду, покрыть поцелуями роскошное тело и овладеть ею. Зная, что это было бы непростительной ошибкой, он отстранился.
– Ты права, – пробормотал он. – Ты выросла, но позволь мне проводить тебя в отель.
– Хорошо, – ответила Майри, не двигаясь с места.
Наклонив голову набок, она смотрела на него своими ясными глазами, в которых отражалось страстное желание. Инстинкт подсказывал ему овладеть ею здесь и сейчас. Как ему удалось от этого удержаться, он не знал.
Взяв его под руку, она нанесла решающий, удар по его самообладанию.
– Скажи мне, Брандт, – небрежно произнесла она, словно они говорили о погоде, – когда и где будет подходящее время и место? Я хочу закончить начатое.
Воспоминания поблекли, и Брандт заставил себя смотреть на свою невесту, движущуюся к алтарю под звуки органа. Как будто музыка могла заглушить пересуды собравшихся! Только слепой не видел, что эта свадьба была фарсом. Его руки в перчатках непроизвольно сжались в кулаки.
Все вокруг знали правду, и это не доставляло ему особой радости. Равно как и воспоминания о Майри и чудесных неделях, проведенных вместе с ней. Воспоминания… Горько-сладкие мгновения прошлого, которые нельзя пережить вновь.
Принцесса Элисса подошла к алтарю. Согласно традиции, ее лицо и волосы скрывала плотная кружевная вуаль. Все было предусмотрено. Анджела, мать невесты, позаботилась о том, чтобы никто не увидел слез Элиссы. В их искренность все равно бы никто не поверил. Наконец музыка стихла, и церемония началась. В ту минуту, когда принцесса Элисса начала произносить брачную клятву, Брандт мысленно поблагодарил Анджелу за вуаль. Из-за слез или гнева голос Элиссы звучал совершенно непривычно, и он был рад, что не видит выражения ее лица.
Когда подошла его очередь давать клятву, Брандт сделал это без малейших колебаний. Его голос прозвучал спокойно и бесстрастно. При выполнении долга эмоциям нет места. Женясь на Элиссе Сазерленд, Брандт выполнял свой долг перед страной, которую любил больше самого себя, перед ее народом.
То, что Элисса была полной противоположностью его идеала и он никогда бы не женился на ней по своей воле, не имело значения. Он, не раздумывая, сделал ей предложение, когда узнал о махинациях Монтгомери. Они крали средства из казны Вердонии, страны, которую он поклялся защищать. Нельзя допустить, чтобы такие люди заняли место на троне.
Вдруг Брандт с удивлением осознал, что церемония подошла к своему завершению. Священник объявил их мужем и женой и благословил их союз. Его последние слова пугали своей серьезностью.
– С этой минуты и до конца ваших дней вы перед лицом Господа нашего будете мужем и женой.
Он немного помедлил, чтобы до собравшихся дошел глубокий смысл этих слов, а затем обратился к Брандту:
– Ваше высочество, вы можете поцеловать свою невесту.
Брандт потянулся рукой к вуали Элиссы, но она неожиданно отстранилась и прошептала:
– Пожалуйста, не надо. Я неважно себя чувствую. Меня тошнит.
O, личное завершение свадьбы, цинично подумал Брандт. Он тоже не горел желанием целоваться с Элиссой. Ее недомогание сыграло ему на руку. Со спокойной улыбкой он обратился к собравшимся:
– Моей невесте хорошо знакомы традиции нашей страны! Она попросила меня снять с нее вуаль, когда мы останемся наедине, чтобы я был первым, кто увидит ее лицо после церемонии бракосочетания.
В толпе послышались неуверенные смешки. Взяв Элиссу под руку, Брандт повел ее к выходу. Открыв небольшую деревянную дверцу во дворике часовни, он, не дожидаясь сопровождения, прошел в туннель, ведущий во дворец.
– Потерпи еще несколько минут, – сказал он. – Я отведу тебя в твою комнату.
– Спасибо.
Эхо туннеля странным образом смягчило ее отчетливый американский акцент. Брандт невольно вспомнил произношение другой женщины, также родившейся в Америке, которое, однако, сохранило вердонский ритм. Дразнящий. Импульсивный. Наполненный смехом. Этот смех согревал его в те короткие дни, которые он провел на острове Мацоне.
Оказавшись во дворце, Брандт проводил Элиссу в ее комнату, примыкающую к его собственным покоям. Не останови он ее, она исчезла бы за дверью, не сказав ни слова.
– Не трогай меня, – произнесла она, вздрогнув от его прикосновения.
– Я знаю, ты ждешь от меня объяснений.
Словно забыв о своем недомогании, Элисса повернулась к нему лицом.
– Да, жду.
– Я уже говорил, что пока ничего не могу тебе объяснить. Мне очень жаль, Элисса.
Он почти физически ощущал ее разочарование.
– Мне тоже жаль. Должно быть, ты просто очень хочешь стать королем.
Черт побери. Ему следовало понять с самого начала, что он не сможет сохранить в тайне это обстоятельство.
– Кто тебе сказал?
– Никто. Я просто предположила…
– Ты утверждала, что ничего не знаешь о политической ситуации в Вердонии, – перебил ее Брандт. – Ты лгала мне?
Элисса спрятала дрожащие руки в складках платья.
– Я подслушала разговор подружек невесты, – пробормотала она. – Но все равно не понимаю, каким образом наш брак поможет тебе добиться своей цели.
– Видишь ли, все это очень сложно.
– Неужели не было другого выхода?
Брандт не ответил. До сих пор Элисса всегда была мягкой и покладистой. Почти робкой. Единственный раз она возразила ему, когда беспокоилась о безопасности своей матери. Брандт подло воспользовался их незавидным положением, чтобы заставить Элиссу выйти за него замуж. Хотя его мучили угрызения совести, он заставил себя не вспоминать о тех днях. Главное – его долг перед страной.