Бен тоже выстрелил. Мимо. Еще раз. Глаз у блондина исчез, голова глухо стукнулась о пол. На стене осталось кровавое пятно.
Снова тишина. Он неуклюже поднялся. Вроде бы не ранен. А вот Хадсон больше точно не встанет. Бен отшвырнул выпавший из окровавленных пальцев тупорылый «магнум».
Какой-то странный звук за спиной. Он оглянулся. Женщина сидела на полу и недоуменно смотрела на свой живот. По кремовому платью быстро расползалось темное пятно. Она вцепилась в ткань, словно хотела порвать ее и добраться до раны. Рот открылся и закрылся. А потом она завалилась набок и умерла.
Наделать трупов — работа легкая и быстрая, совсем другое дело избавиться от них. Обыскав кухню, Бен нашел несколько больших пластиковых мешков для мусора и, переступив через растекшуюся по плиткам лужу крови, расстелил их у передней двери.
Потом взял Каплан за руки и подтащил к выходу. Голова ее свесилась, глаза еще не закрылись, вытекающая из раны кровь оставляла на полу размазанный след. Положив женщину на мусорный мешок, Бен вернулся за ее напарником. Наклонился, взял за лодыжки, потянул. Хадсон оказался намного тяжелее, и крови из него вылилось больше. Девятимиллиметровая пуля не только выбила глаз, но и срезала скулу. Бен положил его рядом с Каплан.
Потом быстро, но тщательно обыскал обоих. Ни документов, ни каких-либо личных вещей. У Хадсона в заднем кармане лежал мобильный телефон. Сотовый Каплан обнаружился в сумочке. Держа в каждой руке по телефону, Бен перезвонил по последнему набранному ею номеру, и в другой руке завибрировал телефон Хадсона. Он проверил список набранных номеров, но этими телефонами парочка пользовалась лишь для общения друг с другом.
Оставив мертвецов у двери, Бен занялся уборкой. Собрал щеткой мелкие осколки разбившегося бра, высыпал их в мусорную корзину. Нашел в кухне швабру, ведро и бутылку дезинфицирующего раствора, налил в ведро холодной воды и принялся смывать кровь. Потом взял нож, вырезал из оконной рамы застрявшую в ней сплющенную пулю от «беретты» и положил в карман.
Работая, он напряженно размышлял. Каплан и Хадсон были не лучшей в мире командой — и наблюдатели, и стрелки они оказались неважные, — но и определенно не худшей. Оба пистолета одной марки и образца, у обоих спилены — причем мастерски — серийные номера. Такого рода детали всегда указывают на профессиональную подготовку. Скорее всего, им поручили убрать и Никоса Карапипериса. Будь Никос как-то связан с наркобизнесом, никогда бы не пришел к Чарли, чтобы помочь найти Зои. Взрыв тоже устроила эта парочка, и их целью был Чарли, на контакт с которым вышел Никос. Следуя той же логике, нетрудно догадаться, что их следующей жертвой должен был стать он сам, как человек, контактировавший с Чарли.
Эти кусочки сходились неплохо. Но стоило ввести в уравнение фактор Зои Брэдбери, как все рассыпалось. Времени прошло немало, а требование выкупа так и не поступило. Никаких явных причин для ее похищения не существовало. Родители Зои не относились к числу людей, которые могли бы собрать и заплатить миллионы за освобождение дочери. Похищение имело бы смысл, будь Том Брэдбери политиком или носителем чрезвычайно важной, секретной информации. Но ни первым, ни вторым он не был. Что взять с преподавателя теологии, работающего в одном из самых консервативных, совершенно далеких от реального мира учреждений.
Следовательно, причина, вынудившая кого-то обратиться к столь крайним мерам, заключалась в самой Зои. Но что это была за причина? Бен подумал о деньгах. Двадцать тысяч долларов определенно достались ей без большого труда, и она ждала новых, значительно более крупных поступлений. Все это весьма походило на шантаж. Те, у кого Зои вытягивала деньги, были людьми очень богатыми, влиятельными и доведенными до отчаяния. Значит, то, чем она угрожала им, было воспринято ими очень серьезно.
Но если так, какой смысл тащить ее через полсвета в Америку, если вышибить мозги гораздо проще на месте, прямо здесь, на Корфу? Размышляя над этим обстоятельством, Бен неизменно приходил к одному выводу. У нее было что-то важное для них, и они не хотели убивать ее, пока не получат это что-то.
В таком случае возникала еще одна проблема. Каплан и Хадсон избытком милосердия явно не страдали. Убийство их не останавливало. А вот Зои не из тех, кто обучен переносить пытки и даже просто выдерживать жесткие допросы. Если бы они захотели вытащить из нее информацию, им хватило бы нескольких секунд. Как и большинство простых людей, Зои раскололась бы, едва увидев нож или пистолет.
Потом ее, скорее всего, убили бы. А поскольку после похищения прошло двенадцать дней, есть все основания считать, что Зои уже нет в живых.
В половине четвертого утра таверна на берегу начала закрываться. Последние из засидевшихся гуляк потянулись по домам. Музыка умолкла, погасли огни. Берег укрылся тьмой.
Бен прождал еще с полчаса. Тихо. Пусто. Ни души. Он сунул в карманы по пистолету, открыл дверь и, взяв пластиковый мешок за уголки, вытащил Хадсона из дома и поволок к дюнам.
Мертвый груз — самый тяжелый, и тащить по песку мешок с телом оказалось делом очень даже нелегким. Швы на шее, казалось, вот-вот лопнут. К тому времени, когда он достиг наконец выбранного заранее пункта примерно в сотне ярдов от дома, мышцы предплечий и плеч наполнились молочной кислотой. Бен оставил труп в ложбинке между дюнами и медленно, тяжело дыша, возвратился за женщиной.
Он взял Каплан за запястья и, сжав зубы, вытащил на берег. Голова ее болталась, и он никак не мог отделаться от ощущения, что она не сводит с него глаз. Женщина не должна умирать такой смертью, и единственным утешением было то, что убил ее другой.
Положив Каплан рядом с Хадсоном, Бен немного передохнул, выкопал в песке неглубокую яму и столкнул туда одно за другим оба тела — сначала Каплан, потом Хадсона. Упав на напарницу, Хадсон ударился головой о ее голову. Бен забросал трупы песком. Теперь они станут пищей для крабов.
Походив по берегу, он нашел полуразвалившийся и обросший ракушками корпус гребной лодки и затащил его на могилу. Потом подошел к воде, разобрал оба пистолета и зашвырнул части подальше в море.
Небо на востоке уже посветлело, когда Бен закончил наконец прибираться в доме. Он принял душ, переоделся. Сжег на берегу окровавленные джинсы и рубашку и забросал пепел песком.
Прежде чем уйти, Бен оставил на столе пятьсот евро и записку с извинениями за разбитую дверь и бра, объяснив это тем, что перебрал их чудесного вина.
Бен вышел из дому с первыми лучами солнца и направился в город. Убедившись, что за ним не следят, взял такси и попросил отвезти его в аэропорт. Самой большой неприятностью было бы появление людей капитана Стефанидиса именно в тот момент, когда он собрался помахать Греции ручкой. В аэропорту его тоже никто не ждал, и Бен решил, что успеет добраться до Америки раньше, чем его хватятся на Корфу.
Он достал из камеры хранения паспорт и обратный билет, с которым и сел на первый утренний рейс до Афин. А в полдень по местному времени Бен уже пил виски со льдом в полупустом салоне бизнес-класса «Боинга-747», следующего в Атланту.